Заповедник снов

Неизвестный в плаще, мгновенно осознав смысл фразы, прянул в сторону, резко оборачиваясь. Усмехнувшись под широким капюшоном, советник ловко обогнул застывшего незнакомца и нырнул в услужливо открытую дверь. Дама или нет, это неизвестно, может, и вовсе, особо нервный юнец, начитавшийся романтичных сказок. А Регди сейчас было не до церемоний, да и место неподходящее для проявления галантности.

Сердитое фырканье в спину и легкие шаги косвенно подтвердили его догадку, что под плащом прячется дама.

В небольшой комнате, куда гостей проводил насупленный толстяк, не было ничего, кроме колченогого стола, одного стула, занятого неправдоподобно тощим человеком, и неизвестного пока предмета, накрытого толстой тканью. Скорее всего, клетка с драконом. На столе стоял подсвечник на четыре свечи — единственное освещение в комнате.

— Вы обещали мне, что я буду единственным покупателем! — голос незнакомца или, скорее уж, незнакомки, был возмущенным.

Советник предпочел промолчать. Он знал, куда идет, и предполагал, что браконьеры попытаются устроить торги, странно лишь, что пригласили всего двоих. Да, они рискуют, однако и куш могут сорвать немалый, после чего залягут на дно на несколько месяцев. Единственное, что его беспокоило, насколько состоятельна незнакомка, не сумеет ли она перекупить фамильяра?

— Если вы чем-то недовольны, можете подождать в сторонке, думаю, этот господин с удовольствием купит дракона, — нахально заявил второй браконьер, не удосужившись подняться с единственного в комнате стула, чтобы поприветствовать гостей. Толстяк поддержал его угрюмым молчанием.

— Товар покажите, — потребовал Регди, в самом зародыше пресекая едва не начавшуюся перебранку.

Леди, а в этом не осталось уже никаких сомнений, вновь выразила свое отношение к ситуации возмущенным фырканьем.

Зато браконьеры без всяких возражений сняли покрывало с клетки. Регди постарался рассмотреть при неверном свете свечей будущего фамильяра. В клетке, напряженно подняв крылья и оскалив ряд мелких острых зубов, замер перепуганный маленький дракончик ало-черной расцветки. Судя по размерам, дракончик был еще совсем юным, что, несомненно, хорошо. И смертельно перепуганным, что гораздо хуже. Темно-лиловые глаза настороженно блестели, быстро перебегая от одного человека к другому.

Леди неосторожно подошла к клетке, протягивая руку к дракончику, за что едва не поплатилась пальцами. Дракончик щелкнул зубами едва не в миллиметре от них, предупреждающе зашипев. Регди знакомиться с фамильяром не спешил, предпочитая в первую очередь озаботиться практическими вопросами.

— Сколько?

— А сколько господин может предложить? — тут же алчно поинтересовался браконьер.

— Эй, погодите, этого дракона беру я! — возмутилась леди.

— Этого дракона заберет тот, у кого больше денег, — спокойно отозвался советник. И опять браконьеру: — Так сколько? Назовите начальную цену.

Браконьеры не поскромничали, назначив цену в четыре белых или четыре тысячи золотых. Да, фамильяры стоят недешево, даже в питомниках, эти проходимцы, видимо, решили стрясти с двоих глупцов все, что возможно.

— Тот, кто предложит больше, и получит этого дракона.

Незнакомка, прячущаяся под плащом, торговалась яростно, у советника сложилось такое впечатление, что ей жизненно необходим этот дракон, и, пожалуй, в других обстоятельствах он бы уступил даме. Если бы собственная необходимость не заботила его сейчас гораздо больше благородства и хороших манер. Сам Регди особых эмоций в импровизированном аукционе не проявлял, понимая, что, в конечном итоге, выиграет тот, у кого с собой наличности больше.

— Девять белых! — в отчаянии воскликнула незнакомка, швырнув на стол мешочек с тихо звякнувшими платиновыми монетами. Советник понял, что это все, что у нее было, снял с пальца золотой перстень с крупным рубином, порадовавшись, что догадался взять тот, на котором нет его личного клейма. Перстень он аккуратно положил на стол, рядом мешочек, почти такой же, как у леди.

— Восемь белых и две тысячи золотых за перстень, — сказал Регди.

Толстяк повертел в мясистых пальцах перстень, поднося его к самому пламени свечей. Однако клейм или меток на нем не было, и даже рубин не отличался особыми размерами, единственная его особенность в необычайной чистоте камня. Советник, пожалуй, даже преуменьшил, при везении перстень можно было сбыть почти за три тысячи.

— Продано, господин! — поспешно согласился его подельник. — Можете забирать.

Регди молча подошел к клетке, поднял покрывало, дракончик, все это время напряженно наблюдавший за происходящим, испуганно шарахнулся. Советник накрыл клетку покрывалом и взялся за ручку, легко поднимая клетку, зверек пока весил совсем немного, чуть побольше упитанной кошки.

Не прощаясь, он покинул дом, браконьеры поспешно делили деньги, они, явно, тоже не стремились задержаться здесь. Почти наверняка, исчезнут сразу после ухода покупателей.

Уже на улице спустя несколько минут его нагнали торопливые шаги. Тонкая рука в перчатке довольно крепко схватила за предплечье.

— Пожалуйста, господин, послушаете! Мне очень нужен этот дракон, уступите мне его, я верну вам потраченные деньги, напишу расписку, по которой вы сможете получить гораздо больше. Прошу вас!

— Простите, сударыня, но я вряд ли соглашусь пожертвовать собственной жизнью, даже если вы сейчас скажете, что дома у вас умирает единственный сын, — сухо ответил советник, одним движением освобождаясь от ловких пальцев. — Прощайте.

И поспешил прочь, не желая слышать уговоры. Регди не солгал, вряд ли даже упоминание об умирающем ребенке заставило бы его уступить дракона. Разве что совесть могла уколоть. Потом, когда он был бы полностью уверен, что собственная жизнь уже вне опасности.

Фамильяры обладали рядом довольно таки полезных и, надо сказать, в некоторых случаях жизненно необходимых, свойств. Так, например, они полностью защищали своего хозяина от ядов и проклятий, даже от тех, которые в прошлом (да, впрочем, и сейчас) считались абсолютно неснимаемыми. Также при ритуале запечатления могли вылечить хозяина от любой, самой смертельной болезни или раны. И, по слухам, сильно продлевали жизнь, чуть ли не вдвое или втрое. Последнее случалось крайне редко, вообще же, эффективность фамильяра зависела от его взаимопонимания с хозяином. Чем ближе эти двое, тем больше эффект, но добиться такого близкого контакта с фамильяром, чтобы продлить свою жизнь, удалось единицам. Регди на такую удачу и не рассчитывал, как и на половину других свойств, понимая, что с диким наладить хоть какой-то контакт будет весьма сложно. Но для него сейчас важнее всего был ритуал запечатления, вероятно, единственное, что еще может его спасти.

За две улицы от дома браконьеров советника ожидал экипаж, наемный, разумеется, который и повез его почти на другой край города. И уже оттуда он собирался добираться домой.

Ехать было далеко, Регди поставил на соседнее сидение клетку и снял покрывало, рассматривая свое приобретение. Дракончик сжался, стараясь отодвинуться как можно дальше, насколько позволяло тесное пространство клетки, но испуганным он уже не выглядел, скорее, настороженным. В экипаже присутствовало кое-какое освещение для припозднившихся клиентов, потому советник получил возможность рассмотреть будущего фамильяра, а рассмотрев, слегка скривился. Самка. Досадно, но самки, даже взятые из питомника, довольно трудно поддаются приручению, что уж говорить о дикой. Ну, что ж, выбора, по большому счету, у него все равно не было, так что стоит решать проблемы по мере их поступления. А следующим на очереди было запечатление, ритуал довольно простой, но требующий тактильного контакта с фамильяром. У которого, несмотря на скромные размеры, два ряда острейших зубов и, по всей очевидности, стойкое желание использовать их по назначению на первом, кто рискнет оказаться слишком близко. Регди оставалось лишь два варианта: либо рискнуть рукой, либо попытаться наладить контакт с испуганным животным.