Собаки-призраки

Лицо и руки были исцарапаны, а по шее стекала алая кровь.

— Купер, — прохрипел он. — Купер… собаки… С этими словами он рухнул на землю.

15

— Микки! — в ужасе завопил я. Бросив цветы и плющ, я побежал к нему. Мы с Ферги опустились на колени возле

Микки.

— Что с ним? — спросила она едва слышно. Я наклонился над братом и потянул обеими руками за его изодранную футболку. Но поднять его я не смог. Я попытался еще раз. И еще.

Всякий раз его бесчувственное тело падало на землю.

— Микки! Микки! — не переставая звал я его. — Что с тобой? На тебя напали собаки?

Когда я наклонился к нему совсем близко, Микки неожиданно обхватил руками мою шею и притянул к себе. Ловко извернувшись, он уселся на меня верхом. И загоготал, как последний идиот.

— О, Микки! Микки! — передразнивал он тоненьким голоском. — Что с тобой?

Меня так и подмывало обозвать его покруче, но от ярости я не мог произнести ни слова.

— Слабак! — подзуживал он. — Ты всякий раз будешь падать при виде красной краски? — Он опять визгливо захихикал.

Я закрыл глаза и стиснул зубы. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Одна мысль о том, что братец опять выставил меня дураком, да еще перед Ферги, была мне противна. Лицо горело.

— Ты у меня за это получишь! — закричал я и попытался скинуть его с себя.

— Ооо! Я весь дрожу от страха! — Микки шмыгнул носом.

— Тебе что, нечем больше заняться? Зачем ты стараешься напугать меня? — заорал я.

— А мне и стараться не надо, — ухмыльнулся Микки.

Скрестив руки на груди, Ферги склонилась над нами.

— Ты тоже участвуешь в этом свинстве? — рявкнул я.

— Нет, что ты! — поспешила оправдаться она.

Микки пригвоздил мои руки к земле.

— Признайся, что ты слабак! Никогда в жизни я не был так унижен. Никогда.

Даже тогда, когда Микки выставил меня на улицу в одних трусах и запер дверь.

— Ты уже труп! — прокричал я ему прямо в лицо.

— И что же ты собираешься делать, зайчик? Вырубить меня при помощи букетика фиалок?

Откинув голову, он заржал над своей глупой шуткой. Не долго думая, я укусил его за руку.

— Ой! Ты, мутант! Смотри, что ты сделал! У меня течет кровь!

Микки вскочил и стал рассматривать следы от укуса. Потом Что-то сердито пробурчал и затрусил прочь.

Я ринулся было в погоню, но Маргарет удержала меня.

— Пусть уходит, — сказала она, держа меня за рубашку. — Он — трус. Правда!

Ворча себе под нос, я отряхнул одежду и поднял цветы, которые собрал для мамы. Я не мог заставить себя взглянуть Ферги в глаза.

— Ты идешь домой? — спросила она.

— Эге, — пробурчал я.

— Увидимся завтра в школе? — спросила она.

Я пожал плечами. Мне хотелось, чтобы она оставила меня в покое. Мне необходимо было побыть одному.

Я буркнул Что-то невнятное. Думаю, она поняла.

— Ну, пожалуй, мне тоже пора домой. Не горюй, Купер, — сказала она на ходу. — Мы придумаем, как ему отомстить. Обещаю.

Я не ответил.

— До завтра! — прокричала она и помахала рукой.

Я не потрудился помахать в ответ. Я посмотрел ей вслед и побрел к ручью, чтобы сделать глоток холодной воды. От вида окровавленного Микки у меня пересохло в горле, да к тому же пришлось здорово покричать.

Я наклонился над ручьем и зачерпнул пригоршню чистой воды. Поднес ее к губам и выпил.

Но когда я наклонился еще раз и увидел в воде свое отражение, я чуть не задохнулся. Это был не я.

Из воды на меня смотрела черная собачья морда!

Я вскинул голову.

На берегу не было никаких собак.

Ни одной собаки поблизости.

— Оох! — громко вскрикнул я.

Я снова склонился над ручьем и присмотрелся получше.

Собака глядела на меня откуда-то из глубины.

Я снова поднял голову. Никакой собаки на берегу не было.

Чье же отражение я видел в воде?

Я еще раз заглянул в прозрачный ручей. По воде прошла рябь, и собачья морда искривилась.

Не помня себя от страха, я таращился на загадочное отражение, которое тем временем оскалило свои безобразные желтые зубы и беззвучно рычало.

16

Не оглядываясь, я помчался к дому.

Я ворвался в дверь и пулей полетел в ванную. Мне не терпелось посмотреть на себя в зеркало.

Даже не знаю, что я ожидал увидеть.

Собачью морду?

Уж и тогда я понимал, как это глупо.

Но я не мог уразуметь, откуда взялось отражение собаки в ручье. Я должен был увидеть свое лицо, а не оскаленную морду черного Лабрадора.

Влетев в ванную, я с опаской приблизился к зеркалу и медленно поднял глаза.

На меня смотрело мое веснушчатое лицо. Ну и что, стало мне от этого легче? Ненамного.

Всю вторую половину дня я ни с кем не разговаривал. За ужином, поклевав немного еды, я извинился и попросил разрешения выйти из-за стола.

— Ты не заболел, Купер? нахмурилась мама. — Ведь печенка с луком твое любимое блюдо. Никогда не видела, чтобы ты оставлял на тарелке хоть кусочек.

Она подошла ко мне и приложила руку ко лбу. Она так всегда делает, если я веду себя не совсем обычно. Щупает мой лоб.

— Я здоров, мам, — ответил я. — Просто мне не хочется есть. Вот и все.

— Купер, наверное, немного волнуется перед школой. Первый день в новой школе — это всегда событие, — предположил папа. Он повернулся ко мне. — Верно?

— Да, верно, — согласился я. Не было смысла заводить разговор о собаках. Все равно мне никто не поверит.

— Ах, бедный маленький зайчишка! Даже ушки отвисли! Испугался новой школы! — начал дразнить меня Микки.

Мама с папой предупреждающе стрельнули на него глазами.

— Микки, пожалуйста, не сегодня, — приструнил его папа.

Не поддавшись на провокацию своего тупого братца, я молча встал из-за стола и отправился к себе в комнату.

В ту ночь я не мог заснуть. Как только я закрывал глаза, в голове всплывала картина: злая морда черной собаки в подернутой рябью воде.

Лишь далеко за полночь мне удалось задремать.

Меня разбудили мамины нетерпеливые крики.

— Купер! Купер! Ты проспал! Пора вставать! Я ничего не понимал. Я всегда рано просыпаюсь и ни разу еще не проспал.

«Теперь я опоздаю в школу, в первый же день, — с грустью подумал я. — И все из-за этих дурацких собак».

Я быстренько надел джинсы и футболку и помчался по коридору на кухню. На нормальный завтрак времени не было. Я залпом выпил стакан молока и полез в холодильник за ореховым маслом и желе, чтобы сделать себе бутерброд на ленч.

Намазывая масло на хлеб, я услышал, что кто-то скулит у меня за спиной.

— Кончай, Микки, — не поворачиваясь, сказал я.

Поскуливание становилось громче.

— Микки! Прекрати! Не будь таким… Они выпрыгнули из ниоткуда. Собаки! Они были на кухне.