Золотое царство

— Тебе чего? — спросила она недружелюбно. — Чей ты?

— Ты, тетушка, Негода, тетка Турилы-богатыря? — вопросом на вопрос ответил Андрей.

— Ну я, — неохотно ответила та. — А тебе чего надобно?

— Я Андрей, стрелок царя Кусмана, — назвался он, — надобно мне, бабушка, с тобой поговорить.

— Ну говори, — сварливо сказала та, — только давай уж поскорее, мне недосуг.

— Я, бабушка, спросить тебя только хочу. Племяш твой, Турила-то, и вправду всех змеев погубил?

— Вправду, — сокрушенно покачала Негода головой, — озорной был мальчишечка, земля ему пухом.

— А не говорил ли он, бабушка, где нашел он логово змеиное?

— Ну говорил, — проворчала старуха. — Тебе это зачем? На кости, что ли, поглядеть решил?

— Не на кости, бабушка, — вздохнул стрелок, — Велел мне царь истребить змея последнего, на людей дюже озлобившегося, который Турилу твоего жизни и лишил.

— Экий ты, — рассердилась старуха, — да мыслимое ли дело в одиночку с таким чудовищем справиться?

— Не в одиночку, — пояснил Андрей, — нас, молодцев, вместе трое будет, уж втроем-то мы со змеем всяко справимся!

— Не верится мне что-то, — пожала старуха плечами, — но коли есть у тебя такая надобность, так знай — логовище змеиное в грех днях пути отсюда. Как выйдешь ты с моего двора, так сразу и попадешь на дорогу широкую. Из оврага нашего она тебя выведет, верхами пойдет. С версту ли, больше ли — не ведаю, а только дойдешь ты с дружками своими до развилки. А которая там дорога влево ведет — это во дремучий лес, а которая вправо — как раз ко змеиному логовищу. И день ты будешь идти, пока не дойдешь до избы лесавок. Племяш мой сказывал, что змеи им навредили дюже, леса жгут да деревья ломают, потому лесавки и привечают всякого, кто змеям отпор хочет дать. У них и переночуешь, а дальше дороги я не ведаю, Турила говаривал, что лесавки знают, как к поганому логову идти.

Старуха замолчала, потом увидела, что птицы снова пошли в огород, и схватила палку. Снова повторилась та же история, и снова два гуся не пожелали добровольно сдаться. Наконец, расправившись с нарушителями границ, Негода вернулась к стрелку.

— Вот и все, что я знаю. Остальное уж ты сам вызнавай.

— Спасибо тебе, бабушка Негода! — поклонился Андрей, — Как мне тебя благодарить?

— А, чего там, — махнула рукой старуха, — за племяша змею поганому отомстишь — вот и вся твоя благодарность. А лучше так и вовсе домой ступай, нечего ни свою жизнь молодую губить, ни товарищей на смерть звать.

— Спасибо тебе, — еще раз сказал стрелок и пошел искать Вертодуба и Витомысла.

На прежнем месте тех не оказалось, а когда Андрей вздумал порасспросить женщин и девушек, где же двое его друзей, те только посмеялись. После обхода всей деревни стрелок обнаружил добрых молодцев в избе у дородной кумушки, которая потчевала обоих крепким вином и румяными пирогами. Памятуя про вчерашний опыт, Андрей заявил, что если они сейчас же не отправятся в дорогу, то ему придется идти одному. Молодцы немного поворчали, но все же встали и отправились за стрелком, причем Витомысл прихватил с собой пару пирогов.

Выйдя из деревни, он вдруг вспомнил:

— Кота! Кота забыли!

— Да?! — чуть не закричал счастливый до крайности стрелок. — Наконец-то!

— А как же он без нас? — чуть ли не со слезами спросил Витомысл. — Я вот ему и покушать припас!

— Ничего, — успокоил его Андрей, — тут девки добрые, кормить будут на убой.

— Ну тогда ладно, — кивнул Витомысл, — а пироги мы и сами съедим.

На удивление вкусные пироги с ревенем поделили по-братски и съели на ходу, обжигаясь горячей начинкой и не уставая нахваливать мастерицу-хозяйку. Спустя полчаса позади послышался тяжелый топот. Андрей напрягся, предполагая худшее.

Догонял и в самом деле кот, брюхо которого увеличилось едва ли не вдвое, но, несмотря на это, бежал Баян очень шустро.

— И ведь не избавиться никак от напасти, — простонал стрелок, — чего он к нам привязался, а, мужики?

— Меня, меня подождите! — уже орал кот. — Куда без меня собрались?

Возвращению кота обрадовался только Витомысл, Андрей едва не плакал, и одному Вертодубу было все равно, идет ли с ними Баян или нет.

— Вредные какие! — ругался кот. — Чтобы меня — и забыть!

— Тебя забудешь, — обреченно простонал Андрей. — Да разве ж такую образину забыть можно?

— Сам такой, — фыркнул кот, — а покушать дадут?

— А то ты не накушался! — взвился стрелок. — Да у тебя брюхо уже по земле стелется!

— Я тебе пирогов брал, — сказал Витомысл.

— А с чем?

— С ревенем.

— Давай сюда! — обрадовался Баян и похлопал себя лапой по брюху. — С капустой ел, с картошкой ел, с яблоками ел, с тыквой даже кушал, а с ревенем не угостили!

— Так нету их! — огорченно развел Витомысл руками.

— А где они, — перепугался кот, — неужто посеял? Так я вернусь, найду!

— Нет, съели, — признался Витомысл, — думали, что ты решил в деревне остаться.

— Как съели? — Кот даже присел от такой вопиющей несправедливости. — Почему съели? Зачем съели?

— Съели, и все тут, — хмуро сказал Вертодуб, — не выступай. Идешь с нами — так пошли.

— Да как же мне не выступать, — слезливо проговорил Баян, — коли съели пироги! Мои, мои пироги! Пирожки сладенькие!

— Я тебе новых добуду, — пообещал Витомысл и почесал кота за ухом, — ты какие любишь?

— С вишенкой, — горестно сказал кот, — из вишневого сада. — И заплакал.

— Ну, значит, с вишней! Ты не реви, пойдем, и с вишней достану!

— А с рыбкой? — всхлипывая, спросил кот. — Я с рыбкой тоже люблю.

— И с рыбкой, — кивнул Витомысл, — пойдем.

Баян встал и поплелся следом.

— А с земляникой?

— Будут тебе и с земляникой.

— А с черникой?

— Угу.

— А с грибами? — тревожно спросил кот, но тут Вертодуб крепко ухватил его за ухо.

— Слушай, ты, обжора! Если ты еще хоть раз заикнешься о пирогах — я такое устрою, что тебе пирогов еще долго не будет хотеться.

Стрелок облегченно вздохнул, надеясь, что угроза Вертодуба возымеет хоть какое-то действие, однако же кот, помолчав немного, снова принялся за свое.

— Кушать хочется, — проговорил он мечтательно, но, заметив устремленный на него взгляд, тут же добавил: — А что такого? Я это так, о своем!

— Смотри у меня, — пригрозил Вертодуб, — только попробуй снова о пирогах начать!

Кот подавленно замолчал и спрятался за Витомысла, который был гораздо добрее.

Наконец дошли до развилки. Стрелок уверенно свернул вправо, хотя никак не мог понять, отчего лесавки вздумали поселиться не в дремучем лесу, где им и полагалось жить, а посреди луговины.

По дороге кот поймал бабочку и хотел уже ее съесть, но в последний момент разжал челюсти, и бабочка, встряхивая помятым крылом, улетела восвояси. Быстрые мыши-полевки, шмыгающие тут и там посреди бескрайних лугов, были не под силу увесистому Баяну, однако же он не оставлял попыток поймать хотя бы одну. Витомысл сжалился над ним и ловким ударом сапога придавил длинный мышиный хвост. Полевка пищала, отчаянно стараясь вырваться, но все было бесполезно.

— Ну где ты там? — окликнул Витомысл. — Кушать подано!

Кот подошел, с благодарностью посмотрел на удачливого охотника, обнюхал мышь, но есть ее не стал.

— Ты чего это? — удивился даже Вертодуб. — То кричит — кушать давайте, а то от мыши отказывается. Вон она какая жирная!

— Не могу, — с грустью признался кот, — домашних с удовольствием, а этих не ем. Не перевариваю я дичь.

— А зачем тогда ловил?

— Из интересу, — вздохнул Баян.

Впереди послышалось журчание, а через пару шагов друзья увидели и сам родник. Из-под земли била тонкая упругая струйка воды, холодной, словно лед, растекалась по каменным плитам, неизвестно как оказавшимся посреди поля, и звонким ручейком убегала дальше, очевидно вливаясь в реку. У родника было решено остановиться на привал.

— А кушать будем? — тихонько спросил кот у Витомысла, но тот только покачал головой: