Лилия с шипами (СИ)

— Лилька! Лилька! — закричала Таньки влетела в комнату, чуть не сбив меня и без того покачивающуюся словно рябина на ветру, с ног. — Жива? Память не отшибло? Ну и отлично! Быстро садись! Садись я тебе говорю! Вот так. Слушай. Па — ба — па — пам! У тебя всё получилось! Мой брательник пропал, и я от всей души надеюсь, что он где-нибудь тихо сдох… Спокойно! Дыши! Дыши! — она схватила газету и принялась усиленно размахивать ею около моего лица.

— Слушай, прекращай размахивать передо мной всякой дрянью! — я вырвала из ее рук газету и отбросила в сторону. — Что за чушь ты несешь? Причем тут я? Эка невидаль — пропал Вовка! А то он никогда не пропадал по нескольку дней со своей компашкой!

— А-а-а! Я тоже так думала — всего ж несколько часов прошло, с тех пор как ты колданула…

Я неопределенно хмыкнула, но не успела ничего сказать.

— Не перебивай! А то забуду все на свете… О чем я? А, вот! Мне его дружбан один позвонил, орал как резаный, сказал, что Вован должен был за деньгами к нему придти, тот ему вроде как, за услугу какую-то должен, а он не пришел! Прикинь, да? Вовка, и вдруг за бабками не явился? Только через свой труп и никак иначе! А теперь тот ему не заплатит, если он объявится. Да точно, сдох, он же за копейку удавится…

— Знаешь, что я тебе скажу? — разозлилась, а вовсе не испугалась я, чего можно было бы от меня ожидать в такой ситуации раньше. — Если с ним действительно что-то случилось, и если и впрямь, в этом моя вина, то ты мной просто воспользовалась! Ты меня использовала, вот и все! Признайся, ведь ты же тогда все это придумала, чтобы вывести меня из равновесия, ведь так?

Она открыла рот, чтобы достойно меня отбрить, судя по выражению ее лица, но неожиданно раздавшийся звонок в дверь, заставил нас обеих подпрыгнуть.

— Сиди, я посмотрю, кто это, — предупреждающе подняла руку Танька и на цыпочках пошла к двери.

— Ты чего это тут распоряжаешься, а? — возмущенно зашипела я, но она нетерпеливо замахала на меня рукой, заглянула в глазок, подпрыгнула, ударившись лбом о дверь, и воскликнула шёпотом: — Йес!

Я вопросительно повела головой.

— Это Артур! Тот тип, что нас домой привёз! — частила шёпотом Танька, лихорадочно приглаживая волосы и подправляя размазавшиеся стрелки у глаз. — А-а-а, ужас, я ж тебе про него еще ничего не успела рассказать! Отпадный мужик! Быстро, приведи себя в порядок, а то на чучело похожа, я дверь открываю!

— Погоди! Не открывай! — отчаянно прошептала я ей вслед, но опоздала — раздался щелчок дверного замка. Чертыхаясь, я заметалась по комнате, стараясь хоть немного ликвидировать следы беспорядка, заодно одёргивая на себе одежду. Но в квартиру так никто и не вошёл. В течение нескольких минут я прислушивалась к приглушённым голосам, потом дверь хлопнула — таинственный посетитель ушёл. Раздался шорох целлофана, и на пороге появилась сияющая Танька с огромным букетом, тортом и бутылкой вина.

— Помоги, а то выроню!

Я подбежала и взяла у неё торт и бутылку.

— Всё, я сейчас умру от счастья! — простонала Танька, падая на диван. — Что стоишь, вазу тащи! Представляешь, мы с ним завтра вечером идём в театр! Меня никто и никогда ещё в театр не приглашал, всё больше по кабакам да по машинам тискали!

— Хорош командовать, сама тащи! Ваза в серванте стоит, но ты бы сначала с Вовкой разобралась, где он и что с ним, а то натравила меня на него и в стороне чистенькая, по ресторанам рванула и личную жизнь устраивать. — Я обессилено упала в кресло — противная слабость никак не проходила.

— Да плевала я на Вовку! Еще я буду из-за того, что он неизвестно куда запропастился упускать такой шанс… — Она прижала руки к груди и сосредоточилась ища нужное слово, но не найдя достаточно сильного определения продолжила: — Лилечка, это та-акой шанс, тебе и не снилось. Потом сама увидишь. И я его нашла только благодаря тебе! Ты когда кувыркнулась, он мне помог — тебя поднял и в своей машине нас сюда привёз. Я ему сказала, что у тебя из-за диеты голодные обмороки бывают, уж извини, не могла же я ему правду сказать, что на тебя на самом деле накатило… Он нас привёз, тебя до квартиры донёс, посидел со мной немного, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке, он вроде медик, сказал, что ты скоро в себя придешь. Ну, и сам конечно, немного отдышался, все — таки, на руках тебя волок на пятый этаж. Сильный… Эх, жаль, что не меня тащил… Да, вот, вина для тебя передал, мол, при таких делах помогает. Я от него просто тащусь, та-акой мужчина! А как от него пахнет! Я с ума схожу! Смотри, не вздумай на него глаз положить! Да ладно, шучу я, мы ж друг другу никогда дорогу не переходили…

— Тань, не трещи, а? — Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, мне все это было уже неинтересно. — И так голова кругом идет, а ты, как дрель, жужжишь без умолку…

Хлопнула дверь. Танька ушла, наконец, на работу, я же решила пока побыть дома, чувствуя ещё слабость и головокружение. Черт с ней, с редакцией, я прекрасно могу по мейлу с начальством общаться. Оно кстати, почему-то в последнее время проявляет ко мне странный интерес, почти отеческий, если на месте нашего редактора Владимира Павловича был кто-то другой, то заподозрила бы далеко не отеческие чувства по отношению ко мне…

Я задумчиво взяла в руки так и не раскрытую бутылку с вином и не глядя, повертела перед собой. Из ванной доносился тоскливый, протяжный мяв арестованного кота.

— «Что же мне с тобой делать — растерянно подумала я. — Неужели так и будет продолжаться? Надо его пока кому-нибудь отдать, может, перебесится…». Сейчас мне было не до его заморочек. Был бы некастрированный, решила б, что бабы ему не хватает, а так… Интересно — а передается ли вирус бешенства по воздуху — Насколько я знала, нет, только через слюну, и только в кровь, то есть, при укусе… Челленджер — кот домашний, на улице не гуляет, укусить его было некому. — Разве, мышь, или крыса какая? Но до сих пор в нашей шестиэтажке грызунов не было замечено, если только в подвале…

Я поставила бутылку и прошлась по комнате, погрузившись полностью в свои мысли. Подняла к лицу руки и посмотрела на них, как на чужие.

— «А может, я ещё что-то могу необычное делать? — вдруг пришло мне в голову. — То есть, могу ли я вообще, хоть что-то делать, из того мне приписала Танька?»

Я пошла на кухню и положила перед собой на стол спичечный коробок. Села и принялась буравить его взглядом, пытаясь мысленно сдвинуть с места. Коробок не шелохнулся. Тогда я достала спичку, поднесла к глазам и представила, как та вспыхивает. Ничего не произошло. Я тужилась и пыхтела изо всех сил, воображая некий энергетический поток, исходящий из моих ладоней, которые, как мне показалось, уже слегка потеплели, но проклятущая спичка и не думала зажигаться, даже тлеть не пожелала.

Почувствовав себя полной идиоткой, я бросила на стол спички и вдруг услышала какой-то крик со двора. Я вылезла из-за стола и подошла к окну. Во дворе играли в снежки местные мальчишки, а возле них бегала с криками, потрясая кулаками, давешняя соседка. Через стекло не было слышно, что она говорит, но и так понятно, что вредная тетка опять проклинает всех мальчишек на свете, за то, что они есть, и имеют наглость играть и радоваться жизни. Однажды и мне от нее как-то прилетало, за слишком громкий смех во дворе. Припомнились и кошачьи кучи, которые она подбрасывала неоднократно мне под дверь, давая понять, что возвращает всего лишь то, что якобы навалял Челленджер в подъезде. Челли, который за порог в жизни не переступал! Да если бы он не мяукал иногда, она бы и знать не знала бы, что у меня есть кот! Внутри меня внезапно поднялось такое горячее раздражение, что я его почти увидела, во всяком случае, руки точно потеплели.

— Чтоб ты ногу сломала, зараза старая! — зло сказала я, упершись носом в стекло, замутившееся от моего дыхания. — Может тогда, хоть немного дома посидишь…