Мистика

Почему мне показалось, что я слышу в интонации Калловея покровительственные нотки?

Лэмборн и Тибалд ожидали нас в библиотеке.

— Такое печальное дело, — сказал им Калловей. — Я думаю, возможно, Тибалд, вы правы. Еще один трагический несчастный случай. Так часто читаешь об этом в газетах, и чаще всего такое случается со стариками. Они принимают снотворное — одну или две таблетки, потом просыпаются посреди ночи, забывают, что уже приняли свою дозу, и повторяют ее. Просто чтобы прояснить ситуацию, расскажите, что здесь произошло вчера перед нашим с отцом Ши приездом.

Тибалд и Лэмборн последовательно поведали нам о случившемся накануне. За ужином сэр Исаак пожаловался на усталость и сказал, что неважно себя чувствует. В конце концов он попросил проводить его в спальню. Племянник и адвокат помогли ему подняться, а уже в спальне он попросил уложить его в постель и дать отдохнуть. Тогда они видели его в последний раз.

— Благодарю вас, джентльмены, — сказал Калловей. — И примите наши соболезнования, Тибалд. А теперь мы заглянем к Элмору, посмотрим, как он там.

Старика мы нашли в гулкой кухне викторианских времен с каменными стенами. Он пил крепкий чай, а вокруг него суетилась женщина средних лет, которая, как я понял, была кухаркой.

Мы уселись за выскобленный трапезный стол и приняли предложенный нам чай. Когда кухарка поднесла дымящиеся кружки, Калловей подключил свое обаяние и похвалил приготовленный ею завтрак. Немного женского жеманства, еще пара комплиментов со стороны Калловея, и вдруг кухарка припомнила, что, да, ей надо кое-куда сходить, пока джентльмены перекинутся парой слов с мистером Элмором. Временами Калловей поражал меня.

— Прискорбно все это, Элмор, — сказал Калловей, когда мы остались один на один с дворецким.

— Да, сэр, — отозвался Элмор. — Сэр Исаак был хорошим человеком, тяжко без него будет. Я знаю, он был старый. Это да, но он всегда был крепким. Иногда уставал, но это понятно в его-то годы.

— Он не страдал от ревматизма, артрита или чего-нибудь в этом роде? Использовал когда-нибудь бинты для поддержки суставов?

— Нет, сэр. С чего вы это взяли? — Элмор ухмыльнулся. — Сэр Исаак еще как шевелился, лучше меня, вот как.

— А что случилось за ужином прошлым вечером, перед нашим приездом?

— Я не очень-то уверен, сэр. Хозяин был, как всегда, довольный, когда спустился в столовую. А потом, когда я уже подал кофе и пришел убрать кофейники, он прямо с ног валился. Еле-еле смог подняться. Тогда эти двое повели его наверх. Так вот все и было, пока я не пошел звать его сегодня утром.

— А ты не знаешь, принимал ли он на ночь таблетки?

— Принимал иногда. — Элмор почесал лысеющую макушку. — С годами он стал не так хорошо спать. Но если он их и принимал, то всегда половинку таблетки. Говорил, не хочет от них зависеть.

— Он много выпивал?

Старый слуга разволновался.

— Хозяин не был пьяницей! — Калловей поспешил успокоить его, наконец тот продолжил: — Он, может, выпил бокал или два вина за ужином, а потом кофе. Он так худо себя чувствовал, что даже не стал пить свой обычный арманьяк.

— По-прежнему предпочитал «Маркиза де Монтескью», да?

— О да, сэр. Ни к чему больше не притрагивался. Хотя держал для гостей и хороший коньяк, и виски.

— А он всегда держал бутылку возле кровати?

— Нет, никогда такого не было. Но там была бутылка, верно? — У Элмора опустились уголки рта, глаза полезли на лоб от шока. — Так, значит, хозяин хотел убить себя.

— Не мучай себя, Элмор. Я совсем не думаю, что он хотел сделать это. — Калловей достал из кармана пачку сигарег и предложил одну Элмору. Я налил нам всем еще по чашке чаю, и Калловей продолжил: — Я не хочу сказать ничего плохого, просто любопытно, но я заметил, что в спальне твоего хозяина было немного пыльно. Это ведь необычно, правда?

В ответе дворецкого прозвучала гордость:

— Да, вот такой он сэр Исаак. Хороший хозяин. В этом месте лет шестьдесят назад или больше была дюжина слуг. А теперь только я, миссис Хопкирк да девчушка из деревни. Она приходит убираться. Она уж две недели как слегла с гриппом. А хозяин не позволял мне или миссис Хопкирк убираться.

Ну, мы выпили чай, покурили, а теперь идемте в мою комнату, — неожиданно продолжил Элмор. — Недели две назад хозяин передал мне письмо для вас. Сказал, если с ним что-нибудь случится, так я должен сразу передать письмо вам. Я все ждал, потому что не хотел, чтобы эти два жулика видели.

Элмор провел нас по короткому коридору от кухни до своего жилища. У него была небольшая, скромно обставленная гостиная — пара кресел, шкафчик для книг и отполированное до блеска бюро. На стенах висело несколько репродукций, и еще был радиоприемник, выпущенный в начале пятидесятых (припоминаю, у моих родителей был такой же). Через приоткрытую дверь в соседнюю комнату я увидел односпальную кровать и угол платяного шкафа.

Элмор залез в бюро и вытащил солидный пакет из коричневой манильской бумаги с одним-единственным написанным на нем словом: «Калловею». Я обратил внимание, что он был опечатан большой печатью из красного воска.

— Вот, профессор. Это только для вас, так что я ухожу, а вы со святым отцом оставайтесь, сколько понадобится.

Дверь за Элмором захлопнулась, Калловей сломал печать и вытряхнул содержимое пакета. Из пакета вывалилось три конверта — один толстый и два тонких, еще свернутая записка и ключ. К ключу была привязан ярлычок с загадочной надписью: «Вы догадаетесь, от чего он».

— Это точно, — пробормотал Калловей.

Он развернул записку, быстро пробежал ее глазами и передал мне. Написана она была от руки и датирована двумя месяцами ранее.

Пока я это читал, Калловей вскрыл больший конверт и вытряхнул его содержимое.

— Завещание сэра Исаака, — сказал он, — и еще одна записка. Слушайте: «Это мое последнее и единственное подлинное завещание и свидетельство. Все предыдущие завещания уничтожены, и любой другой появившийся документ — подделка. Исаак Прайс».

Калловей быстро пролистал бумаги.

— Подписано и заверено, — прокомментировал он и переключил свое внимание на более тонкий конверт.

В этом конверте оказалась газетная вырезка. На фотографии Тибалд, чуть позади него Лэмборн. Пара спускается по парадной лестнице какого-то впечатляющего вида здания. Надпись под фотографией гласила: «Ричард Тибалд и его адвокат покидают торговый банк Мелдрам, полдень вчерашнего дня».

— Теперь понятно, почему Тибалд показался мне знакомым! — воскликнул Калловей. — Вы наверняка помните это дело, Родерик. Это было год или два назад… В Сити ходили слухи о какой-то махинации в Мелдраме, инсайдерские дела, подлог, незаконное присвоение и тому подобное. Либо ничего не смогли доказать, либо его реабилитировали. Что бы там ни случилось, Ричарду Тибалду были предъявлены обвинения, и он вынужден был подать в отставку.

В третьем конверте было два листа бумаги или, скорее, два пергамента, так как этот материал был плотнее и качественнее обычной бумаги. Калловей рассмеялся:

— И впрямь головоломка.

Первый лист:

И второй:

— Что вы думаете? — спросил меня Калловей.