Опасная магия

— Детка, ты же знаешь, что мне нужно поехать. Прости, — ответил он.

Опал, казалось, вот-вот заплачет. Она обхватила Колдуна за шею и притянула к себе. Они целовались так долго, что я начала краснеть. Когда они остановились, чтобы вздохнуть, Опал отпустила его и скрестила на груди руки.

— Поезжайте, — мягко сказала она, уставившись на свои ботинки. — Не дайте себя убить.

— Ты слышала, что сказала моя леди, — обратился ко мне Колдун. — Поехали.

— И как мы выберемся отсюда? — Я кивком указала на «лендровер».

— Ну, я бы предпочел как можно быстрее, — ответил Колдун. — Когда мы исчезнем, вести машину станет сложновато, так что лучше принять снадобье и пересечь барьер пешком. Когда мы снова проявимся, Опал выкатит «ровер» на улицу, я запрыгну, тормозну, заберешься ты, и поедем.

— Хм, — сказала я, — не слишком сложно? Не говоря о том, что еще и опасно.

— Не слишком. Машина проедет барьер на скорости пять-десять миль в час, и если оставить дверцу открытой…

— Но сейчас час пик. И как насчет припасов? — Я показала на загруженную Опал коробку. — Большинство из них магического происхождения. Разве они не включат встроенный в сферу сигнал тревоги?

— Э… — Судя по выражению лица, Колдун не задумывался над этой стороной вопроса.

— Она права, — поддержала меня Опал.

— Давайте просто уменьшим «ровер» и положим ко мне в рюкзак… выйдем отсюда, а потом найдем укромное место, где нас никто не увидит, и увеличим.

— Но его будет трясти, все напитки в холодильнике прольются, — запротестовал Колдун.

Я наклонила голову:

— Наверняка у вас найдется скотч или веревка?

— А двигатель? Бензин разольется, и мы не сможем его запустить.

— Не разольется, — ответила Опал. — Я предполагала, что машина может покувыркаться, так что наложила заклинание.

— Согласен? — спросила я Колдуна.

— Ладно, — пожал плечами он.

Колдун, Пал и я материализовались в переулке напротив бара.

— Ух! Проявление такое же мерзкое, как мне помнилось с давних времен, — произнес Колдун после того, как его перестало тошнить в кучу пакетов из-под молока. — Твое снадобье надо было еще несколько часов поварить.

— Не придирайся, я впервые его готовила. — Я стряхнула с плеч рюкзак и поставила его на асфальт. Сняла с головы шлем и неуклюже пристегнула одной рукой к лямке.

Пал, пошатываясь, подошел ко мне и взобрался на плечо.

— Присматривайте за машинами и прохожими. — Я вытащила уменьшенный «лендровер» из основного отделения рюкзака и поставила на мостовую.

Пал неожиданно замер у меня на плече и вцепился коготками в куртку из драконьей кожи.

«О боже! Страх и Холод», — сказал хорек.

— Что?

Все еще стоя на коленях, я повернула голову и посмотрела, куда уставился Пал. У входа в переулок стояли двое мужчин в темных костюмах; оба держали в руках пистолеты. Нас разделяло пятнадцать или шестнадцать ярдов.

У другого выхода из переулка остановилась машина. Открылись дверцы, и я повернула голову — из бордового «форда тауруса» вылезли еще двое мужчин в костюмах. Они проверили часы, оправили рубашки, подтянули брюки, всем своим видом показывая, что не торопятся. Скорее всего, люди Джордана караулили бар все это время и только ждали, когда мы с Колдуном выйдем наружу.

Рядом с рукой лежал небольшой осколок гранита. Повинуясь сиюминутному озарению, я положила на него руку и незаметно зажала между указательным и средним пальцами. Подняла грузовик и медленно встала. Прижимая к груди «ровер», повернулась лицом к Холоду и Страху.

— Держи руки на виду, Колдун, — сказал один из мужчин. Я решила, что Холод — это он. — А ты, девчонка, поставь на землю игрушку.

Его партнер, Страх, стоял чуть сзади и разглядывал меня со смешанным выражением смущения и жалости. Жалости! Будто я не представляла для них угрозу, потому что я девушка и калека, и все равно мне не найти своего дружка, и зачем вообще тратить на меня время. Такого рода жалости.

— Вот черт, — пробормотал Колдун, медленно поднимая руки.

— Вам негде спрятаться, — продолжал Холод. — Выходите, и вас не тронут. Мистер Джордан готов забыть ваши преступления перед обществом, если вы немедленно прекратите эту чепуху.

Я смотрела на Страха и Холода, на их костюмы и подошедшие бы агентам ФБР стрижки. Холод чем-то напомнил мне отчима. Я вспомнила все случаи, когда он обращался со мной как с бестолочью, вспомнила каждый раз, когда он делал вид, что я бесполезная обуза, от которой ему не терпится избавиться. Я почувствовала, как к лицу прилила кровь.

Черт бы побрал Холода и его надменную ухмылку! И черт побери Страха и его жалость с пистолетом в руках! Черт побери этих прихлебал за спиной! Черт побери их всех! Каменный глаз тихо гудел. Холодная ярость наполняла тело адреналином.

— Мы полностью сдаемся, — заявила я и бросила «ровер» по направлению к ним. — Он ваш. Ловите!

В секундном замешательстве они уставились на крохотный грузовик. Я прошептала мертвое слово, обозначающее «большой и тяжелый» и уронила на землю зажатый в кулаке камешек.

В полете «ровер» увеличился и трехтонная машина рухнула на Холода и Страха. Я не стала дожидаться конца зрелища — я развернулась к двум другим агентам, указала на них пальцем и прошептала «огонь». Под удивленные крики их одежда вспыхнула.

— Эники-беники! — заорала я, подхватила рюкзак и бросилась к машине.

Пал намертво вцепился в мою куртку, и Колдун тоже старался не отставать.

Я рванула пассажирскую дверь; нога, поскользнулась на вытекавшей из-под машины жидкости, но я не смотрела вниз. Забросила на заднее сиденье рюкзак и прыгнула в машину.

Колдун забрался на место водителя, захлопнул дверь и включил зажигание. Его лицо было абсолютно белым.

— Господи, Джесси! Ты раздавила их в лепешку.

— Поехали быстрее, — ответила я.

Колдун послушался и нажал на газ.

Я глянула в заднее окно на тех двоих, которые горели. Они ухитрились погасить огонь, и один из них бежал к «форду», а второй торопился помочь раздавленным. На тех глядеть мне было нелегко, но я успела заметить, что их руки и ноги еще дергаются.

— Господи! — повторил Колдун. — Если они умрут, тебя будут судить за убийство. Это смертный приговор. Господи!

— Они еще живы. Их друзья наложат статическое заклинание, и Джордан позаботится, чтобы их вылечили. Правда, Пал?

«Возможно, — ответил Пал. — Я не успел разглядеть, что ты с ними сделала. Но думаю, у них сломан позвоночник, ноги и есть обширные внутренние повреждения. Такие повреждения представляют сложность даже для опытного лекаря. Остается надеяться, что они не получили черепно-мозговых травм».

— Тогда им чертовски не повезло. — Я держалась за разгоревшуюся во мне злость, чтобы меня не стошнило. Из головы не выходили изломанные, дергающиеся на земле люди. — Они головорезы, сами виноваты.

— Даже если они выживут, это покушение на убийство, — выдавил Колдун, качая головой. — Мы попадем в тюрьму.

Моя рука дрожала у меня на коленях; я хлопнула по приборной панели ладонью.

— Не вздумай раскисать, Колдун! Ты знал, что такое может случиться.

— Я же веду машину! — заорал он в ответ. С визгом шин мы завернули на Саммит-стрит. — Если бы я психанул, то остановил бы грузовик и оставил тебя здесь одну!

— Тогда перестань говорить «ты раздавила их!», «мы попадем в тюрьму».

— Это реальная проблема…

Я пнула пяткой коробку под ногами.

— Хватит! В этой коробке отнюдь не припасы для вечеринки. Твоя девушка положила нам с собой пистолеты и гранаты. Если бы я воспользовалась ими, те парни пострадали бы точно так же. А если бы они умудрились увезти нас в укромное местечко, как планировали, мы оба сейчас лежали бы с разбитыми головами.

— Ты точно не знаешь… — начал Колдун.

— Я знаю. Они ни разу не озаботились нашей безопасностью, с тех пор как все закрутилось. И они собирались сокрушить нас, как тараканов. Просто им не повезло, что я успела первой. — Я сделала глубокий вдох. — Послушай, меня совсем не радует, что я только что чуть не убила двух человек. Честное слово. Но им следовало оставить нас в покое.