Пономарь

У подъезда дарофеевского дома стояли милицейский “жигуленок” с мигалкой и “мерседес” “Криминальных Новостей”. Телевизионщики уже сворачивали аппаратуру, но увидев подъехавшего Игоря Сергеевича, направили на него объектив камеры.

К целителю подошла девушка с микрофоном:

– Господин Дарофеев, взорвали дверь вашей квартиры. Могли бы вы как-нибудь прокомментировать этот теракт?

Щурясь от мертвенного света яркой лампы, энергетик изобразил недоумение:

– Это для меня совершенно неожиданно... Извините, я должен посмотреть...

У лифта к Игорю Сергеевичу присоединился брат. Они поднялись.

На лестничной клетке толпились милиционеры и любопытствующие соседи. В бронированной двери квартиры зияло рваное отверстие размером с приличный арбуз. Пахло гарью.

– Как хорошо, что вы приехали! – К Дарофеевым подкатился небольшого роста мужичок:

– Я – участковый, Огин Виктор Ильич.

– Очень приятно...

– Взрыв был полчаса назад. У вас есть какие-нибудь мысли по поводу того, кто это мог сделать?

– Мысли-то есть... – Сказал Игорь Сергеевич – Только...

– Я же представитель правоохранительных органов! – Возмущенно сверкнул глазами Огин и, достав из кармана красную книжечку, замахал удостоверением перед носом Дарофеева. – Вы должны рассказать мне все, что вам об этом известно!

– Извините, давайте пройдем в квартиру, – предложил целитель.

Участковый нехотя согласился. Как ни странно, взрывное устройство практически не повредило замок. Игорь Сергеевич без труда открыл своим ключом дверь.

В прихожей стоял сильный запах чего-то паленого. Дарофеев щелкнул выключателем, но освещение не зажглось. Проникающий из кухни свет позволял увидеть на полу и стенах горелые пятна. Некоторые из них еще дымились.

Там, где прошла взрывная волна, все было свернуто со своих мест. Двери в комнаты стояли распахнутыми и из них дул холодный уличный ветер.

Игорь Сергеевич прошел в гостиную. Под ногами похрустывали какие-то осколки. Комната встретила его выбитыми окнами. В остальном почти ничего не пострадало. Побилась какая-то посуда, сдвинуло с места стол, на котором громоздились остатки вчерашнего пиршества.

На кухне разрушений было больше. Стопы невымытых тарелок, стоявшие в мойке, рухнули на пол. Некоторые, при этом, даже остались целыми. И здесь в окнах не было ни одного целого стекла.

Участковый хвостом ходил за целителем:

– Игорь Сергеевич, мне хотелось бы выслушать вашу версию.

– Отдел по борьбе с организованной преступностью оповестили? – Пошел в атаку Дарофеев.

– Да, то есть, нет. Не знаю. А при чем тут они? – Забеспокоился Виктор Ильич.

– Свяжитесь с ними и попросите, чтобы капитан Дроздов приехал сюда.

– Да. – Подошел к ним Костя. – Здорово видать грохнуло. Грамм триста положили... Теперь я понимаю, почему ты утром торопился...

– Вы хотите сказать, что он сам подложил себе взрывчатку? – Насторожился участковый.

– Нет, что вы! Игорь же у нас ясновидящий.

– Да, я предчувствовал, что сегодня у меня что-то произойдет. – Веско продекламировал целитель.

– Это очень интересно... – Огин пристально посмотрел на Дарофеева. – А кроме предчувствий, вы не располагали никакой информацией?

– Нет. Никакой. Свяжитесь с Дроздовым.

– Хорошо, если вы настаиваете... – Участковый вернулся через несколько минут. – Он выехал.

– Спасибо. – У Дарофеева возникла мысль, и теперь он пронзил Виктора Ильича взглядом. – Скажите, вы знаете наркотические притоны в нашем районе?

Огин недоверчиво покосился на Игоря Сергеевича:

– Знаю кой-какие...

– Может, вы помните, в позапрошлую пятницу из одного из таких притонов забрали мою дочь...

– Да-да. – Виктор Ильич обрадовано закивал:

– Я давно собирался позвонить вам, но текучка заела...

– Вы не помните, среди них был такой высокий, рыжий...

– Смекалко Василий Глебович. Как же. Он и есть содержатель этого притона. Живет один. Родители у него в автокатастрофе погибли. Достойные были люди. А вот сынок вступил, как это говорят, на скользкую дорожку...

– Мне необходимо с ним поговорить. Вы не могли бы дать адрес?

– Да он на вашей же улице живет. Дом одиннадцать квартира 28.

– Спасибо...

Вскоре прибыл Петр Никитович. С ним несколько экспертов и фотограф.

Пока щелкала вспышка и специалисты осматривали дыру в двери, капитан и Дарофеев перекинулись парой фраз.

– Что ж ты мне об этом раньше не сказал? – Негодовал Дроздов. – Мы ж сегодня с тобой виделись. Глядишь, и прижучили бы взрывников на месте преступления.

– Ага. А потом – новое покушение. Уже удачное.

– Да брось, ты. Ты ж на сто лет вперед все знаешь.

– Да уж никак не на сто... И, кроме того, я и так могу тебе сказать, кто это сделал.

– Кто? Гнус?

– Рыбак. Точнее, один из списка.

– Опять он. Не успокоился еще.

– Вы же поедете его успокаивать. А пока, я подумал, не стоит его нервировать. Квартира у меня застрахована. Так что я не в накладе.

– Хитер, ты, конечно... Но я тебя уже один раз предупреждал: не играй с огнем. Мы – профессионалы. Не твое это дело в мафиозные разборки вступать.

– Так я что, по своей воле? И вообще, если можешь, за меня не беспокойся. Я любую опасность вижу загодя.

Петр Никитович недовольно покачал головой. Целитель продолжил:

– Знаешь первую заповедь каратистов, которую можно отнести и к нам, магам?

“Никогда не появляйся в тех местах, где могут побить.” И я ее придерживаюсь очень строго.

– Все равно не убедил. – Рассмеялся Дроздов.

Игорь и Костя, как могли, прибрались в комнатах. К дыре приспособили лист фанеры. Участковый обклеил его полосками бумаги с печатями и посоветовал не тянуть с заменой.

Целитель получил на руки протокол о террористическом акте для страховой компании. Но жить в квартире, пока не вставят стекла и дверь, было уже невозможно.

Когда все ушли, Дарофеев-старший попросил Костю сопровождать его в походе к наркоману Васе.

Дом нашелся легко. Долго не отпирали, хотя за дверью и слышались какие-то звуки.