Тайные знаки

В коридоре опять раздался грохот, лай и возня.

Несмотря на позднее время, старуха снизу разошлась — арфа ревела все громче. Марго повернулась лицом в комнату. В окно медленно вплыла огромная белая луна. Она печально косилась на свою сестру Землю, и казалось — по щеке Луны катится слеза. Черная тьма ожила в глубоких тенях, лунное сияние танцевало на плоскостях крыш. И казалось, земля кончается сразу за этими домами, и нет больше нигде никаких стран, морей, пустынь, гор, будто вся земля — только этот таинственный город. Сцена выстроенная в невесомости и небытии. Марго открыла окно, высунула голову и понюхала воздух. Эх! Хорошо бы сейчас оказаться где-нибудь на набережной. Хорошо бы.

Внезапный ультразвуковой визг Аурелии заставил задрожать посуду, и кто-то начал колотить по стенам и по полу. На кухне что-то тяжело повалилось. Билось стекло, фарфор, звенел металл. Марго осторожно, стараясь не скрипнуть, потянула дверь еще на себя. Теперь она увидела, как Аурелия ползет по коридору на четвереньках, колотя туфлей по полу и по стенам.

Собаки сбились в испуганный клубок около входной двери и тоскливо поскуливали.

Лео на кухне собирал осколки и швырял их прямо в мусоропровод.

— Ну! Что же ты делаешь! Сволочь! — крикнула Аурелия и метнулась к Лео. — Соседи сейчас вызовут легавых, и они выставят нас на штраф!

— Ты ненормальная! — заорал Лео, и из кухни вылетела тарелка, пролетела в гостиную и там разбилась. — Арифистка вызовет легавых? Ты что, не слышишь? Она дает концерт!!! Она решила сегодня изнасиловать свою чертову арфу! Она сидела целый день дома и сходила с ума! А теперь ей вздумалось поиграть!

И то верно! Арфистка наяривала по струнам с нестарческой силой.

Их кухни пролетела следующая тарелка. На этот раз она попала в стену и рассыпалась осколками в коридоре, прямо над головой пунцовой Ау.

Пупетта еще сильнее прижалась к Бонни и трепетала всем телом.

Наконец-то Марго поняла, в чем дело, почему Аурелия ползала по полу. Прямо посреди коридора, по читенькому, блестящему в свете тусклого светильника, от спален к гостиной неторопливо полз огромный черный таракан. Аурелия повернула голову, и Марго быстро закрыла дверь.

Она шмыгнула в постель, прикрыла глаза и превратилась в уши. Одни огромные, перепончатые, как крылья летучей мыши, уши.

Буйство в коридоре продолжалось.

— А этот ваш гуру? — прохрипел Лео в кухне. — Он не принуждает заниматься с ним сексом? Может быть, ты бережешь свою сексуальную энергию для него?

— Что? Что?! — задыхаясь от возмущения, закудахтала Ау и перешла в наступление. — А ты? Что ты делал в комнате русской? Я нашла тебя там лежащим на кровати! Вы трахались! Ты обнаглел! Раньше ты ходил по шлюхам, прикрываясь заданиями редакции, а теперь ты занимаешься этим прямо в моем доме!

— Да что ты городишь, Аурелия! — возмущенно хрипел супруг. — Трахаться с Марго — все равно, что трахаться с блаженной! Никакого удовольствия!

— Ага! — голос Аурелии набирал силу. — Ты уже выяснил, есть удовольствие или нет! Так ты точно с ней трахался! А я-то сказала так! Наугад! И вот! Попала в точку!

— Да что ты… — попытался вставить слово Лео.

Но Аурелия не дала ему такой возможности.

— Конечно! Ненормальные тебе нравятся больше! Если бы я бегала по ночам голой по улице, тебе бы понравилось это! Я знаю!

— Мне бы понравилось, если бы ты бегала голой! — прохрипел Лео. — Это верно! Мне бы понравилось! Но причем тут Марго?

— Как причем? — Аурелия чем-то швырнула в мужа. — Мадам Гасион видела нашу жилицу в окно. Ночью Марго стояла во дворе в трусах и майке! Разве ты не слышал этого? А потом мадам Гасион увидела, как русская поднялась в небо и полетела!

Лео захохотал.

— Мало ли, что привидится старой дуре ночью. Да она может и не проснулась, когда ходила в туалет! И ей все принилось! Если бы мадам Гасьон была в своем уме, она бы не твердила все время, что арфа убьет ее за то, что она не нашла себе переемницу!

— Да-а! Конечно-конечно! И полицейский, который видел ее летящей по небу, тоже сошел с ума! А ты не знаешь, почему все сошли с ума, а ты один нормальный? А? Не знаешь? Я знаю! Ты издеваешься надо мной! Но я требую! Требую! Я требую обезопасить меня от ведьмы!

Лео тихо засмеялся. Похоже, у него тоже началась истерика.

— Постой! — возразил он. — Она, конечно, странновата, но кто из нас не без дурины? А что касается оградить тебя, то… ха-ха! ха-ха! Аурелия! Это ведь ты договаривалась с Жаком! Твоя идея была немного подзаработать и немного развлечься! Жак ведь сказал тебе, что Марго странная! Он ведь сказал, что она с дуриной! Но от жадности ты…

— Ага! — торжествующе взревела Ау. — Так значит ты признаешь, что Марго — лунатик, ведьма и плутовка? А почему ты ее тогда защищаешь? Потому, что ты успел с ней перепихнуться! Почему на ней твоя одежда? Почему на ней твоя одежда? Почему?

— Я же сказал! — воскликнул Лео. — Я дал ей переодеться в сухое, потому что она вымокла под дождем!

— А в промежутке, пока она переодевалась, чем вы были заняты?

— Да ты просто завидуешь ей! — разозлился Лео.

На этом месте раздался душераздирающий вой Лео, потом лай собак. Что-то тяжеленное толкнуло стену кухни.

Марго опять открыла глаза.

Звуки арфы еще усились, и постепенно превращались в предоргастическую какафонию. И за окном тоже поднялась настоящая буря. Облака неслись мимо сияющей луны, точно стая серых оборотней. Приоткрытое окно распахнулось, Марго вскочила чтобы закрыть и запуталась в хлопающей гардине.

И ей опять захотелось на улицу. И не куда-нибудь вообще, а к Нотр-Даму. Стоять и смотреть, как облака струятся над контрфорсами, как химеры улыбаются луне.

И вдруг все разом затихло — струнная буря, лай собак и крики супругов Пуллет. Затихло, будто оборвалась струна. И разразилась звенящая тишина. Внизу что-то упало.

Луна утонула в облаках окончательно, и больше не била в глаза.

— Черт бы их всех побрал, — прошептала Марго и стремглав кинулась в постель.

И долго лежала, замерев взглядом на блике латунной оконной ручки, готовясь к следующему дню и думая, что взвалила на себя непосильную ношу — войну с роботами. Если она боится Аурелии и не может убедить даже Лео, куда ей с роботами-то связываться?

Вскоре внутри комнаты проявилась вторая — состоящая из золотисто-зеленых невесомых бисеринок, а от стен к окну возвращаются потоки веретенообразных голубоватых паутинок, похожих на мазки белых лессировок. Расстворившись в этих паутинках, Марго подумала напоследок, что замечательно было бы так и умереть — просто провалиться в сладкий сон, чтобы веки и мышцы ждали отдохновения и наконец получили его.

И так и остановиться на этом… последнем… прият- ном…

Сначала Марго привиделось, что она не в комнате, а подле того же замка на Луаре, в котором ей уже видела девочку и принца. На этот раз Марго стало ясно девочка — это Аурелия в детстве. И как же она раньше не догадалась? Ведь это так просто! И наверняка у взрослой Аурелии на руке остался шрам от разбитого балконного стекла.

«Да, конечно! — кивнула Аурелия. — У меня есть шрам на руке!» Она засучила рукав и показала Марго. И тут Марго увидела, что она стоит на кухне, прислонившись к косяку, а француженка что-то делает на столе, повернувшись к Марго спиной. На кухне было очень сумрачно, и Марго задрала голову, чтобы увидеть, что случилось с лампочкой. Но лампочки не было, свет попадал в помещение откуда-то из-за кадра.

«Вот этот шрам!» — сказала Аурелия, повернулась и, показав Коше руку, быстро опустила рукав и опять отвернулась. Будто боялась показать лицо. Она опять взяла нож и опять начала что-то резать, стоя у стола. Марго вытянула шею, присмотрелась повнимательнее и увидела, что француженка вырезает из огромной картофелины куколку.

«Я решила сделать себе ребенка, — деловито объяснила Аурелия. — Я вырежу его, а потом вдохну в него жизнь. Я где-то читала, что есть еврейская книга, где написано, как вдохнуть жизнь. Говорят в старой Праге один раввин сделал человека из глины. Картофель, по-моему, ничем не хуже!» «Возможно,» — согласилась Марго и хотела спросить Ау про предыдущие сны, в которых француженка играла с мячом на дорожке и лежала в кровати с перекрученными коротенькими ножками.