Аист (ЛП)

Рассматривая фотографии, Сьюзи хихикнула — каждая была глупее предыдущей. На нижнем, последнем фото они целовались, вытянув и сжав губы как два птичьих клюва.

Она положила полоску фотографий, рассмеялась ещё раз, затем потянулась к следующей.

Резкий вздох вырвался из её живота, Сьюзи отбросила фотографию прочь и стекло разбилось. На неё злобно косилось лицо старой женщины, уголки её рта спускались на отвисающий двойной подборок. Из тёмных щелей сильно прищуренных глаз сочилась ослепляющая ненависть. Рамку фотографии украшали белые перья, влажные и бесформенные, словно они плавали в нефтяном пятне.

Сьюзи встала, заглянула в коробку, на случай если оттуда на неё собирается выскочить что-нибудь ещё, но там были лишь стопки рамок и улыбающиеся лица. Её взгляд переместился к беспорядку стеклянных осколков и к рамке, которая вниз фотографией лежала у стены.

Этого не может быть… это нереально.

В её старом доме не было фотографий бабули и, даже если бы были, Сьюзи ни в коем разе не стала бы забирать их. «Я чокнулась», подумала она. «Я всё-таки сошла с ума… всё-таки обезумела».

Стараясь сохранять равновесие, потому что её колени тряслись, а живот скрутило, Сьюзи на цыпочках обошла стекло. Когда она кончиком пальца ноги подтолкнула край рамки, проверяя настоящая ли она, страх пробежал по её телу, словно рамка могла укусить.

Перестань глупить.

Сьюзи заставила себя поднять фотографию и вскрикнула, почувствовав ладонью мягкую окантовку рамки. Сью покрутила её, готовая снова отбросить, снова закричать.

Но только лишь рассмеялась.

Ей улыбалась покойная ныне бабушка Эдди. Улыбка женщины занимала половину лица и затрагивала глаза. Очень приятная дама и, по рассказам Эдди, сладкая, как персиковый пирог.

Казалось, что лицо пожилой женщины светится из-за белого атласа, которым была отделана рамка. А теперь Сьюзи сломала её. Она надеялась, что это никоим образом не расстроит Эдди.

Сьюзи, соберись.

Подметая беспорядок, она не могла удержаться и снова и снова поглядывала на фотографию, ожидая возвращение злобного и жестокого взгляда своей бабушки. С тех пор, как Сью рассказала Эдди о прошлом, в голове у неё кружились воспоминания о Бабуле, то, что Сьюзи забыла, то, что она подсознательно заставила себя похоронить.

Избиения… ругань… сказки.

Стеклянные осколки уже были в совке, но когда Сью попыталась выпрямиться игла боли пронзила её левый висок, проделав путь насквозь, к правому. Когда боль усилилась, Сьюзи стиснула зубы, запустила руки в волосы и, глядя в потолок, закричала от боли. Из совка на пол посыпались стекляшки, и она упала навзничь, ударившись затылком об паркет.

И в голове у неё свободно потекли образы, словно опрокинулся какой-то сундук, в котором хранились подавленные воспоминания. Пока они возвращались, Сьюзи корчилась от боли, словно призраки утыканные иглами дикобраза перекатывались у неё в голове и прикалывали воспоминания обратно к сознанию.

Она увидела, как убили мать, как её мозги расплескались по стене и скатились вниз. Увидела, как мужчина расстегнул штаны и вошёл в открытую рану.

Желочь обожгла рот и нос, Сьюзи села, поморщилась, когда боль снова пронзила голову.

Она видела повторяющиеся избиения, как бабка хлещет электрическим шнуром её маленькое дрожащее тело, крича о зле и об аистах. Видела всех мужчин, с которыми она была, видела как они пыхтят и потеют над ней; целуют, лижут, нюхают и кусают. Видела, как врачи убивают жизнь внутри неё.

Сьюзи понимала что сделала некоторые из этих вещей, знала что пережила их, а подробности… подробности, в лучшем случае, были размыты… но не сейчас. Сейчас они проигрывались у неё в голове как телевидение высокой чёткости.

Всё, что Сьюзи могла сделать, это выбежать из комнаты и зарыться в постель, где можно было поплакать в подушку. Вытащив из кармана мобильник, она увидела, что Эдди до сих пор не позвонил. Пальцы ещё раз набрали его номер, и Сьюзи прижала телефон к голове так, что стало больно.

Ответа не было.

Эдди бросил меня. Он всё-таки осознал суть того, что я ему сказала и понял, что не может быть женат на проститутке.

Сью звонила снова и снова, ответа не было. При звуке его голосовой почты она затряслась от ярости и швырнула телефон в стену, разбив его.

— Чёрт!

В голове вновь всплыло лицо бабули, и Сьюзи ударила в стену кулаком, затем другим, и снова и снова. Прогнувшийся гипсокартон запятнали потёки крови.

— Тупая, старая пизда! Надеюсь ты ещё жива… Надеюсь ты жива, чтобы я смогла вырезать твоё ёбаное сердце и затолкать тебе в глотку!

Маленькая, злобная сучка. Бездушная. Сатанинское отродье.

— Нет… нет, нет, нет!

Судорога в животе. Это моментально остановило Сьюзи и, любовно поглаживая живот, она присела на край кровати.

— Прости, малыш. Мне очень, очень жаль. Мамочка успокоилась, мамочка в порядке, мамочка…

Ещё один приступ боли, ещё одно воспоминание. Что-то чего не могло быть, что-то, она считала ложью. Разум Сьюзи играл с ней, обманывал её, прямо как с фотографией. Этого не могло быть на самом деле, это не могло быть правдой.

Зло. Выродок.

Рука Сью двинулась к паху, затем к животу. Слёзы струились из глаз, как из открытых ран.

Детки мои… Мои малыши. Я злая… я бездушная.

* * *

— Это отличная новость, Пола. Я твой должник. — Эдди расшагивал по номеру в белье и носках. — Почему бы тебе не сводить мужа в хороший ресторан, а? Любой, какой выберешь.

— Спасибо, мистер Баддингер. Это было несложно, правда. В Трэвисе она была единственной с фамилией Бэстион. Легко отыскать в таком маленьком городке.

— И про какое кладбище ты говорила?

— Мемориальное, Святого Игнатуса. Адрес я записала…

Сев на кровать Эдди записал адрес на обратной стороне чека. На мгновение, уставился на него, размышляя: правильно ли он поступает, стоит ли совать нос во всё это дерьмо.

— Мистер Баддингер?

— Ах, да, извини. Ну ладно, Пола. Ещё раз спасибо. И помни, любое заведение, какое тебе понравится, хорошо?

— Да, сэр. Спасибо.

Эдди повесил трубку и сразу же набрал номер Сьюзи. Вернувшись прошлым вечером, со своими идеями, он забыл ей позвонить. Теперь можно лишь надеяться, что она не расстроилась, не позволила своим мыслям разбежаться и поселить беспокойство или ревность в её голове.

Ответа не было.

Сразу же включилась голосовая почта, что не было похоже на Сьюзи. Эдди набрал снова, чтобы убедиться, но получил тот же результат.

Через полчаса такси подъедет к отелю, чтобы забрать его в аэропорт, затем, без пересадок — прямо домой. В итоге, Эдди рассчитывал оказаться дома через четыре часа, которые сразу же показались вечностью.

Уверен, что она на грани после рассказа о своём прошлом.

Эдди знал, что так и есть. Разве могло быть иначе? Сьюзи будет переживать, возможно, подумает, что Эдди изменил решение, сбежал, или нечто подобное. Сьюзи всегда предполагала худшее, всегда всё преувеличивала. Ему оставалось лишь надеяться, что Сью не будет бросаться в крайности, что, возможно, её ум так затуманен волнением, что она просто забыла зарядить мобильник.

Просто тащи свою задницу домой… и чем быстрее, тем лучше.

Эдди уже представлял её лицо, когда он расскажет ей новости. Что после всего, случившегося с ней, после всего дерьма через которое она прошла, Сьюзи посмеётся последней.

И они вместе смогут плюнуть на могилу ведьмы.

* * *

— Это твоя вина… ты во всём виновата… — Сьюзи держала фото возле лица, её руки тряслись; старуха смотрела в ответ и самодовольная улыбка растягивала её щёки. — Я убью тебя… убью нахуй.

Рядом стояла небольшая открытая прямоугольная коробка, коробка о которой она забыла. Сьюзи не помнила, как собирала её, не помнила, как упаковала и привезла в их новый дом. Содержимое коробки подтверждало то, что она знала всё это время; подтверждала то, что Бабуля столько лет вбивала Сьюзи в голову.