Кошмар Слэппи

Стелла открыла было рот, но не издала ни единого звука.

— Я очень беспокоюсь за тебя, Стелла, — продолжала ее мать, и голос ее взволнованно вздрогнул. — Я тебя миллион раз предупреждала: прекрати выдумывать всякие небылицы! Ты ведь и насчет комнаты Джорджии соврала, не так ли?

— Нет! — задохнулась Стелла. — Нет, мама, честное слово!

Миссис Буншофт, прищурившись, вгляделась в дочь.

— Не стоит отпираться, это не поможет, — сурово сказала она. — Вечно с тобой не одно, так другое.

— Ты должна мне верить! — воскликнула Стелла, яростно сверкнув глазами на Слэппи.

Миссис Буншофт вздохнула.

— Ступай умойся, Стелла. Оденься. И помоги сестре привести ее комнату в жилой вид. А потом у нас с тобой будет долгий разговор.

Прежде чем Стелла успела хоть что-то возразить, миссис Буншофт круто повернулась и вышла из комнаты, унося под мышкой Слэппи. Она принесла его в спальню Джорджии и бросила на кровать.

— Где ты нашла Слэппи? — спросила девочка, стоя на коленях и пытаясь отчистить темное пятно с ковра.

— Стелла утверждает, что он вошел в ее комнату и разговаривал с ней.

Джорджия выронила щетку и рассмеялась:

— Она чокнутая!

Миссис Буншофт закусила нижнюю губу:

— Это не смешно, Джорджия, совсем не смешно.

На следующее утро Джорджия спустилась к завтраку вместе со Слэппи. Приведя свою комнату в порядок, она несколько часов репети-ровала с ним и подумала, что, может быть, мама не откажется посмотреть ее комические репризы.

Но у миссис Буншофт была назначена в городе деловая встреча, и она торопилась поскорей уйти.

Джорджия уселась за накрытый стол и пристроила Слэппи на соседнем стуле.

— Не могу поверить, что я не пошла на день рождения к Элисон, — простонала она.

— Сожалею, — ответила ее мать, наливая себе в кружку кофе, — но есть правила и мы должны следовать им. Мы не можем позволить себе споры, вопли и матчи по рестлингу. Мы ведь остались только втроем, после смерти папы.

— Я… я знаю, — с запинкой произнесла Джорджия.

— Поэтому мы должны поддерживать друг друга. И жить в мире друг с другом. То, что произошло вчера, просто возмутительно.

— Я знаю, — мягко повторила Джорджия. — Но это не моя вина.

Миссис Буншофт медленно потягивала кофе из белой кружки, не отводя глаз от дочери.

— Я подумала об одном хорошем деле, которое ты можешь сделать сегодня, чтобы я больше не сердилась, — объявила она. — Это связано с твоим болваном.

Лицо Джорджии просветлело.

— Правда? И что же?

— Вчера вечером я говорила с миссис Крамер. Ты ведь знаешь ее дочку Мэгги, не так ли?

Джорджия кивнула, пережевывая кусочек тоста.

— Да. У Мэгги сломана нога.

— Не совсем так, — уточнила ее мать. — Мэгги сейчас в инвалидном кресле, бедняжка. У нее серьезный перелом бедра.

Джорджия проглотила тост и потянулась к кувшину с апельсиновым соком.

— И что же ты хочешь, чтобы я сделала?

Миссис Буншофт поставила кружку с кофе

и перегнулась через стол:

— Я подумала, что было бы очень мило, если бы ты со Слэппи зашла к Мэгги и устроила для нее маленькое представление. Она чувствует себя одинокой и подавленной. Это бы ее наверняка подбодрило.

На лице Джорджии расплылась улыбка.

— Отличная мысль, мам! Я это сделаю! — Она повернулась к Слэппи: — Мы как раз опробуем наш новый номер, верно, Слэппи? — И сама же писклявым голоском Микки-Мауса за него и ответила: — Верно.

«Это и впрямь отличная мысль, — подумал Слэппи. — Они даже и сами не знают, насколько отличная. Может, мне все-таки не придется их убивать.

Участие в этом спектакле и будет моим добрым делом. И на этот раз ничто его не испортит».

— Доброе утро. — В кухню вошла Стелла. На ней были белые шорты и лиловая маечка без рукавов. На голову она уже успела надеть свою сиреневую панамку. — Я тоже пойду, — заявила она.

15

Крамеры жили в большом каменном белом доме, украшенном вдоль фасада белыми колоннами. Он стоял на вершине довольно крутого подъема, превращенного в газон со стороны парадного входа.

С обеих сторон от колоннады вдоль дома тянулись цветники. Трава на склоне, ведущем к улице, была мягкой и коротко подстриженной, ее окаймляли так же аккуратно подстриженные вечнозеленые кусты и красивые высокие деревья.

День был такой чудесный и солнечный, что Джорджия решила устроить свое чревовещательское представление прямо на лужайке перед домом. Она выкатила Мэгги и поставила ее кресло перед клумбой с цветами. Затем из гаража вынесла складной стул для себя.

Мэгги было одиннадцать лет. Это была невысокая тоненькая девочка с волнистыми светлыми волосами, яркими зелеными глазами и ос-лепительной улыбкой. Но в последнее время она редко улыбалась. Она была спортивной и очень подвижной, из тех детей, которым никогда не сидится на месте.

С тех пор как она сломала бедро, когда, будучи на каникулах с родителями, каталась на водных лыжах, она чувствовала, будто попала в западню. Западней было инвалидное кресло.

Джорджия надеялась, что, проведя какое-то время с Мэгги, сможет хоть немного подбодрить девочку. Щурясь от солнца, Джорджия уселась на складной стул и устроила Слэппи у себя на коленях.

— У меня пока не очень-то хорошо получается, — призналась она Мэгги. — Я только-только получила Слэппи, и у меня еще не было времени как следует отработать с ним какой-нибудь номер.

Джорджия ожидала, что Стелла сейчас ввернет что-нибудь язвительное, но та обещала матери, что будет вести себя лучшим образом.

Она не стала делать обычных ехидных замечаний. Скрестив ноги, она сидела в тени вечнозеленого дерева, рассеянно расправляя стебельки травы; лицо ее было скрыто мягкими полями сиреневой панамки.

Джорджия просунула руку в дырку на спине болванчика, нащупала там рычажки для управления ртом и глазами. Для проверки несколько раз открыла и закрыла рот куклы.

— Я немного нервничаю, — сказала она, прокашлявшись.

— С чего тебе нервничать? — удивилась Мэгги, ерзая в кресле. — Это всего лишь я. А ты ведь знаешь, меня что угодно рассмешит.

— Спасибо за поддержку. Мне она необходима, — улыбнулась Джорджия. И повернулась к Слэппи: — Как ты сегодня поживаешь, Слэппи?

— Бре-ке-ке-ке! — ответила она за него.

— Это еще что значит? — строго спросила Джорджия.

— Это значит, что меня жаба душит, — ответил Слэппи.

Шутка получилась так себе, но Мэгги засмеялась.

— Грудная жаба? Ты что, болен, Слэппи? — спросила Джорджия болванчика. И заставила его губы раскрываться и закрываться, постукивая:

— Нет. Я жадничаю.

— Так тебе чего-то жалко?

— Жалко у пчелки. А у меня занозы!

Мэгги засмеялась и захлопала ладонями по подлокотникам кресла.

— Джорджия, ты молодец! — воскликнула она. — Я даже почти не замечаю, как ты шевелишь губами!

— Ха-ха, — саркастически отозвалась Стелла. — Напомните мне, когда надо смеяться.

— Стелла, ты же обещала! — рассердилась Джорджия.

— Упс! Прошу прощения, — пробормотала ее сестренка.

— Давай, покажи ещё что-нибудь, — попросила Мэгги. — Мне нравится писклявый голосок Слэппи, он такой смешной.

— Сама ты смешная, — заставила болванчика ответить девочке Джорджия. — Сплошная смехота!

— Ну-ну, будь повежливее, Слэппи, — укорила она его. — Разве твоя мама не учила тебя хорошим манерам?

— Как она могла? — ответил Слэппи. — Она ведь была дубовой колодой.

Мэгги откинула голову назад и расхохоталась.

— Джорджия, это так мило с твоей стороны, — сказала она.

«Да! И с моей стороны тоже мило! — радостно подумал Слэппи. — Вот он я! Развлекаю девчонку со сломанной ногой. Дело — добрее не придумаешь. А всего-то и нужно, что помалкивать и строить из себя деревянного болвана.

Доброе дело Слэппи номер один!

Я еще жив! Еще жив!»

— Слэппи, а ты знаешь, как помешать дикому слону преследовать тебя? — спросила Джорджия.