Последний вздох

— Не надо, — предупредила его Клер и приложила палец к его губам. — Просто наслаждайся моментом.

— Хорошо, — сказал он. Он встретился с ней глазами, и в этот момент, она могла видеть абсолютно все в них. Все, что он чувствовал. Весь страх, гнев, ужас и решимость.

И любовь. Так много любви.

— Солнце поднимается, — сказал он. Она моргнула и поняла, что за открытой дверью Передвижной станции появился розовый румянец на горизонте. Новый день.

Возможно последний день.

Он взял ее за руку и повел ее туда, и, несмотря на все, несмотря на тишину и опасность, и все, что она знала, Клер сделала глубокий вдох свежего, чистого воздуха и подумала, Мы победим. Мы должны победить.

И стоя там с восходом солнца, нахлынувшим на них, отгоняя облака, она думала, что возможно, просто может быть, это было возможно.

— Подожди, — сказал Шейн и потянул ее, когда она пошла следом за Майклом, который уже добрался до теней, ниже по тротуару. — Клер.

— Мы не должны здесь оставаться, даже после восхода солнца. Драуги…

Он положил руки по обе стороны от ее лица, посмотрел на нее сверху вниз, и сказал, — Я хочу, чтобы ты поняла кое-что. Я ненавижу это место. Я ненавижу Moрганвиль. Я ненавижу вампиров. Но, клянусь Богом, я буду бороться до последней капли моей крови за Майкла и Еву, и за тебя. Ты понимаешь? Если ты хочешь убежать, если ты хочешь уйти прямо сейчас, я пойду. Но я не хочу уходить без тебя.

— Если мы убежим, что тогда помешает Оливеру убить всех? — спросила она его. — От выполнения того, что сделала бы Амелия?

— Господи, Клер… перестань думать о них. Думай о себе. Только о себе.

— Я так и делаю, — сказала она. — Я не могу столкнуться с трусостью. Не в этот раз.

— Тогда мы останемся, — сказал он. — И когда мы выберемся из этого… и мы выберемся из этого… я хочу, чтобы ты мне пообещала одну вещь.

— Какую?

Он сглотнул, и несколько неуверенно переступил с ноги на ногу, а потом сказал, очень тихо, почти касаясь своими губами ее, — Пообещай мне, что ты станешь моей женой. Не сейчас. Когда-нибудь. Потому что мне нужно знать.

Клер почувствовала трепет внутри, словно птица пыталась взлететь, и прилив тепла, вызвавший головокружение. И что-то еще, что-то хрупкое, как мыльный пузырь, и просто прекрасное. Радость, посреди всего этого ужаса и горя.

— Да, — прошептала она в ответ. — Я обещаю.

И она поцеловала его, и целовала его, и целовала, пока не взошло солнце, заливая Морганвилль последним, сияющим днем.