Питер Страуб. История с привидениями.

— Конечно, — сказал Дон и продолжал говорить, когда Рики уже уснул.

Около десяти Питер и Дон поднялись к Рики с подносом — отбивная, салат и бутылка бургонского. Еще одна отбивная предназначалась Стелле. Они постучали и вошли, поддерживая тяжелый поднос.

Стелла Готорн в халате сидела рядом с мужем.

— Я проснулась час назад. Мне стало одиноко, и я пришла сюда. Вы принесли поесть? Молодцы, — она улыбнулась Питеру и он потупился.

— Пока вы были внизу, я поговорил со Стеллой, — сказал Рики, забирая с подноса свою тарелку. — Как приятно! Стелла, давно нужно было завести горничную.

— Я думала, я ее заменяю, — шок сильно повлиял на Стеллу; она уже не выглядела на сорок, и, быть может, никогда не сможет уже так выглядеть, но держалась бодро.

Рики разрезал отбивную и налил вина себе и Стелле.

— Нет сомнения, что это тот же человек, который гнался за Питером.

Он даже сказал Стелле, что он “свидетель Иеговы”.

— Но он был мертв! — лицо Стеллы на миг исказилось при воспоминании. — Я его убила.

— Я знаю, — Рики повернулся к остальным. — Но когда она вернулась, тело исчезло.

— Можете вы сказать мне, что все это значит? — спросила Стелла, чуть не плача.

— Не сейчас, — сказал Рики. — Дело еще не закончено. Я объясню тебе все летом. Когда мы уедем.

— Уедем?

— Я решил съездить с тобой во Францию. В Антиб, в Сен-Тропез или еще куда-нибудь. Куда-нибудь, где тепло. Но сперва ты должна помочь нам.

— Вы видели что-нибудь возле машины, когда вернулись туда с Черчиллем?

— Спросил Дон.

— Никого.

— Я не имею в виду людей. Какое-нибудь животное.

— Не помню. Я была почти без чувств.

— Попытайтесь вспомнить. Машина, открытая дверца, снег…

— О! — воскликнула она, и Рики не донес вилку до рта, застыв в ожидании. — Там была собака. А почему это важно? Она выпрыгнула из-за сугроба и побежала по улице. Белая собака.

— Это она, — сказал Дон.

Питер, открыв рот, смотрел на них.

— Хочешь вина, Питер? А вы, Дон?

Дон покачал головой, а Питер молча кивнул, и Рики налил ему стакан.

— А что тот человек говорил?

— О, это было так ужасно… Я думала, он спятил. И по-моему, он знал меня — он назвал мое имя и сказал, что мне не нужно ехать на Монтгомери-стрит, потому что вас там нет… А кстати, где вы были?

— Позже расскажу. Как-нибудь летом, за рюмкой перно.

Проснувшись утром, Дон с Питером обнаружили Рики на кухне, где он жарил яичницу.

— Доброе утро. Хотите вместе со мной подумать о Холлоу?

— Вам нужно лежать, — сказал Дон.

— Какого черта! Вы что, не чувствуете, как мы близко?

— Я чувствую запах яичницы. Питер, достань-ка из шкафа тарелки.

— Сколько в Холлоу домов? Пятьдесят? Не больше, я думаю. И она в одном из них.

— Да. И ждет нас. За ночь нападало два фута снега. Буря кончилась, но может начаться в любую минуту. А даже если мы и доедем, что, будем стучаться во все дома и спрашивать, нет ли у них оборотня?

— Нет. Надо подумать, — Рики снял сковородку с плиты и разложил яичницу по тарелкам.

— Поджарьте, пожалуйста, хлеб.

Когда хлеб, кофе и апельсиновый сок уже стояли на столе, они сели завтракать. Рики был задумчив: наверное, все еще думал о Холлоу и Анне Мостин. Наконец он сказал:

— Эту часть города мы плохо знаем. Потому-то она и укрылась там. Она знает, что ее помощники мертвы, и ей нужно подкрепление. А еще одного такого Стелла заколола булавкой.

— Откуда вы знаете, что он был один? — спросил Питер.

— Иначе другие были бы с ним.

Они некоторое время молча жевали.

— Поэтому я думаю, что она ждет их где-нибудь в пустом доме. Она не ожидает, что мы сможем добраться до нее по такому снегу.

— И она хочет отомстить, — сказал Дон.

— Но она и боится.

— Почему? — Питер вскинул голову.

— Потому что один раз мы уже убили ее. И вот еще что. Если мы сейчас ее не найдем, все наши усилия пропадут даром. Мы трое и Стелла дали городу передышку, но как только она наберется сил… Все будет еще хуже, помните это. Поэтому нужно сейчас же ехать в Холлоу. . — Это ведь место, где жила прислуга? — спросил Питер. — Ну раньше, когда люди держали слуг.

— Да, но не только. Она говорила “В местах ваших снов”. Мы нашли одно, но могут быть и другие. Но я не могу…

— Вы знаете кого-нибудь, кто там живет? — спросил Дон.

— Конечно. Но я не…

— А каким Холлоу был раньше? — спросил Питер.

— Раньше? Ты имеешь ввиду, когда я был молодым? О, куда приятнее. Гораздо чище. Тогда это был район богемы. Там жил один художник с замечательной седой бородой и в кепи — он выглядел так, как, мы думали, должны выглядеть художники. Мы проводили там много времени. Там был барс джазовым оркестром, и Льюис часто ходил туда на танцы. Как у Хэмфри, только меньше и лучше.

— С оркестром? — спросил Питер, и Дон поднял голову.

— Да, — Рики не заметил их оживления. — Маленький такой оркестр, на шесть-семь инструментов, — он собрал тарелки и отнес в раковину. — О, Милберн тогда был куда лучше. Мы ходили в Холлоу пешком послушать музыку, выпить пива… О Боже! Я знаю, — все еще держа в руках мокрую тарелку, он повернулся к ним. — Это же Эдвард! Мы ходили в Холлоу к Эдварду! Он там жил, и этот дом до сих пор цел. Его решили снести в прошлом году, но он еще стоит. Я знаю, это то самое место. Место наших снов.

— Потому что… — начал Дон, уже зная, что старик прав.

— Там умерла Ева Галли и начались наши кошмары. Клянусь Богом, мы нашли ее.

Глава 16

Они надели все теплые вещи, какие нашлись у Рики, — белье, по две рубашки и сверху свитера. Дон умудрился влезть в старые ботинки Рики.

Рики захватил с собой шерстяные платки.

— Может, понадобится закутать лица. Отсюда до Холлоу около мили. Хорошо еще, что город такой маленький. Когда нам было по двадцать, мы проходили этот путь пешком два-три раза в день.

— Так вы уверены, что это то место? — спросил Питер.

— Уверен. Ну, посмотрим на себя, — они были похожи на снежных людей. — Ах да, еще шапки.

Он дал Питеру меховую шапку, себе взял красную охотничью, которой на вид было лет пятьдесят, а Дону предложил зеленую твидовую.

— Я надевал ее, когда ездил на рыбалку с Джоном Джеффри, — он высморкался в платок, извлеченный из кармана, пальто. — Хотя я всегда предпочитал охоту.

По дороге они прошли мимо нескольких людей, расчищающих лопатами свои подъезды. Возле дров играли дети в ярких куртках. Было еще ниже нуля, но мороз начал отступать.

Несмотря на это дорога была нелегкой. Сначала замерзли ноги, уставшие от ходьбы по глубокому снегу. Они почти не говорили — это отнимало слишком много энергии. На лицах у них намерзли сосульки. Температура быстро падала и снова пошел снег.

Дон подумал, что они похожи на полярных исследователей, упрямо пробивающихся к полюсу с обмороженными лицами и почерневшими от цинги губами.

На полпути к Холлоу, возле площади, они немного передохнули. Небо опять стало серым и тусклым. Из сугробов кое-где торчали крыши машин, а рождественская елка представляла из себя большую кучу снега. Воздух наполнился падающими хлопьями.

— Рики?

— Уже недалеко. Держитесь.

— Как ты, Питер?

Юноша посмотрел на них из-под замерзшего мехового козырька.

— Вы слышали?

Уже недалеко.

Снег пошел сильнее, налетая на них волнами и обжигая им лица. Рики споткнулся и провалился в снег по грудь, торча из него, как кукла. Питер нагнулся, чтобы порочь ему. Дон повернулся к ним.

— Рики?

— Ничего. Сейчас встану.

Он тяжело дышал, и Дон знал как ему холодно и как он устал.

— Еще два-три квартала. Черт бы побрал мои ноги.

— А если ее там нет?

— Она там, — Рики ухватился за руку Питера и встал. — Там. Пошли.

Скоро на них налетел настоящий снежный ураган, отрезавший их друг от друга. Хотя из-за снега Дон мало что различал вокруг, он понял, что они вошли в Холлоу — по обшарпанным домам, по тусклому свету в окнах, по обилию заброшенных домов. Он вспомнил, что писал в дневнике: