Дом, который сумасшедший

— Когда верил держал крестиком и другую пару пальцев! — бодро отчеканил я.

— Ну-ну, ну-ну…

Братец Белый Полковник в личине перевела свой отеческий взгляд с меня на свои отеческие руки. Сложила из пальцев сначала один крестик, поразмышляла, вздохнула, пошевелила короной. Потом сложила второй крестик, снова о чем-то поразмышляла, помотала короной из левой стороны в правую сторону и, взглянув на меня очень отечески, сказала:

— Молодец!

— Служу Нашему Дому!

— Так чему ты поверил, когда держал две пары пальцев двумя крестиками?

— Братец Принцесса рассказывала, что будто бы в шикарных дворцах двадцать первого яруса в специальных комнатах растут иллюзии деревьев. Вот я и подумал, что, может, действительно как-нибудь растут, по только, конечно, под стеклянными колпаками, которых братец Принцесса в силу, так сказать, своих странных причуд почему-то не видит.

Братец Белый Полковник, одетая в потрепанное широкополосое платье без пуговиц на платье, сделала лицо личины крайне печальным.

— Жаль, — сказала он.

— Кого жаль, братец Э-э? — не понял я.

— Тебя жаль, братец Пилат III. Жаль, что такой преданный Нашему замечательному Дому братец поверил столь очевидной нелепице. Ну-ка, подумай как следует и скажи: зачем хоть кому-то понадобилось бы держать у себя в шикарном дворце иллюзии деревьев? Да хоть бы и под стеклянными колпаками?

— Так точно, — сказал, рявкнув, я. — Я всю ночь ломал себе над этим вопросом желудок — ни к чему!

— Вот именно. Вот видишь, что значит здравая логика. Думать нужно, прежде чем что-то подумать…

Взгляд братца Белого Полковника в личине снова стал предельно отеческим.

— Сам Братец Президент и братцы из Кабинета Избранных очень обеспокоены причудами братца Принцессы. Кто бы другой на его месте… то есть не на месте братца Сынка, а на месте братца с причудами… уже давно бы подвергся общеукрепляющему курсу психотерапии и психоинъекций Кабинета Избранных, но это дело слишком, очень слишком деликатное — братец Принцесса ведь не просто братец, а братец Сынок. И мы просто обязаны помочь ему справиться с некоторыми причудами. Не навязчиво, осторожно, тактично. Ты получил в связи с этим огромной важности спецзадание. А ты вместо того, чтобы его причуды стали непричудами, сам распускаешь по Нашему замечательному Дому разные абсурдные слухи.

— Это ты, братец Э-э, про братца непорядочную шлюху Инфанту?

— Про него самую.

— Так ведь я всеми силами стараюсь сделать причуды непричудами, братец Э-э. Всеми силами. Согласно полученным ранее инструкциям. Но только братец Принцесса несколько заразна, и его зараза иногда чуть-чуть проникает в меня. Хотя я и делаю пальцы крестиком. Вот меня и тянет порой проверить, как разный абсурдный бред действует на нормальных братцев. Зараза тянет… Но бред — он и есть бред!

— Ну— ну… Ты ведь, по моим агентурным данным, братец не дурак. Луна — не такой уж и бред, а всего лишь полубред, поскольку сама луна — бред, а свет от луны светит… хотя и не греет… Но наличие в хаосе ядовитой окружающей среды не бредовой, а всего лишь полубредовой луны — есть святая домовая тайна, которую все посвященные в нее братцы должны свято беречь. Однако вернемся к братцу Принцессе. Так как ты страдаешь некоторой забывчивостью, впредь все ваши разговоры будешь записывать на микромагнитофон…

Братец Белый Полковник в личине братца, несколько от меня физиологически отличающегося, протянула мне орден Великой Ревизии с двадцатизубой короной.

— Прицепи его торжественно к лацкану фрака. Вот эта микрокнопка — включение, вот эта — выключение. Орден облекает тебя в мантию огромной власти, помни об этом постоянно.

— Так точно! — радостно рявкнул я.

— И смотри у меня, впредь будь осторожнее, а то как-нибудь доиграешься… Шалун… Корону-то, когда трахаешься, надвигаешь на глаза не очень плотно, особенно на службе, щелочку всегда оставляешь. Я за тобой постоянно подсматриваю. Эх, привлеку как-нибудь за порнографию… Ладно, не надо трепетать, пока не привлеку. А сейчас, ну-ка, позови сюда братца Клеопатру II.

Я позвал:

— Братец Клеопатра II!

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Бронированная дверь открылась, и в бронированное хранилище просунулась корона братца Клеопатры II.

— Чего изволите? — рявкнула он.

— Ну-ка, зайди, братец Клеопатра II, — пригласила его братец Белый Полковник в очередной личине.

Братец Клеопатра II прошла в хранилище и крепко-накрепко закрыла за собой, братцем Клеопатрой II, на толстый бронированный засов толстую бронированную дверь.

— Братец Клеопатра II отлично зарекомендовала себя на прежнем месте: по последнему делу, которое он вела, два недававших подписку о неразглашении сотрудника Министерства внешних вертикальных сношений отправлены прямиком в ближайший участок Ордена Великой Ревизии, а трое посвященных — прямиком на арену гладиаторов. Кстати, братец Клеопатра II, сегодня как раз состоится матч с непосредственным участием одного из них, надеюсь, ты не пропустишь это поучительно-наглядное зрелище.

— Так точно! — расплывшись в улыбке, рявкнула братец Клеопатра II.

— Да и тебе бы, братец Пилат III, не мешало бы не пропустить.

— Так точно!

— Братец Клеопатра II будет помогать тебе в твоем святом деле спецзадания насчет братца Принцессы. Он будет помогать тебе в твоих связях с братцем Цезарем X, поскольку служит у братца Цезаря X на полставки. Все, на этом моя миссия закончена…

Братец Белый Полковник сбросила с себя личину, превратилась в дымное белое облачко, колыхнулась… и дематериализовалась в телефонную трубку Скоро дематериализовалась и несколько отличу! ющаяся от меня личина.

— На матч пойдешь? — спросила братец Клеопатра II.

— А как же?! Приказано…

— Знаешь, мне бы очень не хотелось отправлять тебя на арену гладиаторов. Но отношения отношу ниями, а служба службой, так что ты при мне корону держи востро.

— И ты при мне корону держи востро, — ответил я. — Я уже при тебе держу.

Сказав друг другу это, мы прослезились нашим отношениям и обнялись.

Потом братец Клеопатра II присела на край стола, который был у стола впереди, и взяла в руку телефонную трубку. Набрав номер, он спросила:

— За тебя на бывшего братца Бисмарка VII поставить?

— Поставь.

— Сколько? — это мне, а в трубку: — На бывшего братца Бисмарка VII. Пять семизубовиков. Говорит братец Клеопатра II, — и снова мне: — Сколько?

— Десять.

— Десять одиннадцатизубовиков на бывшего того же братца от братца Пилата III.

Когда он положила трубку, я спросил:

— Братцу Малюте Скуратову XXXII заветную бутыль отнесла?

— Конечно.

— А что он?

— А он сказал, что очень хочет тебя увидеть.

— Ясно…

Я вдруг почувствовал, что мне очень хочется братца Клеопатру II.

Я притянул его к себе, он весело хихикнула. Задрав подол его платья к его вместилищу разума, я натянул покрепче на глаза корону и повалил его на пол.

— Ласковый, — сказала он.