Властелин бумажек и промокашек (СИ)

- Ники, идем достраивать качельку, - вопил Жорик, колотя ногой в дверь.

Володька молчал, но судя по амплитуде ударов, участие в оппинывании двери принял активное.

- Или приподнял Жорика и он колотит обеими ногами, - разнообразил версию Историка Химик.

- Придется вставать коллега, АПешечка будет к обеду или даже позже, - сказал Историк, - пока её нет, участия в бандетизме нам не избежать.

- Всегда подозревал, что в словах дети и бандитизм есть что-то объединяющее, - проворчал Химик, - а букву в середине слова просто изменили для конспирации.

Николай встал с кровати, проковылял к рукомойнику, взял щетку и порошок, зевнул, подошел к двери, щелкнул замком и нажал на ручку с двуглавым орлом.

Вбежавший Жорик воскликнул: "О, ты уже оделся", а Володька с любопытством огляделся, поражаясь, видимо, царящему аскетизму.

- Жора, Володя, доброе утро, - сказал Николай, стоя наперевес с зубной щеткой, - только зубы почищу и идем.

- Даже часов нет в комнате, - проговорил Историк, - а в игровой стоят. Вот Володька и удивляется. С другой стороны, для Николая прямо сейчас делает мебель Карл Аарслефф с Василием Полевым.

- А кто такой этот Карл? - проявил любопытство Химик.

- Будущий директор Королевской датской академии искусств, - ответил Историк. - В основном - скульптор, но по дереву тоже работает, расписывает барельефы. Главный декоратор резиденций датских королей. Про Василия не спрашивай, всё что я знаю, он резчик по дереву, после обучения в академии решил остаться жить в Дании.

- Эмигрировал из России еще до того, как это стало мейнстримом, - понятливо кивнул Химик.

- Рискую шокировать, но она всегда была мейнстримом, - уточнил Историк, - пословицу вспомни: с Дону выдачи нет. Бежали крепостные, бежали старообрядцы в 17 веке. Само собой, делала ноги проворовавшаяся элита. Рвать когти умудрялись даже ссыльнопоселенцы с Камчатки - знаменитый бунт в Большерецком остроге, когда восставшие захватили галиот "Святой Пётр" и доплыли на нем до Макао. Было это уже в 18 веке, но тенденция просматривается.

- Но это же не назвать массовой эмиграцией, - сказал Химик.

- По данным Военной коллегии за октябрь 1765 года выведено из Польши десять тысяч сто девяносто восемь беглых крестьян, - процитировал Историк. - Я так скажу: конечно, эмиграция эта носила неосознанный характер. Какой-нибудь граф, стащивший казну, мог прикинуть - аха, отсижусь в Англии, Голландии с денежками. Крепостные бежали куда глаза глядят, подальше. На первом месте по мотивации, судя по опросным листам воеводских, затем уездных канцелярий, у них было уклонение от рекрутских наборов, на втором - физические издевательства помещика и только на третьем - экономические причины. Подытожу: ни радио, ни интернета не было, но уже из России бегали.

- Жесть какая, - поморщился Химик, - куда власть смотрит?

- Обратно затаскивает в кандалах, - начал объяснять Историк, - хотя Екатерина Вторая издает Манифест о всепрощении беглых в 1762 году, на ситуацию он не особо повлиял. Оставшейся в двадцать первом веке власти эмиграция только в плюс. Как там один депутат рассказывал: пусть весь креативный класс уедет - будет только лучше. Это же их голубая мечта: ресурсов остается столько же, а делить бонусы от них нужно на меньшее количество граждан. Причем, это послушное и малодумающее количество, несклонное к переменам, рефлексии, размышлениям. Идеальный электорат.

- Блджд , - выругался Химик, - не может быть все так плохо. Не верю.

- Патриотизм, - сказал Историк, - это говорить правду. Идиотизм - размахивать ракетами. А когда люди думают наоборот - это признак революционный ситуации.

Николай прополоскал рот отваром дуба. Сплюнул. В голову упорно лез толстомордый правнук графа Толстого и он сплюнул еще раз. Ребята наблюдали эти манипуляции с удивлением.

- А вы почистили зубы? - строго спросил Николай, - очень важно укреплять их именно в нашем возрасте, когда молочные зубы заменяют постоянные.

- Но Ники, - удивился Жорик, - ты на прошлой неделе говорил, что достаточно будет священомучениче Антипо помолиться от зубных болезней.

- Георгий, - воззрился на него Николай, - это было до того, как я увлекся математикой. Население России сейчас около восьмидесяти миллионов. Если хотя бы каждый сотый попросит святого, что он будет делать?

- Я таких чисел не знаю, - открестился Жорик.

- Найдет помощников? - предположил Володька. - Мышка, забери мой зуб молочный, дай мне зубик новый, прочный!

- И вот с этими людьми нам строить новую Россию, - ехидно сказал Химик.

- Откуда ты знаешь сколько население России? - озаботился Володька.

- У папки в документах прочитал, - соврал Николай, хотя ему хотелось гордо заявить: "Милютин доложил!", - когда играл с ним в Кабинете. Слова запомнил, а недавно, примерно понял сколько это. Как людей в полмиллионе таких дворцов как наш.

Видя их непонимание, уточнил: "как сто пятнадцать Санкт-Петербургов". Наконец он решил добить их сравнением болезненности лечения зубов с пытками.

- Парни, - внушительно объявил Николай, - отроки славные, молодцы бравые, ухари могучие! Вы же видели на исторических фресках "Железную Деву Марию"?

- Такая железная клетка с шипами католиков для ёретиков? - неуверенно справился Володька.

- Ты сейчас про инквизицию им рассказываешь? - спросил Химик, - они же их жгли.

- Да там столько инструментов было для инакомыслящих, - уточнил Историк, - это когда им не хватало женского тепла - они жгли ведьм.

- Так вот, - торжественно анонсировал Николай, - если ваши зубы заболеют от сладкого, горячего или холодного, инфекций или питания, а главное от того, что вы за ними не ухаживали. То к вам придет лечить их дяденька с чемоданом, полных щипцов, крючков, отверток и свёрл. Он засунет их вам в рот, начнет там ковыряться и рвать. Ощущения ваши от лечения будут примерно похожи на пребывание в этой клетке. Вот вам крест - мне Радциг рассказывал как его лечили.

Побледневшие дети выскочили из его комнаты. Панический скрип сапог, перестук подошв, приглушенный ковровым покрытием, удалялся от него, а Николай невозмутимо причесывался у зеркала.

- По крайней мере, нас ждет религиозный успех, - подумал Химик, - синтезируем прокаин на двадцать лет раньше и вместо Антипо люди начнут молиться на Николая.

***

Промерзлая земля с трудом поддавалась лому. Главным инженером восьмого чуда света, а Химик высокопарно обозвал это сооружение - Великие садовые качели царя Николая Второго в Санкт-Петербурге, было решено запалить два костра на месте вкапывания оснований треугольника на котором держалось перекладина качелей.

Сказано - сделано. Те самые, вчерашние рабочие собрали в кучу весь древесный мусор, подплеснули спирту и два костра весело замигали огоньками.

- А Фарафонтьев не пришел, - заметил Химик, - как ты и говорил.

- А ты бы пришел? - ответил вопросом на вопрос Историк, - это Радциг вон пляшет от счастья в последний день. Отдежурил неделю и на следующую свободен.

Вышеназванный джентльмен действительно суетился неподалеку, помогая в постройке качелек.

- С завтрашнего дня, его высочество на следующую неделю - головная боль камердинера Шалберова Николая Филипповича. - Объявил Историк

Да он не поэтому тут ошивается, - возразил Химик, - на всякий случай подстраховался. Вчера упустил момент, так мы его акустически долбанули трещоткой.

- Не будем больше трогать камердинеров, - согласился Историк, - мало что ли нам соглядатаев.

Николай приобнял за плечи свою команду, глядевшую на костёр.

- Ну что, други, - выдал он весело, - за часок земля отойдет и можно будет вкопать наши качели. Забьемся пока кто больше подтянется на турнике?

- Но ты итак, Ники, проводишь там каждую свободную минуту, - обвиняюще сказал Володька, - нам за тобой не угнаться. С чего ты так полюбил турник?