Мракан-сити (СИ)

— Что это за месть?

— Здесь вы не правы, Джон! Мою ненависть к Шиферу правильней назвать жаждой правосудия!

Белов знал, что Джон Вэйн и Спаун — одно лицо, но деликатно не педалировал эту тему.

— Кстати, я уверен, что черный плащ демона-защитника поможет мне накрыть эту мразь!

— Именно так, Антон! В этом наши интересы сходятся. Спаун готов наказать всю преступную организацию! — согласился Джон.

Белов издевался над собеседником, как только мог. Зная о желании богача сохранить конфиденциальность, русский неоднократно напоминал о Спауне. Солгав Вэйну, что его возвращение к нормальной жизни — дело рук ученых корпорации — Антон точно угадал желание заказчика.

— Что ж, Шифер такой Шифер… — посетитель без желательного для интеллигентов разрешения налил в рюмку сухого вина, заодно понаблюдал за реакцией Вэйна, который так и не решился спросить, откуда он знает о Спауне…

— Кстати, Шифер мертв. Вы разве об этом не знали?

Антон призадумался:

«Точно, как я мог забыть?»

И сказал.

— Ствола больше нет, но корень остался!

— Придется обрубить…

— Придется! — Белов случайно выронил рюмку и случайно разбил (вернее казалось, что случайно), и посмотрел на часы, изобразив спешку, — Ой, простите, вы тут сами как-нибудь уберите, а мне пора… — но перед тем, как исчезнуть, русский сделал лживый комплимент, — Я думал, знаменитый загородный особняк, выстроенный в классическом стиле — лучшее, что у вас есть… — и, сомкнув губы, — Могу сказать, вы не хуже.

После беседы у Вэйна остался негативный осадок, на который, собственно, Белов и рассчитывал…

«Откуда он знает?»

Джон с ужасом представил, что…

Джон вспомнил разговор под моросящим дождем с, возможно, самым опасным преступником.

— Жаль, что я не умею читать мысли, как мистер покойненький. Очень жаль. Но мне этого в принципе-т и не нужно, поскольку я знаю максимум того, что могут знать простые смертные!

— Я знаю твою тайну, Спаун, всю твою мотивацию мы хорошенько изучили. Все выводы сделали, полезные и не очень, все осмыслили.

Филантроп растерялся и сник, схватился рукой за лицо, и начал повторять снова и снова:

— Нет, нет, нет…

Джеку пришлось скинуть медэкипировку, так как она была безбожно испачкана и жутко воняла. От Антнидаса до города, если пешкодралом, займет около двух часов, в зависимости от того, как быстро передвигать ноги. Джек по пути размышлял, в чем заключается его предназначение, чего он может добиться, а чего — нет.

И эти мысли, словно выпадающая маленькими клочками шерсть на спине сторожевого пса, мучили разум, в связи с чем маньяк часто останавливался, смотрел на ветхие заброшки, которых, наверное, никто и никогда не сдаст в аренду.

Домик ограниченного от мирской жизни автора нескольких детективов и триллеров Питера Фьюжена — одно из самых таинственных мест «глухой» половины мраканской территории.

Там Хэлван и приостановился, задумавшись: «По факту я могу абсолютно все, что могут другие и даже больше. Я свободный человек, я правдивый человек. Я очень одаренный, чего не отнимешь. Если кому-то взбредет урезать меня в возможностях, то — у него ничего не получится — от следующей мысли ему стало чуточку грустнее.

Но если посмотреть с другого угла обзора, то станет ясно, что ничего-то путного я и не умею. А жаль, очень жаль. Мог бы и уметь.

Причина не в умственной отсталости. Мой мозг в превосходном состоянии, айкью большое. Коль я действую против общества, то мне не приходится выбирать, в какое учреждение поступать. Независимая жизнь полна чуждой большинству свободы, но, увы, она лишает привилегий большинства».

Из окна домика на Джека посмотрел объемистый седобород, что-то про себя пробурчал и задернул занавесу. Это и был писака-детективщик Фьюжен, скрывающийся ото всех по причине психического недуга.

Через минут тридцать Джек уже стоял у моста, за которым находился просторный Мракан-сити.

«Толпы… Меня вряд ли кто-то поймет из живущих, что я хочу доказать им всем, хотя бы потому что я и сам не решил до конца, за что борюсь. Я творю по наитию. У меня нет как таковой причины совершать зло, но… — «Джокер» глубоко вздохнул, — Из-за отсутствия мотивации я считаю себя честнее остальных.

Зачем искать причину для совершения скверных поступков? Никогда этого не понимал. Зачем вообще нужна эта причина — прикрытие для слабаков, спесивцев и глупцов? Почему нельзя играть по правилам, чтобы не задевать чувства профессиональных мыслителей, таких независимых парней, как я? Неужели обязательно стесняться своих чувств?

Или это я просто помешен на мировоззренческих вопросах, до которых, возможно, другим нет никакого дела? Ай, не знаю».

Джек добрался до города за час с кусочком. В карманах имелось несколько долларов, обнаруженных в украденном халате. На эти гроши улыбальщик задумал купить себе шоколадку, зайдя в первый попавшийся магазин на границе.

«Толпы… Опять толпы… Но, пожалуй, нельзя винить социум в магазинных суматохах.

Это как-то совсем бесчеловечно, даже для меня — индивидуума, человечность которого измеряется в микробах, тех, что обитают на использованных памперсах».

Джек не язвил уже более двух часов. Это его конкретно напрягало — такой огромный промежуток времени между шутками и возможностью пошутить.

— Девушка! — задержал он мимо проходящую возле кассы блондинку.

— Да?

— Заранее извиняюсь, вопрос не из скромных. Ты могла бы спонтанно, просто так, без условностей и конфетно-букетного периода выйти за меня? А?

Блондинка улыбнулась, но ничего не ответила.

«Спокойная реакция на подобного рода приколы радует больше, чем порванный шаблон в создании образа народного героя. Например, народный герой — негр, который мстит правительству за похищение его школьных тетрадок, записи в которых якобы могли улучшить школьную характеристику».

Купив себе плитку пористого шоколада, Джек вышел на улицу. Мысли-каша на какое-то время устаканились. Наступила ранее отсутствующая «мозговая» гармония. И все бы хорошо, но неожиданно у входа в универмаг остановились две черные машины. Как ни странно, водитель кликнул Хэлвана:

— Садись, клоун!

Джек слегка разозлился, но виду не подал:

«Как вообще меня можно называть клоуном? Это не моя профессия».

— Шо такое? — спросил Джек.

К нему подошли трое со значками и пистолетами.

— Такое! — мужики затащили «клоуна» внутрь салона и сказали не дергаться.

Безудержное любопытство, а вовсе не иррациональный страх огрести, вынудили Хэлвана проехаться с ними.

«Я за миг уделаю этих идиотов. Но надо все же проявить уважение и позволить малышам почувствовать себя крутыми, пусть даже если это несколько не совпадает с истиной.

Если они сыскали, что предложить мне, то я только за. Вот только вряд ли, что они сыскали мне что-нибудь по-настоящему интересное»

Джека привели в роскошные апартаменты украинской резиденции, где в данный момент властвовал Джерси, люди которого очень бережно относились к выполнению заданий. Так же бережно они отнеслись и к Джеку, ни разу не посмели нагрубить и пытались не обращать внимания на нескончаемые прибаутки «клоуна».

Заценив дизайнерскую составляющую интерьера, Хэлван замахал руками и потянулся к люстрам с множеством золотых нитей, свисающих вниз.

— Вот здесь я бы поставил диван, отвечаю, это реально классно смотрелось бы! Купил б наушники, такие, недешевые, потом купил бы центр, и тот столик поставил бы рядом с аквариумом, чтобы играть в компьютерные игры и одновременно глазеть на рыбок! Ведь рыбки, говорят, успокаивают нервы, а они у меня о какие нес…