Дело Белки

Естественно, эти бесплодные поиски меня слегка разочаровывали. Но куда хуже приходилось моему напарнику. А все потому, что я шел впереди. На мой взгляд, это было вполне разумно. В конце концов, как исконный житель средней полосы, я был гораздо лучше знаком со смешанными лесами. И неважно, что это знакомство состояло в основном из пьянок выходного дня. Ведь как ни крути, а надравшемуся человеку гораздо тяжелее передвигаться что по березовой роще, что по сосновому бору. Мало того, что его качает, так и деревьев на пути ни с того ни с сего становится в два раза больше. Поэтому если уж я умел ориентироваться, находясь в таком состоянии, то сейчас сам бог велел мне взять на себя роль Сусанина. Хан в тонкости моих взаимоотношений с природой посвящен не был. Поэтому каждый раз, когда очередной призрак подножного корма заставлял меня сорваться с тропинки, он безропотно плелся за мной, а потом был вынужден возвращаться обратно. В какой-то момент ему это все же надоело.

– Куда ты все время скачешь? – не скрывая раздражения, поинтересовался он.

– Грибы ищу! – признался я. – Сам же говорил, что их тут должно быть выше крыши!

– Сумасшедший! – взвилась кобра. – У него на хвосте разгневанный бог висит, а он о еде думает.

– Цыц! – шикнул на рептилию узбек. – Ползучим слова не давали!

– Вот именно! – обрадовался я поддержке напарника и добавил: – Кроме того, у нас с Ханом хвостов нет. И вообще. Еще не факт, от чего мы тут быстрее загнемся – от твоего Куберы или от голода!

– Идиоты! – обиженно прошипела кобра.

– Что ты сказала?! – прорычал узбек и, цапнув змею за горло, медленно потащил ее со своей шеи.

– Ничего, ничего, – резко сбавила тон кобра. – Понимаю. У каждого свои проблемы. Помочь вам грибы искать?

– А ты можешь? – удивился я.

– Ха! Как два зуба облизать! – ответила кобра и, повернувшись к Хану, вежливо попросила: – Опустите меня вниз, пожалуйста!

Я с неудовольствием отметил, что ядовитая тварь с гораздо большим пиететом относится к моему напарнику. Видимо, его среднеазиатское происхождение и обретенное вкупе с ним умение обращаться со всякими ползучими гадами внушали ей инстинктивное уважение. «Что ж, – подумал я, – в наших краях тоже гадюки водятся! Посмотрим еще, что окажется крепче – твои зубы или мои кроссовки!» Подбодрив себя этой пустой в общем-то бравадой, я устремился вслед за коброй, которая пестрой молнией чиркнула по тропе и сразу же исчезла где-то впереди.

Надо сказать, змея нас не обманула. Уже через пару минут она действительно отыскала первый гриб. А потом еще один. А потом целое семейство. Увы, все они оказались поганками. Сперва меня это просто огорчало. Но когда за полчаса ходьбы и поисков на нашем пути не встретилось ничего съедобного, в моей душе стали зарождаться определенные сомнения.

– Слушай, Хан, – обратился я шепотом к напарнику. – А может быть так, что она просто хочет нас отравить?

– Зачем? – удивился узбек. – От Куберы ей без нас не спрятаться. Да и к чему мучиться? У нее свой яд есть.

– Пожалуй, – нехотя согласился я, и вдруг до меня дошло. – Ну конечно! Яд! Пошли быстрее.

Я прибавил шагу, и вскоре мы с напарником снова нагнали змею, которая в очередной раз сделала боевую стойку над семейством лисичек. Я склонился над грибами, в изобилии, словно аллергия, высыпавшими из толщи мха. Сомнений не оставалось – лисички были ложными.

– Это… Кобра! – обратился я к нашему горе-интенданту. – Есть вопрос…

– Вообще-то меня зовут Ишит’авара! – проворчала рептилия, и мне показалось, что постоянные неудачи с поиском грибов привели ее в мрачное состояние духа.

– Иши… как? – переспросил я змею, решив, что не будет большой беды, если стану по имени обращаться к существу, способному одним укусом навсегда избавить меня не только от голода, но и от всех других чувств.

– Ишит’авара! – важно повторила змея.

– Язык сломаешь! – мрачно заметил егерь.

– Это точно! – согласился я, сознательно умолчав, что, на мой взгляд, рядовое узбекское имя типа Касымджан Тузмухамедов русскоязычному человеку произнести ничуть не легче.

– Мы будем звать тебя Шит! – объявил кобре узбек. Я внимательно вгляделся в его смуглую физиономию. Было ясно, что он не шутил. Видимо, в его родной школе изучение английского языка остановилось на словах «pencil» и «table».

– Ладно. Пусть будет Shit! – равнодушно согласилась кобра, и я получил искреннее удовольствие, так как с ее произношением в значении этого имени можно было не сомневаться.

– А что за вопрос? – вернула нас змея к изложению посетившей меня гипотезы.

– Тут вот какое дело… – начал я. – Ты не подскажешь, каким образом ты грибы ищешь?

– В смысле? – не поняла Шит.

– Ну я к тому, что если верить ученым, ты должна плохо видеть, а охотиться – чувствуя температуру добычи.

– Все правильно, – подтвердила змея. – Можешь верить своим ученым.

– Но у грибов-то, – продолжал допытываться я, – температура как у любого другого растения. Как же ты их находишь?

– А-а-а… Ты вот про что! – наконец поняла кобра. – Ну так это просто. Запах. Они пахнут мною.

– М-да… Нечто в этом духе я и предполагал.

– Что ты предполагал? – не понял егерь.

– Подобное тянется к подобному! – важно изрек я и, не увидев понимания ни в раскосых глазах Хана, ни в круглых гляделках кобры, разъяснил: – Шит, ты не грибы ищешь. Ты яды вынюхиваешь!

– А что, есть какая-то разница? – удивилась змея.

– Дура! – в сердцах обругал рептилию узбек.

– Злобные человекообразные шовинисты! – отозвалась в ответ не пожелавшая оставаться в долгу кобра.

– Все! Хватит! – удалось мне пресечь наметившуюся ссору. – Обойдемся без перехода на личности.

– Конечно! – едва слышно прошипела змея. – Переходить-то не на что!

– Тихо, говорю! – пришлось повысить голос. – Шит, иди, поищи что-нибудь съедобное для себя.

– Только много не ешь! – крикнул вдогонку направившейся в глубь леса кобре егерь. – Мне тебя еще на себе нести.

– Не переживай! – заверил я Хана. – Скоро у тебя сил прибавится.

Заинтриговав таким образом напарника, я снова вернулся к ложным лисичкам и стал раскидывать опавшие на них ветки лапника и разрывать оказавшийся под ветками дерн, обнажая замеченное мной ранее отверстие в земле. Вскоре мои труды были вознаграждены…

– Не может быть! Орехи! – радостно завопил подошедший посмотреть, что я такое делаю, узбек.

– Они самые! – тоном Дэвида Коперфильда, сотворившего очередное чудо, произнес я. – Видимо, беличья кладовая.

– Крупная, должно быть, была белка, – предположил Хан, взвешивая на руке грецкий орех размером с наступательную гранату «Ф-1».

– Да они здесь все мутанты! – заметил я, прикидывая, чем бы расколотить доставшиеся нам припасы. – Прямо не лес, а филиал Чернобыля!

– Короче, чем быстрее вскроем орех, тем меньше шансов, что он начнет разговаривать! – подытожил узбек и со всей дури запулил нашу находку в ближайшую сосну.

Я не большой спец в бейсболе, но, думаю, после такого броска Хана запросто взяли бы питчером в любую команду высшей лиги. Орех с хрустом врезался в ствол дерева и брызнул во все стороны острой зазубренной скорлупой. И, конечно, один из ее кусков, отлетев, впился мне прямо в бок. Больно было страшно. Слезы против воли потекли из глаз, будто мне сунули под нос только что очищенную луковицу. Сам я при этом, скорчившись, рухнул на колени.

– Лев, что с тобой? – заволновался подскочивший ко мне напарник. Я уже было собрался ответить ему полным набором известных мне благодарственных слов, но не успел. С неба послышался знакомый голос индийского божества:

– Ну здравствуйте еще раз, друзья! Не вставайте, Лев. Не стоит. Ваша нынешняя поза как раз подходит для общения с богом!

Глава одиннадцатая

Я поднял голову и увидел спускающегося к нам Куберу. Выражение его шоколадной физиономии не сулило ничего хорошего.

– Что ж вы так, уважаемые?! – с ехидной улыбкой обратился к нам индусский божок. – Одного из вас я спас, другого обещал накормить. А в ответ никакой благодарности. Мало того, что сами сбежали, так еще и ручную змейку мою прихватили. Впрочем, насчет нее я сам виноват. Такую гадину пригрел на груди…