Ангел во плоти

Я, собравшись в железный кулак и нацепив счастливую мину на Женькино лицо, прошел в кофейню. Кажется, первый раунд удался – все незатейливо выражали радость от встречи. Было видно, что здесь любили и уважали своего бывшего непосредственного начальника. Мне нужно было только сохранить этот имидж, и я старался, как мог, пожав руку Витьку и высказав незатейливую похвалу девушкам, прозрачно намекнув на их цветущий вид. Может, это и не было в привычках бывшего шефа, но какой же девушке не понравится лишний комплимент?

А затем настал сложный момент. Я понимал, что мне нужно взять свою чашку из шкафчика, но вот какую – это был вопрос. Можете представить себе сотрудника, который ни с того, ни с сего берет вашу или приятельскую чашку вместо своей и, как ни в чем не бывало, начинает распивать из нее кофе? Вот то-то и оно!

Задача, правда, оказалась до предела упрощена: три кружки уже красовались на столе. Так что, открыв шкафчик, я увидел перед собой только три фаянсовых предмета, имевших шансы быть моей посудиной. Я почувствовал, что начинаю входить почти в то же стрессовое состояние, что и при заезде по пересеченной местности с милицией на хвосте.

Итак, мне нужно в течении трех секунд выбрать одну из трех чашек: одна блестела чистотой и новизной, как на витрине магазина, другая была просто в ужасном состоянии, почти погребенная под накипью грязи, а третья… Мгновенно сообразив, что Женькина кружка просто не могла быть абсолютно новой и чистой, я так же понял, что сильно разочаруюсь в приятеле, если он увозил свою чашку до состояния, когда она могла испортить своим видом даже свалку. Поэтому я решительно взял третью – ничем не примечательную, слегка потертую временем, но довольно чистую емкость. Поставив ее на стол, по равнодушно скользнувшим взглядам я определил, что не ошибся. Уф-ф! Два – ноль в мою пользу! Хотя, если вспомнить мой наряд, то счет два – один.

Дальше, под непринужденное хи-хи ха-ха я рискнул рассказать анекдот, поведанный мне Федькой и, по моим сведениям, неизвестный Женьке. Судя по смеху, встретившему причину смерти Мичурина, по народной молве, собиравшего яблоки на грушах и груши на яблонях, но погибшего, от падения арбуза на голову, когда полез за укропом на березу, анекдот оказался им неизвестным. В общем, я с блеском продержался до «внезапного» звонка Федьки, о котором мы договаривались заранее и который, как нельзя вовремя, пришел на помощь, так как дальше мне волей-неволей нужно было обсуждать технологии разгонки белков и иммунных реакций, а мне этого, естественно, очень не хотелось.

Федя плавно перехватил меня из рук лабораторных подруг, и мы втроем с Витьком остались досиживать кофе, непостижимым образом льющийся в чашки из какой-то, просто, резиновой кофеварки. «Мужской» разговор за жизнь удачно миновал опасные темы. Друг умело вертелся мыслью вокруг бизнеса, экономики в целом и киснущей провинции в частности. Таким образом, мы удачно «проработали» почти полдня, а потом мой опекун все же сбежал к себе в лабораторию полевой физики, сославшись на дела.

Затем, я каким-то образом оказался в совершенном одиночестве перед Женькиным шефом у того в кабинете. Я чувствовал себя голой рыбой под дулом пистолета (или чем там еще себя чувствуют на Земле), но, не теряя своего достоинства, стандартно поприветствовал начальство:

- Здравствуйте Станислав Егорович, я посмотрел в лаборатории, вроде дела идут неплохо…

- Привет, Женя, ты уже успел туда наведаться? – разговор потек в нормальном русле. Оказалось, что общаться с начальством легче всего. Достаточно было с умным видом кивать и вовремя ахать или произносить слова типа «конечно!», «а как же!», «да, надо посмотреть». Чувствуя, что шеф выговорился, я закруглил беседу стандартными «обязательно», «постараемся» и «все будет хорошо», а сам уже вознамерился дать деру, как вдруг почувствовал, что шеф очень подозрительно на меня воззрился.

Что-то было явно не так, и что-то весьма серьезное. «Может, надо спросить о здоровье его жены или детей? А есть у него жена и дети? Или они с Женькой, о чем-нибудь договаривались, а тот позабыл рассказать? А может, я сейчас ляпнул что-то явно неположенное по этикету?» - вопросы роем жирных навозных мух носились в моей голове, будто почуяли, что там что-то сильно стухло. Помощь неожиданно пришла от самого шефа:

- Женя, ты ничего не сказал о тестировании аланопентоната? Как там, ребятам удалось поставить достоверный иммуноанализ? – я со стыдом почувствовал по несколько просящему тону, что шеф плавает в этом вопросе, а я, как свинья, ничего не сказал, вынуждая того признавать свою слабость.

- Ой! Мы же как раз сейчас это выясняем, я к вечеру Вам все доложу! – самым убедительным тоном заверил я шефа и выскочил из кабинета, вспоминая, что Женька в спешке о чем-то таком говорил.

«Да, вот теперь пришло время для серьезной проверки, на что ты пригоден, кроме пьянок и ухлестывания за девицами!» - я нутром чуял, что первый раз всерьез влезаю в ситуацию на Земле, в которой от моего поведения зависели люди… ну если не считать той драки в бессознательном состоянии, о которой я ничего не мог вспомнить.

Я, как ужаленный, влетел в лабораторию и сходу подскочил к Витьку, решив начать с расспросов:

- Слушай, что там с аланопентонатом?

- Ты что, забыл? – воззрился на меня Витек. – Его же Ирчик пыталась па антителах гонять, а там все фонит – сигнала не видно.

- Погоди, погоди! Столько дел, что запамятовал, - прикинулся я, что с трудом вспоминаю. – Давай ее позовем и вместе обсудим. Вы сначала расскажете, что пытались сделать, а потом поищем решение.

- Давай, - кивнул Витек и крикнул в лабораторию. – Ир! Ты можешь подойти? Нам надо с АП разобраться.

Как мне показалось, ребята с удовольствием попытались сгрузить на меня все проблемы. Мышей кололи новым препаратом и делали все замеры, но содержание лекарства в сыворотке крови не определялось. Был слишком сильный фон. «Я» на прошлой неделе посоветовал им прогнать Вестерн-анализ, но даже на нем пачкотня была знатная. Витек с унылым видом подвел итог:

- Нужны новые антитела. Но поликлональные опять наверно грязные будут, а моноклональные слишком слабые и дорогие. Да и ждать их… мы и так из всех графиков выбились – замеры делаем вслепую, на планшеты несколько сот проб скопилось. А Вестерн, как мертвому припарка, там десяток сэмплов за день не прогонишь…

Пока он так жаловался на тяжелую ситуацию, я впал в транс, буквально сканируя вкаченные в меня в астрале знания: «Так! Сильный фон возникает от того, что антитела липнут к белкам крови... передо мной плыли картинки каких-то методик. Чтобы избавится от грязи, нужно провести очистку. Элементарная очистка…

- Вить, - спросил я, очнувшись. – А много у нас этих антител?

- Да до хрена! Больше миллилитра. Они же козьи – дешевка.

- Тогда делаем так… - я выдал им нехитрую методику очистки, которая почему-то произвела чуть ли не фурор у молодых сотрудников. Ребята только недоверчиво смотрели на меня, боясь поверить в легкое счастье.

- Слушайте, - я попытался напустить туману. – Это стародавний метод, я просто забыл, что антитела нужно и можно чистить. А вы не пользовались за ненадобностью.

- Так, может, ты и сделаешь? – с надеждой спросила девушка.

- Э-э нет! – возразил я, испуганно представив, как я трясущимися руками пытаюсь попасть микролитровой пипеткой в миллитровую пробирку. – Я вас проконсультировал, а вы уж будьте добры…

- Сделаем! Тут делов-то – раз плюнуть! – уверенно заявил Витек, спасая меня от лабораторных мук, а я чувствовал себя полководцем, выигравшим великое молекулярное сражение и спасшим шефа с ребятами от научного фиаско.

«Интересно, а Женька додумался бы до этого?» - проскочила хитрая мыслишка, но подумав, я все-таки признал, что наверно додумался бы. И все-таки я был в эйфории – так как впервые почувствовал, что такое решить реальную проблему, выручить людей и хоть чуть-чуть двинуть прогресс вперед. Причем, сделал я это самостоятельно, и даже не проколовшись перед сотрудниками. Оставалось только заскочить к шефу и обнадежить его спасительной информацией, что я незамедлительно и проделал, смотавшись из лаборатории до следующей недели.