Два вампира (сборник)

— А ты хочешь знать истину? — В голосе Дэвида слышался неподдельный интерес.

После минутного раздумья я отрицательно покачал головой.

— Не думаю, что это вообще можно объяснить. Я ненавижу собственный страх. Тебе не кажется, что это безумие? Возможно, это и есть ад. Ты лишаешься разума, и тобой мгновенно овладевают все демоны, которых ты когда-либо призывал.

— Грех так говорить, Лестат. Твои речи исполнены зла.

Я хотел было ответить, но вдруг запнулся. Зло...

— Ты говорил, что это было ужасно,— продолжал Дэвид,— что вокруг царил страшный шум, ты говорил о свете. Но зло? Ощущал ли ты при этом присутствие зла?

— Ну-у... Откровенно говоря, нет. Я его не ощущал. Скорее, я испытывал те же чувства, что и в тот момент, когда слышал отрывки той беседы... ощущение прямоты и искренности... ля, пожалуй, это самое подходящее определение. И некой целенаправленной преднамеренности. И еще, Дэвид, должен тебе сказать, что существо, которое наблюдает за мной, обладает недремлющим разумом и ненасытным характером.

— Что?

— Недремлющим разумом,— настаивал я,— и ненасытным характером.

Возможно, мое высказывание прозвучало резко. Однако я знал, что это цитата. Хотя откуда она, я не имел представления. Быть может, из какого-то стихотворения?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Дэвид.

— Не знаю. Я даже не могу сказать, почему произнес имении эти слова. И почему они вдруг пришли мне на ум. Но это правда. У него действительно недремлющий разум и ненасытный характер. Он не смертный. Он не человек.

— Недремлющий разум,— повторил вслед за мной Дэвид,— ненасытный характер.

— Да. Это божество, некое существо, нечто мужского рода. Хоти нет, подожди. Я не уверен, что оно принадлежит именно к мужскому роду. То есть я вообще не знаю, к какому роду его отнести. Скажем так: оно не является ярко выраженным существом женского рода, а потому естественно отнести его к роду мужскому.

— Понимаю.

— Ты считаешь меня сумасшедшим, не так ли? Во всяком случае, тебе бы хотелось так думать. Я прав?

— Конечно же нет.

—  Но ты должен так думать,— настаивал я.— Потому что если это существо не плод моего воображения, значит, оно обитает где-то вне меня. А следовательно, может сделать объектом своего наблюдения и тебя.

Мои слова заставили Дэвида глубоко задуматься. Ответ его прозвучал для меня полной неожиданностью:

— Но ведь я ему не нужен, не так ли? И другие тоже. Ему нужен ты.

Я совершенно упал духом. Да, я исполнен гордыни, я самовлюбленное создание, я обожаю внимание, я жажду славы, я хочу быть желанным для Бога и дьявола... Я хочу... Я хочу... Я хочу...

— Я ни в коей мере не порицаю тебя,— сказал Дэвид.— Я просто размышляю и строю предположения. Почему это существо не пыталось угрожать другим? Быть может, потому, что в течение многих столетий никто из них... по крайней мере, никто из тех, кого мы знаем, не осмеливался коснуться этой темы. А ты в своих книгах совершенно недвусмысленно заявил, что пи один вампир никогда не встречался с дьяволом. Или я не прав?

Я пожал плечами в знак согласия. Луи, мой возлюбленный ученик и мое любимое создание, однажды пересек океан в надежде отыскать старейших вампиров и встретился с Арманом,  который принял его с распростертыми объятиями и заявил, что ни Бога, ни дьявола не существует. А за полвека до него я сам отправился на поиски родоначальников нашего племени и нашел Мариуса, ставшего вампиром еще во времена Древнего Рима. Он тоже утверждал, что нет ни Бога, ни дьявола.

Я сидел неподвижно, ощущая непонятный дискомфорт, чувствуя, что в помещении душно, что запахи, наполнявшие его, вовсе не настоящие, что на самом деле никаких лилий там нет. и что на улице становится все холоднее и холоднее. А еще я думал о том, что не могу даже надеяться на отдых, пока не наступит рассвет, что впереди еще долгая ночь, что я не нужен Дэвиду и рискую его потерять... и что это существо может прийти, что оно может появиться снова.

— Ты останешься со мной? — спросил я, сам себя ненавидя за свой вопрос.

— Я буду рядом и постараюсь удержать тебя, если оно захочет тебя забрать.

— Ты действительно это сделаешь?

— Да,— кивнул он.

— Но почему?

— Не будь глупцом,— ответил он.— Послушай, я не знаю, что именно видел тогда в кафе. И никогда больше мне не довелось ни видеть, ни слышать что-либо подобное. Тебе это известно, ведь я уже рассказывал об этом. Я отправился в Бразилию и постиг тайны кандомбле. В ту ночь... в ту ночь, когда ты приехал за мной, я как раз пытался вызвать духов природы.

— И они пришли. Они откликнулись на твой зов, но оказались слишком слабыми, чтобы помочь...

— Все так. Но... я сейчас о другом. Я говорю о том, что люблю тебя, что мы связаны между собой и эта связь носит совершенно особый характер. Луи поклоняется тебе, словно своего рода темному божеству, хотя он и делает вид, что ненавидит тебя за то, что ты сделал его себе подобным. Арман тебе завидует — причем гораздо сильнее, чем ты предполагаешь,— и шпионит за тобой.

— Я вижу и слышу Армана, но не обращаю на него внимания.

— Что до Мариуса, то он не простил тебе нежелание стать его учеником, его помощником и правой рукой; он не простил твой отказ поверить в то, что история представляет собой некий процесс, последовательность связанных между собой событий, направленных во искупление...

— Отлично сказано. Именно в этом состоит его вера. Однако он сердит на меня за гораздо более тяжелые проступки. Ты не был одним из нас, когда я пробудил Отца и Мать, и не присутствовал при этом... Впрочем, это сейчас к делу не относится.

— Мне все известно. Ты забыл о своих книгах. Как только они становились доступными смертным, я немедленно принимался за чтение.

— Быть может, дьявол тоже удосужился их прочесть,— с горьким смешком заметил я. О, как я ненавидел себя за этот страх! Он приводил меня в ярость.

— Суть в том, что я останусь с тобой.— Он опустил взгляд и погрузился в размышления, как часто делал, еще будучи смертным. Даже тогда, когда я мог читать его мысли, он умел усилием воли скрывать их от меня. А теперь между нами вырос барьер, и ни сейчас, ни впредь мне не удастся проникнуть в его разум.

— Я голоден,— прошептал я.

— Отправляйся на охоту.

Я отрицательно качнул головой.

— Нет, я возьму свою жертву, как только почувствую себя к . «тому готовым. Еще немного — и Дора уедет из Нью-Йорка, вернется в свой старый монастырь. Она знает, что мерзавец обречен. И когда я наконец доберусь до него, она решит, что это дело рук его врагов — а их у него великое множество — и что пришел час возмездия за все причиненное им зло. Ну просто как в Библии. А между тем все гораздо проще, и истина состоит в том, что ее папочка попался на глаза некоему существу, убийце, вампиру, скитающемуся по Саду Зла, каковым, собственно, и является весь наш мир, в поисках подходящей жертвы. Вот какой конец ожидает этого человека.

— Ты собираешься его мучить?

— Какой нескромный вопрос, Дэвид! Вот уж не ожидал — ты меня просто поражаешь!

— И все-таки? — Голос Дэвида звучал неуверенно, в нем появились почти умоляющие нотки.

—  Не думаю. Я просто хочу...— Я улыбнулся. Ему и без моих объяснений все понятно. Нет нужды рассказывать о том, как пьют кровь, а вместе с нею поглощают душу и постигают то, что хранила в своей душе и в сердце жертва И мне не удастся до конца понять, что собой представляет этот отвратительный смертный, пока я не схвачу его и, крепко прижав к себе, не вскрою его артерию, единственный источник правды, если мне будет позволено так выразиться. Ах, слишком много мыслей, слишком много воспоминаний и гнева...

—  Я намерен жить вместе с тобой,— сказал Дэвид.— У тебя здесь снят номер?

—  Его нельзя назвать уж очень удобным. Поищи для нас что-нибудь. Желательно поблизости от... поблизости от собора.

—  Почему?

— Неужели тебе нужны объяснения? Если дьявол вновь станет меня преследовать, я укроюсь от него в соборе, брошусь на колени перед алтарем, как перед Святым причастием, и буду молить Господа о прощении, дабы он уберег меня от геенны огненной.