Оборотная сторона Даунсайд

Зак был абсолютно уверен, что с ним ничего не случилось. Он лениво зевнул и потер подбородок здоровой рукой. Может быть, за исключением вот таких периодов непонятной сонливости, которые уж никак не могут быть признаками чего-то сколько-нибудь серьезного.

– Не желаете ли, сэр, чтобы я поплотнее укрыл вас, а затем принес вам чашку горячего…

– Я хочу, чтобы ты сохранял полную и абсолютную тишину, – сказал роботу Зак, как только тот сделал три медленных зловещих шага в его направлении.

– Может быть, желаете померить температуру? Термометр вмонтирован в мой палец, так что на самом деле это не…

– Нет, нет и нет.

– Как пожелаете, туан. – И с этими словами огромное серебристое механическое существо удалилось в свой угол.

– …Чтобы еще раз врезаться в самое сердце новостей своим острым как мачете интеллектом и преподнести нам только правду и ничего кроме нее, с вами в очередной раз будет самый выдающийся репортер нашей планеты, Безголовый Ортман.

– Вот этот малый поистине состоит из одних приращений, заметил Зак.

Огромное туловище Ортмана было втиснуто в новомодный костюм из синтетического твида. На его огромных локтях, которые расслабленно покоились на поверхности весьма изящного стола, были заплаты из натуральной кожи. Он был, как и подразумевалось его псевдонимом, абсолютно без головы. Шея его увенчивалась крышкой, покрытой многочисленными циферблатами, кнопками и переключателями. Разноцветные провода и гибкие пластиковые трубки, извиваясь словно змеи, тянулись к трем непрозрачным пластиковым емкостям-канистрам, которые покоились на столе, чуть левее самого репортера. В одной из них находился его удивительный мозг, другая выполняла функции зрения и речи, а третья, насколько мог понять и объяснить Зак, присутствовала лишь для того, чтобы сбивать с толку.

– Поверьте, Ортмана постоянно пытаются убить, – продолжал тем временем репортер, извлекая звук из соответствующей канистры и крепко сжимая короткими пальцами факс-экземпляр копии новостей, отпечатанный на цветной бумаге. – И нет нужды лишний раз напоминать вам об этом. Но я, мои уважаемые слушатели, как та мифическая гидра, которую я недавно видел на аллегорической картине подающего надежды художника Кортни Чезброу, работающего в стиле мастеров викторианской эпохи. Всякий раз, как только вы сносите голову этому созданью, у него тут же вырастает две новых, чтобы заменить ее. Допустим, что я, разумеется, не смог отрастить ничего нового после того, как они попытались отправить меня ко всем чертям пару лет назад, но, как видите, сумел выпутаться и чертовски удачно вернулся назад. Все это не в малой степени благодаря талантливым парням и весьма привлекательным молодым красоткам из Клиники Приращений…

– Понимаете? – произнес за спиной Зака робот.

Зак быстро повернулся с хмурым видом в его сторону и лишь коротко бросил:

– Тише!

– …Но предаваться все время жалости к самому себе – не совсем подходящее для нас занятие, скажу вам. От него нельзя ждать ничего хорошего. Давайте лучше вернемся к новостям. – Одним из главных достоинств, которыми обладал проникновенный и искренний голос Ортмана, была, разумеется, громкость. – В Южной Калифорнии происходит много непонятных и странных вещей, хотя они и целиком отрицают это. Вполне возможно, что они отправят целую шайку высокооплачиваемых убийц вслед за Ортманом. Несмотря на это, я могу сказать вам правду о том, что Э. Зорро Ортега, хорошо известный сельскохозяйственный магнат, которому принадлежит около шестнадцати процентов всей нашей земли, очень тяжело болен. Его высокооплачиваемые доктора изо всех сил отрицают это, однако я уверяю вас, что этот мексиканский промышленник тяжело болен, быстро слабеет и уже третий раз находится при смерти. Мои источники, а они как всегда безупречны и непогрешимы, убеждают меня, что песок почти высыпался из чаши отпущенных ему часов, и ему остается один только путь, стремительный бег прямо на кладбище. – Ортман отложил в сторону лист, который только что держал перед средней канистрой, осуществляющей функции зрения. – Мои источники утверждают, что некогда крепкий и здоровый сорока семилетний земельный барон выглядит сейчас как его родной дедушка. И, как вы думаете, что же при этом заявляет весь их клан? «Никаких объяснений, Безголовый». Но уверяю вас, и вы можете биться об заклад, что я буду продолжать разбираться в этом. Еще в новостях промелькнуло сообщение о том, что брат нашего Президента продолжает свою, на мой взгляд по чьему-то весьма неудачному совету, карьеру борца в 0–7 весовой группе. Как раз сегодня ранним вечером наш крепыш Бадди Бенсон победил в двух схватках из трех грубого и отвратительного Ангела Колоний. Интересно, что может сказать не в меру сластолюбивый Президент Соединенных Штатов по поводу того, что могло подвигнуть на такое вдохновение ее младшего брата? Когда я перехватил ее в одном из офисов в Верхней Зоне Вашингтона, мисс Бенсон наградила меня самой ослепительной улыбкой, заметив при этом: «Никаких объяснений, Безголовый». Или мои старые глаза просто дурачат меня, или же наша первая леди-президент выглядит так, будто ей и впрямь 63 года? Мы разберемся и с этим обстоятельством. А теперь Тикли Тримейн, находящаяся на одном из орбитальных спутников, расскажет вам о погоде на завтра, ожидаемой в различных частях цивилизованного мира, уважаемые слушатели. Я буду…

Зак пнул ногой зеленый выключатель. Безголовый Ортман начал уменьшаться в размерах, пока не превратился в крошечную светящуюся точку на огромном экране.

– Похоже, что все расстроилось в этом старом мире, – заговорил сам с собой Зак, как бы подводя итог всему услышанному.

В этот момент сзади него открылась входная дверь комнаты, издавая при этом лишь легкий отголосок звука, будто засохший лист, подгоняемый ветром, прошелестел по каменным плитам патио.

Однако Зак был уже на ногах, стоя лицом к дверному проему, как только полотно двери начало двигаться, а его механическая рука медленно поводила из стороны в сторону на уровне бедра.

– Ты собираешься удовлетворить мое любопытство, Алан.

– Именно это, Зак. – Доктор Алан ДеПрест действительно стал на несколько дюймов выше за те почти восемь недель, которые прошли с тех пор, когда Зак последний раз посещал Клинику. Это был худощавый жилистый человек с вьющимися черными волосами. Его глубоко посаженные глаза как бы обрамляли тени. Он был всего лишь на год старше Зака, но весь его облик источал куда более значительное старшинство. – Я был на Юкатане, просто по своим личным делам, которые не имеют ничего общего с медициной.

– Да, да, высокие женщины. – Зак наконец опустил свою устрашающую руку.

– Должен признаться, что это действительно некая навязчивая идея. – Доктор, прихрамывая, прошел в комнату, остановившись около стула, имевшего оттенок светлого вина. – Но без этих причуд мы ничем не отличались бы от машин.

Зак провел языком по нижней губе.

– Некоторое время спустя мы сможем сколько угодно болтать о длинноногих женщинах и обо всем, что они собой представляют, – сказал он, обращаясь к руководителю Клиники Приращений. – Но прежде, чем мы перейдем к этому, Алан, можно нам, ради бога, прошу тебя, поговорить о том, почему вы держите меня здесь? Мне кажется, что я способен полностью осознавать почти все неприятности, которые могут поджидать агента, прошедшего через процедуру приращений. Уверяю тебя, ничто не беспокоит меня так, как это.

Доктор ДеПрест рассматривал яркое и безвкусное покрытие пола.

– Очень… очень тяжело говорить тебе об этом.

– Так, значит, все-таки что-то не так? Именно со мной?

Кольца новых морщин собрались вокруг маленьких глаз доктора.

– Я, несомненно, перепроверю все результаты обследования вместе с тобой, и сделаю это немедленно. Я постараюсь объяснить тебе сложившуюся ситуацию во всех деталях, – медленно сказал он. – Кроме того, мы должны обсудить, что мы планируем сделать для тебя, а также и то, чем ты можешь помочь нам.

Зак непроизвольно прищурил глаза.