Чужая душа - потемки (СИ)

   Храни меня, моя звезда! Охотник на вампиров пожаловал. Уж он-то Шорта займёт: куда интереснее, чем бабьи разговоры подслушивать.

   Скосив глаза, проводила взглядом мрачного субъекта, не дававшего спокойно спать в гробах всяким упырям и вечно живым. Но, видимо, халтурил он, больше лясы по кабачкам точил, нежели занимался общественно полезной деятельностью. Я сама б могла жалобы написать, но, увы, моего неудачника давно кольями утыкали.

   Ну и амулетов же на нём! Интересно, а они действительно защищают? К примеру, тот, с глазом? Так и хотелось подойти, спросить. Признаться, пару раз порывалась я что-то такое купить, но Хендрик от палаток торговцев отгонял. Сам он россыпь побрякушек не носил, постоянно только один амулет на кожаном шнурке. Совсем неказистый, из потемневшего металла. Даже в постели не снимал.

   А тут прямо поверх куртки такой цветник! Будто градоправитель в праздничный день. Что-то мне подсказывало, что это для красоты, чисто народ попугать, цену набить. Лично я бы Хендрику лучше заплатила: у него диплом, а не просто совиные брови.

   Оборотилась к купцам, незаметно перевернула обручальное колечко камушком внутрь, и продолжила загадочно потягивать пиво. Оно, признаться, в меня уже не лезло, но с кружкой расставаться было категорически нельзя: чем же я займу руки? Не сидеть же и пялиться на людей? Мягко говоря, невежливо. А то, что молчу.... Так пусть сами спросят, заинтересуются.

   Так, есть! Именем интересуются, что делаю сегодня вечером.

   Я глазки строю, кокетничаю - куда там всяким сиренам! Это мне Хендрик рассказывал: есть такие полуженщины-полуптицы, которые мужиков охмуряют. У нас перевелись, а за морем остались. Говорю, что свободна, что закат могу с ними посмотреть, а вот на звёзды - ни-ни. А потом, задумчиво так, вздыхаю: жаль, в столицу отвести некому к любимой бабушке. Клюнули, компанию свою предложили.

   Эх, хорошо-то как! И то, что в переднике, тоже хорошо: не видно, где пояс у платья. Правда, я ещё не раздалась, как тыква, но дело к тому идёт. Если присмотреться да потискать, не заметить нельзя. Этим, впрочем, я тискать ничего не дам, а о беременности скажу. Когда от города отъедем.

   Словом, покрутила хвостом и выкрутила себе средство передвижения и тёплую компанию. На душе сразу так хорошо стало... Ещё б треклятые ноги не отекали - так вообще красота! Так бы и сняла башмаки!

   Условившись, где и когда следует меня ждать, вспомнила, что дома остался муж. Злой и некормленый. В связи с этим гулять по улицам даже в сумерках затруднительно, так что отбрехалась какими-то делами, влила в себя остатки отрыгивавшегося пива и поплелась к благоверному, мириться. Вернее, я-то с ним не ссорилась, прощения просить ему, но без этой формальности подозрительный Хендрик все планы мои порушит. Вот ведь упёртый мужик! А ещё меня упрямой называет. Я не упрямая ни разу, просто должна же у человека быть мечта? И что плохого, если он к ней стремится? Или женщинам не положено?

   Ребёнок заворочался, заставив присесть на чьём-то крылечке.

   Этот тоже на стороне Хендрика. Но ничего, я обоих переиграю.

   Дома, вопреки ожиданиям, меня не ждали с распростёртыми объятиями. Никаких: "Дорогая, я волновался, скучал!". Даже обидно стало. Будто я на рынок пошла. Или это тоже метод борьбы с несговорчивой женой?

   Хендрик с абсолютно равнодушным видом уминал кашу. Отрезал себе шмат колбасы и жевал. Ну вот, без меня прекрасно обойдётся.

   - Ну, нагулялась, голову проветрила?

   Так, спокойно, он меня провоцирует. Истеричек в маги не берут, так что соберись, Агния, и дай отпор противнику. Ты же готовилась, знала, что он будет против.

   Волноваться мне вредно, поэтому и не подумаю.

   - Ага, много светлых мыслей надула.

   - Например? - Хендрик оторвался от чугунка, глянул на меня.

   - Что надо тебе компот сварить. А лучше варенье. Если будешь хорошим мальчиком. А ты, увы, - тяжкий вздох, - меня огорчаешь.

   Муж пропустил колкости мимо ушей. Он вообще не особо меня слушал: пусть себе женщина языком мелет. Но я предпочла молчать. Достала тарелку, пристроилась ужинать рядом.

   Хендрик принюхался и нахмурился:

   - Агния, ты пила?!

   Только глаза такие не надо делать: сам вынудил. Да и у беременных иногда странные желания бывают.

   - Угу. Запивала горечь на мужа, который столько гадостей наговорил. И что я дура, и что моё место на кухне...

   Деланно шмыгнула носом и отвернулась, надув губки. Я, конечно, не обиделась, но для дела нужно. Заодно и сердиться, жуя, удобно.

   Хендрик оказался непробиваем: извиняться не собирался, более того, продолжил разговор на тему: "Беременная женщина и наука". Заключение тоже осталось прежним: никуда не поедешь - и точка.

   Пожала плечами:

   - Поеду. Не сейчас, так потом.

   - Расхочется, - усмехнулся муж. - Это ты от скуки.

   От скуки?! Так и захотелось вскочить и треснуть его половником. Женщины дома не скучают, а работают. Еда, чистые рубашки и мытая посуда с неба не падают. Но спорить бесполезно, тут хоть до хрипоты.

   - Но ты же учился - почему я не могу?

   - Дара нет, - отрезал всезнающий муж. - Агния, кончай, надоело. Ты как капризный ребёнок. Отвезу-ка я тебя к матери: на природе и рожать лучше.

   Это вовремя я с купцами сговорилась! С Хендрика станется обещанное завтра же осуществить. Вещей брать не придётся: у матушки всё есть.

   - Избавиться хочешь?

   - Агния! - он с укором посмотрел на меня. - Ты прекрасно знаешь, что всё это для твоего же блага. Твоего и ребёнка. Я хочу, чтобы он родился здоровым.

   - А здесь родится больным?

   - Здесь за тобой пригляд нужен, чтобы глупостей не натворила. У кого набралась-то?

   - От тебя. Ты же маг.

   - Твой отчим тоже был старостой, но твоя матушка управлять деревней не лезла. Не женское это дело. И магия не женское.

   Жёноненавистник какой-то! И как меня угораздило за него выйти?

   Вечер прошёл мирно: у мужа за книгами, у меня - за вышиванием. Потом ритуальный осмотр подросшего живота и горькое снадобье, по мнению Хендрика, способствовавшее успокоению моих нервов и улетучиванию глупых мыслей. Вот и всё, на этом внимание мужа исчерпано, свободна.

   Пробралась в кабинет Хендрика, затеплила свечу и нацарапала на первом попавшемся листе бумаги короткую записку: "Не волнуйся: со мной всё в порядке. Потом напишу. Зимой заберёшь ребёнка. И я не сбрендила!". Оставила на кухонном столе, чтобы с утра увидел, переполох не поднял, и потопала в спальню. Хендрик так рано не ложится: либо в кабинете сидит, с чем-то возится, либо у огонька пьёт, читает. А я одна засыпаю. Часто просыпаюсь тоже. Вот она, беременность: пять месяцев, как супругу не нужна. Только как детоноситель. Обидно? Не то слово!

   Поминая охладевшего мужа недобрыми словами, спокойно собрала то, что собиралась взять в дорогу. Немного, сколько унесу в холщовой торбе - я с ней на рынок ходила. Ага, беременная тоже - тут, по мнению Хендрика, мне ничего не мешало.

   Когда заявился муж, я давно успела всё припрятать и лечь в постель. Спать и не думала, но он и проверять не стал, просто разделся, завалился рядом, по привычке положив руку на живот. Ладно, потом скинем. Да и сам на другой бок перевернётся - в обнимку мы не спим.

   Хендрик захрапел, а я ворочалась, с нетерпением ожидая, когда забрезжит рассвет.

   Завтра сбудется моя заветная мечта!

   Глава 2.

   Я сидела на тюках с мукой и, свесив ноги, жевала крендель.

   Путешествие явно выдалось не таким, как представлялось. Во-первых, я отбила себе всё. Когда я говорю: "Всё", то не преувеличиваю. Догадываюсь, какие синяки на боках и особенно пятой точке. Хоть живот сберегла. Живот, к слову, это, во-вторых. Вот скажите мне на милость, какого... эээ... доброго духа, все прелести беременности обостряются в самое неподходящее время? Кажется, ни один кустик я без внимания не оставила - а ведь пила немного.