Искусство (Сборник)

Но западный Голливуд не изменился: все тот же город мечты с его барами и стильными магазинчиками, где Тесла покупала украшения. Она свернула с Санта-Моники налево на Норд-Хантлидрайв, где жила уже пять лет с тех пор, как переехала в Лос-Анджелес. Близился полдень, город пожирал смог. Тесла поставила машину в подземный гараж, и они с Раулем отправились в квартиру номер пять. Окна ее соседа, злобного угрюмого человечка, с которым за пять лет она обменялась тремя фразами (две из них — оскорбления), были открыты, и он, без сомнения, заметил гостя Теслы. Минут через двадцать он оповестит весь дом, что мисс Одинокое Сердце, как он ее прозвал, вернулась вся в грязи и в сопровождении Квазимодо. Пусть его. Были более насущные проблемы, например, как попасть ключом в замочную скважину. Рауль пришел на помощь, взял ключ из ее дрожащих пальцев и открыл дверь. Как обычно, квартира походила на зону стихийного бедствия. Тесла оставила дверь открытой и распахнула окна, чтобы проветрить, потом прослушала автоответчик. Дважды звонил ее агент с известием, что сценарий не принят. Звонила Саралин, спрашивала, не знает ли Тесла, где Грилло. Потом звонила мать, чье сообщение было скорее перечислением преступлений, совершенных против нее миром вообще и отцом в частности. Последним был звонок от Микки де Фалько. Он зарабатывал тем, что озвучивал стоны в порнофильмах, и ему требовалась партнерша. На заднем плане лаяла собака. «И как только вернешься, — закончил он, — забери этого долбаного пса, пока он не выжил меня из дома». Тут она заметила, что Рауль изумленно смотрит на нее.

– Мои знакомые, — сказала она, когда голос Микки затих. — Болтуны, да? Слушай, я полежу, ладно? Здесь все как обычно — холодильник, телевизор, туалет. Разбуди меня через час, хорошо?

– Через час.

– Хорошо бы чаю, но некогда. Я нормально говорю? — спросила она, заметив, что его изумление не проходит.

– Да… — ответил он неуверенно.

– Слова сбиваются?

– Да.

– Оно и понятно. Ну ладно, квартира в твоем распоряжении. На звонки не отвечай. Увидимся через час.

Она ушла в ванную, полностью разделась и оценивающе взглянула на душ, потом плеснула себе на лицо и грудь холодной воды и ушла в спальню. Там было жарко, но открывать окно она не стала. Ее ближайший сосед Рон обычно просыпался — как раз в это время — и слушал оперу. Пришлось выбирать между жарой и «Лючией де Ламмермур»*. Тесла предпочла потеть.

Предоставленный самому себе, Рауль нашел в холодильнике какую-то еду и сел у окна. Он весь дрожал. Он не испытывал такого страха со дня, когда Флетчера охватило безумие. Теперь, как и тогда, мир резко и без предупреждения изменился, а он не знал, что ему делать. В глубине души он уже перестал надеяться на возвращение Флетчера. Миссия, где он нес свою вахту, превратилась в посмертный памятник. Он надеялся умереть там в одиночестве, постепенно утратив разумные навыки. Ведь он не умел писать ничего, кроме своего имени. Большинство предметов в квартире этой женщины оставались для него полнейшей загадкой. Он ощущал себя потерянным.

Крик в соседней комнате отвлек его от жалости к себе.

– Тесла?

Вразумительного ответа не последовало, только приглушенные крики. Он встал и пошел на звук. Дверь спальни была закрыта. Он стоял в нерешительности, положив руку на дверную ручку и боясь войти без приглашения. Но тут он услышал новые крики и распахнул дверь.

Классическая опера Гаэтано Доницетти.

Никогда в жизни он не видел обнаженной женщины, и вид Теслы, распростертой на кровати, приковал его к месту. Ее руки, лежавшие вдоль тела, судорожно сжимали простыни, голова моталась из стороны в сторону. Ее полупрозрачное тело напомнило ему о том, что случилось на дороге у миссии. Она снова уходила от него. Обратно в Петлю. Крики превратились в стоны. И стонала она не от удовольствия. Ее уводили насильно.

Он громко позвал ее по имени. Внезапно она села и уставилась на него, расширив глаза.

– Боже! — Она задыхалась, словно только что бежала. — Боже. Боже.

– Ты кричала… — начал он, чтобы как-то объяснить свое присутствие.

Она только сейчас осознала ситуацию: ее нагота, его смущение… Она потянулась за простыней, чтобы накрыться, но ее отвлекли мысли о только что пережитом.

– Я была там, — сказала она.

– Я знаю.

– В Троице. В Петле Киссуна.

Пока они ехали к побережью, она подробно описала, что случилось, когда ее вылечил нунций, — отчасти чтобы закрепить детали видения в памяти, отчасти чтобы выпустить свои переживания, запечатанные в клетке сознания, и разделить с кем-то груз впечатлений. Она рассказала, насколько мерзок был Киссун.

– Ты видела его? — спросил Рауль.

– Я не дошла до хижины. Но он тащил меня туда. Я чувствовала. — Она схватилась за живот. — Он и сейчас меня тянет.

– Я здесь. Я тебя не пущу.

– Я знаю и рада этому. Возьми меня за руку, а? Он нерешительно приблизился к кровати.

– Пожалуйста, — попросила она. Он взял ее руку.

– Я опять видела тот город, — продолжала она — Он казался таким реальным, только там никого нет, вообще никого. Он словно декорация, будто там готовят какое-то шоу.

– Шоу?

– Понимаю, это звучит бессмысленно. Я просто описываю свои ощущения. Там должно произойти что-то ужасное. Самое страшное, что можно вообразить.

– Ты не знаешь, что?

– А может, оно уже случилось? — сказала она. — Может, поэтому там и нет никого? Нет. Нет. Не то. Еще ничего не произошло, все в будущем.

Она попыталась разобраться, что она видела. Если бы это была декорация к фильму, какую бы сцену там снимали? Перестрелку на главной улице? Горожане заперлись в своих домах, пока Белые шляпы и Черные шляпы выясняют отношения? Возможно. А может, город оставили из-за страха перед чудовищем? Классический фильм ужасов пятидесятых — монстр, разбуженный ядерными испытаниями…

– Похоже на то, — сказала она вслух.

– Что?

– Похоже на кино про динозавра. Или гигантского тарантула. Не знаю. Но очень похоже. Господи, как бессмысленно! Я что-то знаю об этом месте, но никак не получается вспомнить, что именно.

Из соседней квартиры послышалась мелодия Доницетти. Тесла могла бы спеть ее наизусть от начала до конца, если бы у нее был голос.

– Пойду сварю кофе. Надо взбодриться. Слушай, сходи к Рону, попроси у него молока, ладно?

– Да, конечно.

– Скажешь, что ты мой друг.

Рауль встал с кровати и отпустил ее руку.

– Квартира номер четыре! — крикнула она ему вслед, потом пошла в ванную и приняла душ, продолжая думать про город.

Когда она вылезла из-под душа и натянула чистые джинсы и футболку, вернулся Рауль. И тут же зазвонил телефон. На том конце провода возникли опера и голос Рона:

– Слушай, где ты его нашла? — спросил Рон. — А брат у него есть?

– У меня что, нет права на частную жизнь? — сказала она.

– Не надо было его демонстрировать, девочка, — возразил Рон. — Кто он, шофер? Морской пехотинец? Он такой крупный…

– Не без этого.

– Если ему станет скучно, пришли его ко мне.

– Он будет польщен, — заявила Тесла и повесила трубку. — У тебя появился поклонник, — сообщила она Раулю. — Рон считает, что ты очень сексуальный.

Вопреки ее ожиданиям, Рауль не выглядел удивленным. Поэтому она спросила:

– Думаешь, среди обезьян есть геи?

– Геи?

– Гомосексуалисты. Мужчины, предпочитающие мужчин.

– А Рон такой?

– Рон? — засмеялась она. — О да, Рон такой. Такой у меня сосед. Потому он мне и нравится.

Тесла стала насыпать в чашки растворимый кофе. Как только она услышала шуршание гранул, соскальзывающих с ложки, перед ней снова возникло видение.

Она уронила ложку. Повернулась к Раулю. Он был далеко от нее, на другом конце комнаты, которая начала заполняться песком.

– Рауль!

– Что такое? — увидела она, как он ответил. Скорее увидела, чем услышала — громкость звуков мира, откуда она ускользала, упала до нуля. Ее охватила паника. Она протянула руки к Раулю.