Еще один Фэнтезийный мир. V2.0 [CИ]

С последним словом он хлопнул Холдара по спине, чуть не сбив его со стула.

Никто с кузнецом спорить не стал. Вместо этого зловещая тишина снова повисла в зале.

— Ладно, тогда путь Сэллес рассказывает, — произнес кто-то.

Его подержал недружный хор. Как оказалось Сэллес и был хозяином постоялого двора.

Сэллес, к которому теперь было привлечено внимание всех присутствующих, за исключением Фамбера, по прежнему не обращающего внимания на окружающих, заблудившись в дебрях древней карты, молча налил себе полную кружку чего-то явно крепкого и только после того, как сделал неплохой глоток, начал свой рассказ:

— Нет, господин, если бы проблемы наши были в бандитах, мы были бы только рады, а так… — он безнадежно махнул рукой.

А началось все уже…Шесть лет назад. Тебя ведь удивило, что в постоялом дворе под такой вывеской заправляет старик? Ну так вот Люснар — это не имя какой-нибудь богини или принцессы из сказки. Она была моей дочерью. Постоялый двор-то я поставил, когда она была совсем маленькой. В те времена дорога здесь шла.

Так вот. Случилось это в первые дни зимы. Снег тогда вовсю валил. Уже вечерело. Как всегда я был здесь. Занимался обычными делами. Хоть я уже и начал беспокоиться за дочурку, бывшую единственной моей радостью после смерти жены. И тут, когда уже стемнело, она ввалилась в зал и не одна! За ноги она тащила какого-то незнакомца. Дочь сказала, что она нашла его на дороге, на краю деревни, уже порядком засыпанного снегом. Уж лучше бы он там и остался.

Парень оказался жив, хоть и был очень слаб. Конечно мы и подумать не могли, что все так обернется. Так что мы: я с дочерью, да те, кто были здесь в тот вечер, растерли его настойкой, и положили под одеяло.

Пришел он в себя только через три дня. Он назвал свое имя, Энфарикс. И поблагодарил за помощь. И тут же захотел уйти, но я не позволил. Хотя не так уж сложно это было. Все, что он тогда мог сделать, так это приподняться на кровати, опершись на локти.

Встал же он только дней через тридцать, да и то только усилиями Люснар. Тогда он вновь попытался уйти, но я опять удержал его и разрешил остаться до весны, а как снег растает, тогда и идти. Но все повернулось по-другому.

Год к концу подходил и, понятное дело, отмечали новогоднюю ночь. Здесь почти вся деревня была, так что дел много было, да и встали все после ночи хмельной не рано, а он видать того и ждал. Утром, глядь, а его нет, как дым в холод развеялся. Но ладно бы, он ушел не попрощавшись, дело его. Но вместе с ним исчезла и дочурка моя.

— Полу-учается, пока твоя дочь лечила этого… Энфара, он ее… — предположил Холдар, но трактирщик прервал его, не дав закончить мысль.

— Многие, да почти все, также тогда подумали. И улыбки такие же мне строили, но я то знал, что дочка моя так поступить со мной не могла!

— Ну, это дело такое… — снова полез с предположениями Холдар.

— Так-то оно, конечно, так, но не в этот раз. Поначалу я и сам грешным делом так подумал. Как понял, что дома нет никого: ни Энафара, ни дочурки моей, так я сразу к хлеву, запряг сани и давай кружить вокруг деревни. Я-то думал, что далеко они уйти не могут, да и кто ж по зиме сбегает. Но так я их и не нашел. Решил, что по соседям, родственникам прячутся. Стал по избам бегать. Все всё конечно отрицали, хоть режь их. Уже под конец пришел я к Эльге, сестре моей по тетке. Она мне еще мутную поставила, хороший самогон она гнала. Так вот, спросила она, что это я свиней режу в первый день года, что мол примета это плохая. Ну я ей и говорю, что не резал никого. А она тогда и спрашивает, что же кровью весь мой двор задний залит. А в хлев-то вход у меня снаружи, гостиница ведь, да и не воруют у нас. Я как услышал, то ничего не сказав, как был в одних валенках, сорвался к себе. Прибежал, а там, демоны подземные… Весь двор, да что там двор, даже стена дома в крови измазана. И следы, в крови измазанные, да не человечьи, а волчьи, только и не волчьи, а больше, да раза в два. Когтистые, четыре когтя спереди — один сзади и шел их обладатель на двух ногах…

В общем, не видел я с тех пор дочурку свою, а весной, когда все уже поуспокоились, исчез сынишка сестры моей двоюродной, Эльги.

С тех пор уже шесть лет прошло и деревня наполовину опустела. Не все, конечно, исчезли в этом проклятом лесу. Некоторые уехали. Нескольких же нашли с перегрызенным горлом. А четыре года назад здесь проезжал брат мой младший с отрядом, он в армию пошел. Так рассказал я ему все по-братски. Ну они выпили и в лес пошли. С тех пор их так никто и не видел. А как брат с солдатами пропали, по этой дороге почти никто не ездит. Тогда даже пытались на нас это повесить, что мол мы солдат и порешили, офицер приезжал, но как на опушку сходил, так и вернулся.

Так что ехать вам отсюда надо побыстрее.

— Я могу помочь вам! — вдруг вырвалось изо рта Шуса.

Это было сказано достаточного громко, чтобы вся компания обратила на него свое внимание.

— Ну в смысле, мы, — уже далеко не так уверенно, как в первый раз, произнес Шус, — мы все могли бы помочь вам с этим монстром.

В трактире повисла мертвая тишина. Наконец Холдар заговорил:

— Пра… Правильно Шус, в са-амую точку. Мы — именно те, кто может решить вашу проблему… с этим…, как ты его назвал? В общем, вшивом монстром, за… за… живущим у вас в лесу. Мы его прям завтра и того. Завалим.

— Да не слышал ты что ли ничего, голова твоя пустая, что Сэллес рассказывал? — раскатился бас того самого кузнеца.

— Слышал.

— Цельный полк в лесу этом сгинул, а ты хочешь его с мечом одним ржавым победить, книжником и мальчишкой? А у них ведь не только секиры с саблями были. У них жезлы гладкоствольные, с руку мне длиной были.

— Так он не просто книжник. Он волшебник. И не просто волшебник, а Профессор. Он на днях картошку жарил, так чуть небо не просверлил, такой огонь сделал. Да и я… Не лыком шит. У меня вон тоже жезл есть.

С этими словами Холдар вытащил ту саму штуковину, которой Шус несколько дней назад чуть не убил своего учителя, и желая доказать, что жезл действительно настоящий нажал на кнопку, приводящую его в действие.

К счастью, пострадала только бутылка, стоящая в на полке, да стена за ней.

— Хорошо выспались, господин-с? — любезно поинтересовался хозяин у Фамбера, когда тот утром спустился вниз.

— А-а? — не нашел, что ответить ошарашенный столь радикальной переменой отношения волшебник.

— Спрашиваю, нет ли сквозняка в вашей комнате, господин волшебник. Ведь там уже много лет никто не жил, доски могли разойтись или еще что, — видно решивший, что Фамбер не услышал вопрос, повторил Сэллес.

— Нет, нет. Скорее даже жарко… Спасибо за то, что позволили нам остаться у вас на ночь.

— Это мы вас должны благодарить.

Фамбер удивленно поднял бровь, но ничего не ответил.

— Так когда вы думаете в лес отправляться, господин волшебник? — задал новый непонятный вопрос хозяин, ставя перед Фамбер кастрюлю с кашей.

— В лес? — переспросил Фамбер.

— Ну да… — на этот раз уже Сэллес был удивлен. — Ваш же друг вчера обещал разобраться с чудовищем…

Не дослушав трактирщика, Фамбер нарочито медленно встал из-за стола и, впечатывая каждый шаг в пол, казалось, еще чуть-чуть и его шаги будут оставлять вмятины, и сжав кулаки, отправился наверх.

Перед взглядом проснувшегося и севшего в кровати Шуса предстала крайне непонятая картина. Фамбер, схватив Холдара за воротник рубашки, в которой тот спал, тряс его, как полупустой мешок с мукой. Полный мешок, насколько мог судить Шус, учитель и не поднял бы. При этом волшебник злобно рычал и периодически вставлял нормальные человеческие слова, общий смысл которых сводился к тому, что Холдар — проклятый беспробудный пьяница и какого пса он дает за всех всякие идиотские обещания. Холдар же на это и не думал реагировать.

— А собственно, в чем дело, учитель? — к своему несчастью обратил на себя внимание Шус.

Фамбер бросил истерзанное тело Холдара и обратил свой взор на Шуса. Тот безуспешно попытался проглотить комок, застрявший в горле.