Голод

Мириам уехала из Нью-Йорка. Она не осмелилась остаться в своем доме, под своим прежним именем. Исчезновение двух врачей не могло пройти незамеченным.

Она плакала о Саре. Эта бедная женщина так и не узнала радостей своего нового мира, только боль. До встречи с ней Мириам и не представляла, до каких высот может подняться дух человеческий, ведомый Любовью.

Мириам часто ходила к Саре. Она держала сундуки в угольном подвале своего нового дома и там тихо беседовала со своим потерянным другом, в темноте и прохладе.

Какого спутника она потеряла, спутника на ее нелегком пути. Но Мириам понимала теперь, что предложенный ею дар был не выше, но ниже таких, как Сара.

– Я скучаю по тебе, – сказала она в темноту. Был поздний вечер, и тени сгущались в гостиной. Над заливом вставал туман, она слышала, как звенят колокола на буях. Ей нравилась красота и безопасность тумана в Сан-Франциско.

– Ты что-то сказала, моя дорогая?

Мириам улыбнулась своему новому компаньону, появившемуся с двумя бокалами мадеры.

– Только то, что я люблю тебя. Я никогда никого не любила, кроме тебя.

Он сел и почтительно отпил из своего бокала.

– Эта мадера урожая тысяча восемьсот сорок четвертого года, – заметила Мириам, – надеюсь, тебе нравится.

Он поцеловал ее, поставив бокал рядом с портретом Ламии на столике перед ним. Ему было несвойственно ставить что-либо на портрет. Он был всецело предан как Мириам, так и всему, что с ней связано.

Она выбирала нового спутника тщательно, стремясь найти в нем преданность, ум и старую добрую жажду жизни, которую она так хорошо понимала. Она закрыла глаза, принимая его страстные поцелуи.

Ей всегда будет не хватать храбрости Сары и ее благородства. Но он даст ей удовлетворение – вряд ли Сара смогла бы когда-нибудь дать ей это. И как прежде, она будет мечтать о бессмертии и говорить себе, что вот наконец у нее появился вечный спутник, спутник на всю ее бесконечную жизнь.

Пройдет время, и природа возьмет свое, и разрушит эту мечту. Тогда она найдет другого спутника. И следующего. И так далее, до скончания времен.

И как бы ни томило ее одиночество, как бы ни побуждало ее искать спутника, который пребудет с нею вовеки, она решила никогда более не пытаться трансформировать кого-нибудь, духом подобного Cape, – ни в этот раз, ни в следующий. И вообще никогда.