Дети Понедельника

По мнению госпожи Зашибайло, для удовлетворительной интенсивности воспитательной работы клубов было не достаточно. Дабы повышать культурный уровень студентов, по большей части пребывающий ниже плинтуса (а именно на уровне "Дома-2" и песен Кати Лель), их следовало водить в театр, музеи, на концерты классической музыки и различные выставки. Этим также озадачили методистов к жуткому негодованию последних. Однако мнением кураторов на сей счет никто не интересовался - сказано: "Воспитывать!", значит, воспитывать! Студенты, к слову сказать, развиваться морально не желали совершенно. Впрочем, их не спрашивали тем более, благо заклятие "Сивка-Бурка" работало исправно. Культпоходы проводились практически ежедневно к вящему ужасу как студентов, так и учебных менеджеров.

Спустя примерно две недели насильно облагораживаемые студиозы взбунтовались. Поколению "Пепси", привыкшему к разудалой попсе и мыльным сериалам, столь мощные дозы художников эпохи Возрождения, поэтов Серебряного века, Рахманинова и Моцарта оказались не по силам. Поэтому количество культурно-массовых мероприятий пришлось сильно сократить, а сами мероприятия значительно упростить. В частности, вместо планируемого посещения консерватории, где давался концерт Бетховена, студенты со своими методистами отправились в городской парк слушать группу "Корни".

Через несколько недель в тот же парк на субботник была отправлена бригада, одетая по-рабочему, из разряда "что не жалко", для воплощения очередной составной части воспитательной работы - на сей раз в рамках трудового воспитания, поскольку помимо всего прочего, в качестве метода воспитания подрастающего студенческого поколения Брумгильда Леонардовна требовала активно применять трудотерапию. Субботники, воскресники и прочие радостные события следовало проводить еженедельно, а затем предоставлять отчет, снабженный фото-, видео- и аудиоматериалами. Начать она предложила с собственно здания Академии и прилегающих территорий. Уборка, мытье всего, что можно мыть, чистка всего, что мыть нельзя, подметание двора, крыльца, козырька над крыльцом и крыши заняли студентов и их кураторов на три недели. Следующим этапом стало приведение в порядок небольшого клочка земли, втиснувшегося между бывшим гаражом и нынешним административным корпусом. Клочок, заросший бурьяном, лопухом и сорной травой, гордо именовался газоном, правда, узнать это можно было только по табличке: "По газонам не ходить!", воткнутой в самую его середину. Самый умный из лесагромагов, про которого говорили: "Специалист от Создателя", справился с сорняками в считанные минуты, применив заклинашку "Тяпка-невидимка". Тем самым он, что называется, убил одним выстрелом двух зайцев: спас своих однокурсников от очередной экзекуции и получил автоматом зачет по "Практическим заклинаниям на приусадебном участке". Леопердовна разгневалась и отправила студентусов-оболтусов в центр города, где, согласно всеобщему правилу, применять магию без наличия на то специального диплома, было запрещено; ручной труд, считала она, облагораживает и делает из человека человека. Поэтому основными задачами, поставленными перед отобранными - а на самом деле попросту пойманными в подходящий момент - студентами, являлись: уборка памятников и стрижка газонов на территории всего парка без помощи заклинаний. На предшествующей организационной встрече Брумгильда Леонардовна так и сказала: будем стричь травку и убирать монументы, причем, именно в указанной последовательности. Идею восприняли без энтузиазма, однако спорить не стали - себе дороже, - а посему к подопечным присоединились кураторы, дабы контролировать своих непутевых.

Раннее субботнее утро ознаменовалось встречей у центрального входа, где Владя под руководством Полуэкта Полуэктовича раздавал специнвентарь: садовые и канцелярские ножницы, ножи для бумаги и линейки, поскольку, прочитав инструкцию к единственной имеющейся в наличии газонокосилке, где черным по белому было написано: "Не направлять на живых людей", сотрудники всем скопом пришли к выводу, что самые пытливые студиоты попытаются узнать, почему делать подобное нельзя, и решили ограничиться ножницами. Инструмент этот, надо сказать, собирали по всем отделам, мастерили из подручных материалов, а чтобы впоследствии не перепутать, пометили каждый условными значками. Замдирповоспраб, следуя модным веяниям современного ландшафтного дизайна, постановила: газон будем стричь на пять сантиметров в высоту!

Обеспечив явившихся на субботник орудиями труда, бросили силы студенческих недобровольных трудотрядов на закрепленные за ними участками, благо парк был большой, и места хватило всем, кураторам в том числе, что последних привело в состояние глубокого недоумения.

Однако ползать на коленках, отмерять линейками каждую травинку и щелкать ножницами народу было очень в лом. Поэтому, посовещавшись, решили вопрос радикально: самые мощные и высокие растения, включая кусты сирени и акации, повыдергали вручную, а на все остальное спустили двух оголодавших коз, "одолженных" на время в находящемся неподалеку крестьянском подворье. Козы добросовестно выполнили и даже перевыполнили возложенную на них задачу, заодно удобрив теперь уже подстриженный газон, после чего были честно возвращены законным владельцам. Эту непростую проблему виртуозно разрешил Абдубердыбабаев, пригнавший пейзанам обожравшихся коз и самым искренним образом выразивший надежду, что заблудившиеся животные прописаны именно здесь. В результате все остались довольны: студенты, кураторы, козы, местные жители и Леопердовна. Закончив субботник и наведя окончательный лоск на плацдарме воспитательных работ, все с тайным облегчением предвкушали отдых - настолько тщательно постарались четвероногие парнокопытные. На радостях напрочь забыли про памятники, неосторожно заявив, что убирать, как ни странно, больше нечего. Но неунывающая замдирповоспраб возмущенно заявила:

- Как это убирать нечего? А улицы? А монументы? Вот вам и объект - памятник Неистовому Поклоннику Попсы в сквере Припадочных Рокеров! Убрать памятник - чем не субботник?

Замороченные кураторы, серьезно запустившие свои непосредственные обязанности, на сей раз решили поручить студентам сие самостоятельное задание. Студиозы, привыкшие к трудовым будням, лихо откозыряли и споро отбыли на объект. Вернулись через четыре часа, усталые, но довольные, доложив: распоряжение выполнено, изваяние убрано и сдано в металлолом! Увидев, что лица методистов начали зеленеть по мере попадания новости в цель, незабвенный Ядный, сделав максимально честные глаза, что с его физиономией было делом непростым, разъяснил:

- Дык это… сказали, в натуре, убрать памятник, мы его и убрали! Два часа, блин, корячились, потом еще час думали, куда его, на фиг, деть… В чем запара, не понял-на?

Майя, не выдержав, заржала первой; ее поддержали остальные. Всеобщее истерическое веселье продолжалось не менее двадцати минут. Придя в себя, отдышавшись и вытерев слезы, студенческой братии вынесли коллективную благодарность (памятник был еще безобразнее, чем сквер, где росли преимущественно кактусы-мутанты) и попросили не распространяться о подробностях сегодняшней вылазки. Студенты охотно обещали помалкивать и слово сдержали. Во всяком случае, среди слухов, ходивших в городе относительно пропажи скульптуры, ни разу не всплыла версия, хотя бы отдаленно похожая на то, что случилось на самом деле.

Вот в таком ключе и шла воспитательная работа в Академии, правда, не всегда было ясно, кого, собственно, воспитывают.

Помимо воспитательной работы, проевшей плешь и добравшейся до мозгов всех без исключения сотрудников, в Академии существовала работа научная. Занималась этой сферой деятельности Варвара Юджиновна, девушка современная, модная и себе на уме, но поскольку она была ровесницей большинства методистов, звали ее просто Варькой.

Варька себе на радость курировала универмагов различных специальностей на протяжении всего пребывания последних в стенах филиала. В ее обязанности входило все, что делали менеджеры очного отделения, за исключением пресловутого воспитания: в конце концов, универмаги претендовали на получение научных степеней, и времени на глупости у них, как правило, не находилось. Кроме того, Варвара составляла сборники статей и трудов сотрудников, студентов, универмагов и профессорско-преподавательского состава Академии, поддерживала переписку со многими научными и не очень периодическими изданиями, а в свое свободное время от души, но за почти разумное вознаграждение, помогала не блиставшим умом студиотам в сдаче письменных экзаменов и написании курсовых, дипломных и диссертаций. За руку начальством поймана ни разу не была, посему жила без особых проблем.