Раздвоение личности (СИ)

— Заткнись, — тихо сказал я.

Мы выехали за территорию абсолютно не впечатлившего меня штаба Гвардии и я, вздохнув, посмотрел на Собор Святого Веллера, который на фоне четырех небоскребов казался совсем крошечным. Я горько усмехнулся. Именно таким я себя и ощущал в последние несколько дней — совсем несерьезным рядом с внушительными персонажами.

Я не должен был пережить все то, что со мной произошло, но, тем не менее, это у меня получилось и даже более того — мне удалось в стократ превысить результативность задачи, поставленной самому себе в тот день, когда Каун строго обозначил оставшееся Кейлу Хансу до смерти время. Ведь когда за моей головой охотились Четверо Высших Темных все о чем я думал — это о том как выжить. Хотя, уверен, если бы такое было возможно — любой горожанин Олеандра, недолго думая, поменялся бы со мной местами.

Смотритель, черт возьми…

Линч заставил автомобиль взреветь двигателем и мы понеслись по опустевшим улицам Центра к Четвертому Кольцу. На север, где обитали абсолютно все возможные человеческие и не очень страхи.

Я вдруг улыбнулся. Интересно, а чего боятся оборотни и вампиры?

— Первые стопроцентно до истерики боятся блох, — заявил Ривз. — А вторые, наверное, с ума сходят от мысли, что закроются все нелегальные пункты приема крови.

Он в голос заржал, а я лишь покачал головой.

По мере отдаления от Центра изменялся окружающий нас пейзаж, атмосфера улиц и даже настроение людей. Все эти преображения были заметны даже сейчас, когда с небес по Олеандру нещадно барабанил разошедшийся дождь. В черте Первого Кольца, например, судя по всему, абсолютно все жители поспешили укрыться в своих хоромах, оставив до неприличия чистые проспекты и подворотни в одиночестве. И лишь мягкий свет, льющийся практически из каждого окна, говорил о том, что город вовсе не вымер, а лишь на некоторое время затаился, в ожидании более подходящей для ночных гуляний обстановки.

У Второго Кольца жизнь шла своим чередом — по дорогам продолжали катить автомобили, а по тротуарам семенить защитившиеся от непогоды зонтиками прохожие. Здесь людям было будто бы абсолютно наплевать на неожиданно плаксивое состояние ночи.

А вот спальные районы протянувшиеся до Третьего Кольца дремали. Почти все дома были погружены во тьму, и лишь редкие огоньки оповещали о том, что далеко не каждый в этих местах впал в беспробудную спячку. Иногда, правда, встречались держащиеся за руки парочки, которым видимо был нипочем ни дождь, ни какие-либо другие нравы капризной погоды.

Да, возможно была в этом какая-то романтика — бродить по опустевшим паркам, прятаться под деревьями и смеяться от осознания того, что завтра ты непременно подхватишь легкую простуду. В конце концов, какое это имеет значение? Ведь неважно, что будет завтра, когда сегодня тебе хорошо.

— Твои мысли меня тревожат, парень, — рассмеялся вдруг Ривз. — Все-таки тебе очень дорог этот город, несмотря на озлобленных вампиров, помыкающих тобой Высших Темных и свихнувшихся мертвецов. А может быть, ты просто привык и страшишься неизвестности.

— Все может быть, — согласился я. — Мне нравиться думать о том, что чтобы не происходило — это правильно.

— Хочешь сказать тебе на роду было написано получить по морде от священников, а затем стать Смотрителем Олеандра? — расхохотался Ривз. — Ты ведь уже прожил почти половину человеческой жизни, Кейл, и в твоих мозгах царит подобный бред?

— У меня будет время измениться, — сказал я. — Какой бы путь я не выбрал, привычное завтра уже никогда не наступит.

— Привычное завтра не наступает никогда, — с какой-то непонятной грустью сказал Ривз. — В детстве ты только и думал о том, что однажды за тобой придут либо твои родители, либо кто-то из родственников. Потом ты решил, что во чтобы то ни стало, отомстишь Лорду Кауну за сотни осиротевших детей. Чуть повзрослев, ты понял, что ненавидишь Ночное Солнце, так как оно заставляет валькирию по имени Лейна уходить. Прошло несколько лет и та, без которой ты долгое время не мог прожить и дня, была отвергнута тобой же. Прошедшим днем ты пытался вернуть все то, что когда-то потерял, но не вышло. Каждый меняется день изо дня, Кейл. И вскоре у тебя появится возможность измениться до неузнаваемости.

Он замолчал, а я закрыл глаза, чтобы не видеть раскинувшихся по правую сторону от дороги полей Элизиума, с которыми меня связывали далеко не самые радостные воспоминания.

Через некоторое время на горизонте появилась угнетающая картина под названием «Гетто», и я невольно содрогнулся. У Гетто не было стен в привычном понимании этого слова. Вместо них огромный участок земли окружала пелена плотного черного дыма, который, как многим казалось, поддерживал форму высокого ограждения лишь благодаря воздвигнутым Высшими Темными силовым полям.

Дорога вскоре свернула налево и нам больше не пришлось любоваться на рваные клубы дыма, скрывающие за собой огонь построенного человеческими руками ада. От одного только его вида становилось тошно и хотелось как можно быстрее убраться подальше от этого пожирающего любые эмоции места. Не завидую тем гвардейцам, которым не посчастливилось патрулировать эти импровизированные стены и день ото дня сходить с ума на смотровых вышках.

Вскоре громада Гетто осталась где-то позади и я невольно напрягся — до Четвертого Кольца оставалось всего ничего пути. В первый раз в жизни мне предстояло покинуть город, в котором я вырос.

В первый и возможно последний раз.

Последний рубеж

Четвертое Кольцо всегда могло похвастаться просто несчетным количеством гвардейцев. Но вот на северном выезде из Олеандра их было не так уж и много. Оно и правильно — даже до сих пор продолжающие свои вылазки в безлюдные земли валькирии давно уже не стремились на север. Считалось, что игра просто не стоит свеч — северная сторона опасна так же как и все остальные, но при этом за все долгие годы поисков там не было обнаружено совершенно ничего достойного внимания.

Как бы там ни было, несмотря на сильный дождь, нас вышли встречать, наверное, все несшие службу на данном участке гвардейцы. Судя по всему, ополоумевшие от скуки парни просто были рады любому поводу поразмяться. И все они сейчас с недоумением смотрели на наше приближение.

— Какие-то вопросы? — громко спросил Линч, выйдя из автомобиля и большинство гвардейцев, поняв, что лучше не мозолить глаза Высшему Темному, поспешили испариться.

Четвертое Кольцо не имело каких-либо строго обозначенных линий и представляло собой лишь цепь своеобразных смотровых пунктов, на которых гвардейцы должны были следить и пресекать возможную опасность, надвигающуюся на город из безлюдных земель. Вот только больше всего работы, как правило, было у гвардейцев на юге, которые изредка развлекались стрельбой по особо наглым монстрам, отдалившимся от своих болот на слишком большое расстояние.

Линч о чем-то начал разговаривать с гвардейцем, на форме которого красовались погоны лейтенанта, когда мир вокруг вдруг вспыхнул черно-белыми красками. А из колыхающегося полотна портала, который возник рядом с несшим в себе чисто символический характер шлагбаумом, на избитый дождем асфальт вышел Лорд Логан. Все гвардейцы и Линч тут же склонились в уважительном поклоне, а Логан, успокаивающе махнув своим подданным рукой, направился к внедорожнику, из которого я даже и не подумал выйти.

— Решил снова поиграть на моих нервах? — усмехнулся Логан, усевшись на заднее сиденье автомобиля. — Куда ты собрался, Кейл?

Я увидел как Линч, с мгновение поколебавшись, отошел под крышу небольшого здания в окнах которого уже можно было наблюдать любопытные лица гвардейцев.

— Этот день они будут вспоминать еще лет десять, — довольно рассмеялся возникший на водительском месте Ривз. — Кто бы мог предположить, что в такой дерьмовый день их посетят сразу Лорд, Смотритель и правая рука последнего. Бедные гвардейцы… Некоторые, наверное, уже бьются в истерике.