Призрачно всё

Слегка огорченный я покинул здание и, оказавшись на улице, впервые ощутил себя по-настоящему свободным человеком. Вольным в помыслах и желаниях, никому ничем не обязанным.

За выходные распогодилось, природа после продолжительного холодного душа решила порадовать остатками летнего тепла. Ярко светило солнце, небо было голубым и бездонным, листья и трава радовали хоть и поблекшим, но вымытым изумрудом. Асфальт блестел не успевшими высохнуть лужами, в них отражалась все та же бездонная синева.

Мне некуда было спешить. Непривычное ощущение, но от этого — не менее приятное. Грандиозно приятное. Еще полностью неосознанное, оно нахлынуло девятым валом Айвазовского и захлестнуло меня.

Солнце жарило по-летнему. Нормальное явление для сентября, если вычеркнуть предыдущую неделю, словно прибившуюся из холодного ноября, с пронизывающим ветром и ледяным дождем. Теперь же, обычная погода воспринималось, как нечто несуразное, и народ, парясь в напяленных по привычке свитерах и ветровках, вместо того, чтобы наслаждаться дарованной благодатью, обливался потом и проклинал возвратившуюся жару.

Глаза наткнулись на радостной раскраски зонтики летнего кафе, и ноги сами понесли к приютившимся в закутке тихого скверика столикам. Холодное пиво — именно то, что необходимо в такую погоду. И организм охладит, и настроение поднимет. Хотя, насчет последнего все и так обстояло благополучно.

Невзирая на рабочее время, недостатка посетителей в кафе не наблюдалось, но мне посчастливилось отыскать свободный столик. Уже смакуя бодрящий напиток, я снова набрал Наталку, и она отозвалась на мой призыв.

— Солнышко, мне нужно много о чем тебе рассказать и кое о чем попросить… — развязным тоном довольного жизнью и уверенного в себе человека, молвил в трубку, едва в ней раздалось традиционное «алло».

— Славик, я рада за тебя! Мне Игорь Владимирович все рассказал.

— Осталось лишь несколько нерешенных вопросов.

— Каких?

— Мне нужно связаться с клиентом…

— Не проблема, — успокоила секретарша, — он оставил координаты. Хочешь, я ему позвоню?

— Сделай милость, Солнышко. Но мне бы хотелось тоже получить его номер.

— Есть на чем записать?

Я достал из барсетки блокнот и ручку.

— Ты чем занимаешься? — спросил, когда закончили с формальностями.

— В отличие от некоторых бездельников — работаю.

— И ни минутки свободного времени?

— Увы… — мне послышалась грусть, не исключаю, что — наигранная.

— А ведь я твой должник, Солнышко…

Снова накатила волна стыда за минувшую пятницу.

— Славик, все нормально. Я вечером перезвоню. Цем-цем-цем… — и короткие гудки.

После ее «цем-цем» настроение снова улучшилось. Я залпом допил пиво и заказал еще.

Несколько раз я набирал номер Влада, но автоответчик равнодушным голосом сообщал, что абонент недоступен и советовал повторить попытку позже. Я следовал его инструкции, пока не надоело.

Было уже около шести, но обещанного Наталкой звонка я так и не дождался.

От нечего делать, развалился на диване и стал щелкать каналы, но ничего интересного в безмозглом ящике не отыскал. Когда и это надоело, заварил кофе, вышел на балкон. Свобода, которой я радовался еще несколько часов назад, начинала утомлять. Я не знал, что с ней делать.

Вечер был тихий, приятный. Внизу во дворе резвились дети, однако их крики не нарушали гармонии угасающего дня, естественно сливались с голосом природы, который хоть и с трудом, но пробивался сквозь плотную оболочку цивилизации. Прислушавшись, можно было различить лягушечий хор, доносившийся с речки, лай собак в частном секторе, беззаботный галдеж выделывающих замысловатые пируэты неугомонных стрижей. Солнце уже спряталось за видневшейся на окраине высоткой. Розовый закат потускнел, небо, утратив дневную свежесть, все плотнее укутывалось в серое одеяло.

Я любил свой балкон, мог часами смотреть на небо, прислушиваться. Ощущение оторванности от мира вносило в душу покой и умиротворение. Только сегодня блаженное и столь любимое чувство не спешило усладить душу. Слишком напряженным и насыщенным выдался уходящий в небытие день.

Взвыла на автомобильной стоянке сирена сигнализации. Вечерний покой окончательно нарушился, его жирной чертой перечеркнуло грубое вторжение извне.

В комнате по-прежнему надрывался телевизор, причудливые тени от экрана бегали по стенам. Я приглушил звук, закрыл балконную дверь, задернул штору и отправился на кухню.

Хотелось чего-то выпить, но ничего не было. На душе поселились грусть и пустота.

Квартира, всегда уютная и любимая, казалась чужой и неприветливой. Одиночество, о котором мечтал, вдруг стало невыносимым.

С тоской посмотрел на мобильник. Пропущенных вызовов не было, и звонить в ближайшее время он не собирался. Пальцы пробежались по клавиатуре, на маленьком мониторе высветилась телефонная книга…

В последний миг я вынудил себя отказаться от задуманного. Спрятал телефон в карман и выглянул в окно. На дворе уже стемнело, лишь возле соседнего подъезда сиротливо мигала доходящая лампочка.

Пойти, что ли напиться?

Я достал из бумажника несколько купюр, выключил телевизор и уже собрался выходить, когда услышал проворачивающийся в замке ключ.

У меня не было причин опасаться воров. Поживиться в моей малометражке нечем. Врагов тоже не имелось, хотя полностью быть уверенным невозможно.

Мысли метеором пронеслись в голове. И, тем не менее, паники не ощущалось.

Я по-прежнему стоял у двери, и словно зачарованный удавом кролик, наблюдал за тем, как поворачивается защелка замка. Только во взгляде моем было больше интереса, чем страха. В какой-то миг захотелось помочь неизвестному визитеру и распахнуть перед ним дверь, настолько неумелыми и мучительно долгими были его действия.

Наконец, замок щелкнул в последний раз, и дверь открылась. Мое изумление зашкалило выше нормы.

— Наталка?

— Привет! — она чмокнула меня в щечку, а я продолжал истуканом стоять посреди прихожей не в состоянии осознать происходящее и, тем более, поверить в него.

Девушка, между тем, по-хозяйски направилась в кухню, где водрузила на стол огромный пакет. По дороге она заглянула в зеркало, увидела так и не стертую надпись, довольно улыбнулась.

— Я не испугала тебя?

— Скорей удивила.

Наталка хмыкнула.

— И это все, что ты можешь мне сказать?

Господи, я не знал, что еще можно сказать. Логичней было ущипнуть себя за лодыжку и, как следствие, проснуться одному в пустой квартире. Вот только возвращаться в реальность не хотелось. Мне нравился сон, и я хотел, чтобы он продолжался.

— Я не вовремя? — показная бравада исчезла, голос Наталки сник.

— Ну что ты…

Я все еще не мог прийти в себя.

— Ты, как будто, не рад мне.

— Прости, Солнышко. Ты — настоящая? Ты мне не снишься?

— Потрогай, если не веришь.

Я воспользовался ее советом. Переступил порог кухни, уловил тонкий аромат духов. С опаской, вдруг видение исчезнет, протянул руку, дотронулся до мягких волос. Провел по ним ладонью, затем рука опустилась ниже, коснулась щеки, тепленькой, живой, настоящей.

Однако — не факт. Сны иногда бывают немыслимо яркими, красочными и более реальными, чем реальность.

Наталка закрыла глаза, замерла в ожидании, но даже во сне, если, конечно, это сон, на большее я не решился. Рука безвольно опустилась, лишь слегка задев шелковистую, почти невесомую ткань ее платья.

— Убедился, что я не призрак?

В голосе девушки присутствовало разочарование. Или мне показалось?

— Почти, но не совсем.

— Славик, ты меня уморил. Издеваешься надо мной? Если — да, я сейчас уйду.

— Только не это! — запротестовал я. — Солнышко, не уходи! Если хочешь, я поверю во что угодно! Только скажи мне, как ты здесь оказалась, откуда у тебя ключи от моей квартиры?

— Заинька, — голос Наталки смягчился до нежного с сочувствием. — Ты помнишь? Ведь ты сам дал мне ключи, и сказал, что я могу приходить, когда мне вздумается. И, вообще, предлагал, остаться здесь навсегда. Может, я ослышалась и неправильно поняла?