Неневеста Кащеева

– Вот и хорошо. Погоди, я сейчас вернусь.

– Стой!

Келпи окунулся только до пояса и замер выжидающе. А вот теперь мне нужно задержать его как можно дольше.

– Разве союз водяной лошадки и человека возможен?

– Я всегда буду появляться перед тобой только в таком виде.

– А как насчет анатомических особенностей?

– Все путем. Проблем не будет.

– Точно? – Я коснулась его упругой влажной кожи.

– Я сейчас к тебе вернусь. – Видно было, что коньку явно не хватает дыхания. Он снова намерился выскользнуть из моих рук, но я его удержала:

– Постой, давай сейчас и проверим…

Я прильнула губами к его губам. Люсьен ответил страстным поцелуем. Конь не конь, но этого чувства я не забуду никогда. Поцелуй затянулся. Я чувствовала, что келпи задыхается. Он попытался вырваться, я удержала, он дернулся сильнее. Мои руки нащупали медальон в виде морской звезды на его груди. Люсьен дернулся, я отпустила его, одновременно прижав к горлу острый луч медальона. Он попытался уйти в воду, но я крепко держала его за шею, упершись ногами в края подводного хода. Луч еще сильнее впился в его горло. Келпи захрипел и забился.

Не думаю, что он не мог потерпеть, не дыша еще какое-то время. Видимо, тут сработал эффект паники. Как люди тонут? Ведь можешь же ты задержать дыхание, перевернуться на спинку и грести себе спокойно хоть из Ялты в Турцию. Но нет, только начинается паника – все! Беспорядочно лупят руками по воде, орут, водички наглотаются – и на дно.

Это, правда, я сейчас такая умная. А когда-то тоже не умела плавать и понять не могла, каким таким волшебным способом можно научиться держаться на воде? Пока однажды вдруг не поняла, что плавание – это не способ махания руками и ногами, а умение заполнить свое тело воздухом и не выдыхать его полностью. Пока воздух внутри – можно вообще ничем не махать, ляг и отдыхай. Вот какая я умная, могу инструктором по плаванию работать. Главное, чтобы обучаемый всецело доверял учителю и не боялся. Но страх, страх мешает всему.

А чего бояться?

Знаете, как наша тусовка учила одного хорошего друга плавать? Заплыли на лодке на середину озера, где над головой будет метр-полтора воды, взяли за ручки-ножки и выбросили за борт. И быстренько отгребли подальше, чтоб не догнал.

Что бы вы думали? Пацан был смышленый, вырос он вдалеке от воды, бояться ее не научился. Чуть побултыхался – и идет в глубину. Но он же знает, что там, внизу, все равно дно есть. Куда же оно денется? Значит, он спокойненько опускается на дно, отталкивается… Всплыл, вдохнул, опустился, оттолкнулся, вынырнул, вдохнул… Таким образом и «дошагал» до мелководья.

А ведь плавать так и научился, и очень быстро!

Келпи затих и закатил глаза. Пора.

– Итак, дорогой, сейчас поиграем в вопросы-ответы. На каждое «да» – моргнешь. Брейн-ринг. На размышление пятнадцать секунд, больше все равно не протянешь. Итак: клянешься, что добровольно выведешь меня на берег?

Люсьен подумал и моргнул.

– Не будешь препятствовать мне и моему другу уйти, не будешь пытаться вернуть, обмануть?

Моргнул.

– И клянешься, что явишься мне на помощь по первому моему требованию?

Келпи выпучил глаза и захрипел, пытаясь что-то сказать. Подождем.

Все равно он должен когда-то моргнуть.

Ну вот, моргнул.

– Ты поклялся! Земля и вода – свидетели! – крикнула я, отпуская Люсьена.

Он тут же скрылся в воде и долго не появлялся. Может, я его «передержала» и он задохнулся? Да нет, просто сбежал и оставил меня одну погибать. Разве выберусь я сама этими подводными лабиринтами?

Мои грустные размышления прервал шумный всплеск. Он все-таки вернулся!

Красавчик в одних плавках выбрался в пещеру, с укоризной глядя на меня и потирая горло.

– Я поклялся. Но ты вырвала эти клятвы обманом.

– Учусь этой науке у тебя. Я ведь хорошая ученица?

– Хм! Да уж, превзошла учителя.

– Так ты выполнишь клятву?

– А ты думала, что после такой выходки я оставлю тебя в своем доме? Да я бы рядом с тобой заснуть побоялся!

– Логично.

– Так что я готов выполнить и второй пункт: не препятствовать тебе, Неневеста, и твоему другу как можно быстрее покинуть берега моего дорогого озера. Но насчет третьего пункта, насчет безвозмездной помощи… Тут загвоздка. Как я могу явиться по первому твоему зову и оказать содействие, если, как ты сама убедилась, я не могу долго существовать без воды?

– А сколько можешь?

– Минут десять максимум.

– Значит, полчаса – минимум.

– Ну если без физической нагрузки, то может быть…

– В общем, меня подробности не интересуют. Ты поклялся. А уж как ты будешь действовать – твое дело.

Люсьен вздохнул и надел на меня свой медальон с изображением ржущей лошади:

– Это медальон не простой, а почтовый. Мне его мама подарила.

– А где твоя мама?

– Она живет в соседнем озере. Мы вообще-то селимся в реках, потому что любим простор. Но здесь рек нет, поэтому молодые келпи переезжают в отдельные озера. Там, дальше, живут мои братья и сестры. Так что в озерах лучше не купайся и на ничейных лошадок не запрыгивай, – ухмыльнулся Люсьен.

– А что значит почтовый медальон?

– Очень редкая штука. Их изготавливает всего один мастер где-то в южных морях.

– Твоя мамочка бывала так далеко?

– О, у нее была бурная молодость. В отличие от моей, – вздохнул он.

– Ну и что дальше?

– Можно прикрепить к медальону письмо или открытку и бросить вверх. Он доставит послание тому, кто на нем изображен. То есть мне.

– И ты явишься мне на помощь?

– Если к этому месту ведет система озер и каналов.

– А если нет?

– На нет и суда нет. Ну что, поехали? – обхватил меня за талию Люсьен.

Я снова была в мешковатых цвергских штанах и серой куртке.

– А не мог бы ты сотворить мне джинсы и какую-нибудь маечку? – заискивающе прощебетала я.

– Мог, – кивнул келпи. – Только при солнечном свете их все равно никто не увидит.

– Жалко, – вздохнула я.

Э-э! Я же только выдохнула. Я вдохнуть не успела-а!

А мы уже прорезали своими головами толщину воды. Который раз за день? Осталось расслабиться и получать удовольствие, пока не потеряла сознание.

Не потеряла. Может, начинаю привыкать? По дороге келпи прихватил все еще ныряющего Кащея, и мы вынырнули недалеко от берега все вместе. Люсьен громко чмокнул меня в щечку и ретировался. В голове шумело, слух опять пропал, и я ничего не поняла из гневной речи Бессмертного, хотя половину сказанного можно было воссоздать по его красноречивому взгляду. Даже келпи заинтересовался лексиконом и вынырнул где-то на середине озера.

«А ты мне все-таки нравишься!» – прочитала я по губам и грохнулась в обморок. Ну не выдерживает мой организм таких перегрузок. Хотя вру. Мне просто захотелось, чтоб Кащей прекратил высказывать все, что он обо мне думает, и на руках вынес меня из воды.

Спустя полчаса мы уже шли дорогой в указанном цвергами направлении. Кащей время от времени снова начинал возмущаться по поводу моей наивности и нерассудительности. Я как кошка, которая съела сало, виновато отворачивалась. Ну что я могла сказать в свое оправдание? Да, поплатилась за собственную доброту. Но ведь все хорошо закончилось! Зачем ругаться?

– Теперь будешь знать, что старших нужно слушаться, – не унимался Кащей.

Старший нашелся. Да мне эти слова с самого детства поперек горла стоят. Я потому-то и вырасти поскорее хотела, чтоб никто не донимал поучениями. И что я имею? Опять никакой свободы!

– Неневеста, ты меня слушаешь?

– Да слышу, слышу я тебя, Кащ-щей Бес-смертный.

– Называй меня Странником, я же просил.

– Да ладно, ладно.

Мы шли уже часа два. Достаточно для того, чтобы мне надоело. Сапоги я нашла на берегу, и они продолжили усердную работу по созданию на моих нежных ножках пузырей и мозолей. Может, лучше бы не находила?

По обеим сторонам дороги пошли сады. Вот это да! Какой Мичурин занимается здесь селекцией? Черные сливы больше моего кулака. Абрикосы светятся, как маленькие солнышки. А груши… Яблоки… И еще неизвестно что. Еда у нас с собой была, нас цверги снабдили. Кащей, поддавшись моим просьбам, быстренько соорудил пикничок на обочине. Но после мясного блюда непонятного происхождения еще больше захотелось закусить чем-нибудь вкусненьким, сладеньким.