Техасская резня бензопилой

Нет, для Боба это было уже слишком. Он честно хотел помочь этой женщине, но это уже ни в какие ворота. Она же просто сумасшедшая.

Боб еще раз посмотрел на ее залитое слезами лицо и стал вылезать из кабины. Девушка протянула ему вслед руки. Она рыдала и бормотала что-то бессвязное, но все напрасно. Чем скорее он доставит ее в больницу, тем будет лучше — для всех.

Боб уже почти спустился на землю, как вдруг понял, что делает ужасную глупость. Он покачал головой, залез обратно и вытащил ключи из замка зажигания. Только после этого он решился оставить Эрин одну в кабине грузовика.

Все еще шел сильный дождь. Грязь на стоянке превратилась в настоящее болото. Боб наклонился и быстрым шагом, шлепая прямо по лужам, направился к магазинчику. Эрин тоже выскочила из машины и стала искать, где бы ей спрятаться.

Она только что была в безопасности. Она уже думала, что спасена. И опять все сначала! Сколько можно! Как она устала!

А может быть, водитель тоже один из них? Может быть, все это не более чем продолжение все той же садистской игры в кошки-мышки? Может быть, так и было задумано: дать ей еще одну, последнюю секунду свободы, а потом раздавить, как какого-нибудь таракана?

Эрин не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как она выбирается из кабины, но девушка не могла удержаться и оглянулась посмотреть, как Боб заходит в магазин.

Господи! Они все там!

Шериф, Люда Мей и Генриетта.

Что они тут делают в такую рань? Что это за магазин такой, что открывается на заре? Впрочем, Эрин прекрасно знала ответ на свой вопрос. Они были здесь, потому что она была здесь. Они, наверное, ушли с фермы, когда выяснили, что их пленники сбежали. Пришли сюда сторожить!

Морган…

Иедидиа…

Боб подошел прямо к шерифу и стал ему что-то объяснять. Скоро все трое уже внимательно слушали водителя. Эрин видела, что они смакуют каждое его слово. Когда Боб указал пальцем за окно, все трое тут же повернулись, чтобы увидеть то, на что он показывает. Все они повернулись, чтобы увидеть истеричную женщину, которую водитель подобрал в нескольких милях отсюда.

Эрин успела спрятаться за грузовиком.

Из своего укрытия она видела, как все четверо подошли к открытой двери, как Боб продолжал что-то говорить, указывая в сторону грузовика. Судя по всему, он рассказывал Хьюиттам все, что ему было известно о своей спутнице. Ни один из Хьюиттов не знал даже, как Эрин зовут, но они прекрасно понимали, о ком водитель ведет речь.

Особенно заинтересованным выглядел шериф Хойт. Впрочем, чего же здесь удивительного? Работа у него такая — интересоваться всем, что происходит в его округе.

Хойт смотрел сквозь пелену дождя на грузовик и улыбался.

Грузовик был припаркован на дороге, всего в каких-нибудь двадцати ярдах от стоявшей на стоянке полицейской машины. Что происходит сейчас в кабине — отсюда не видно. Но как ему будет приятно пойти туда и доделать то, что он не успел в прошлый раз.

Генриетта и Люда Мей занимали Боба разговорами. Они прекрасно делали свое дело: Боб ни разу не заметил, каким оценивающим взором оглядывает его шериф Хойт, так просто, на всякий случай.

Эрин уже отошла прочь от грузовика.

Хотя все четверо стояли у распахнутых дверей, Эрин удалось пробраться вдоль грузовика и спрятаться за стену магазина незамеченной.

Там она и стояла, прижавшись спиной к побеленной стене. По лицу ее струилась дождевая вода. Эрин не представляла, что ей теперь делать. Совсем недалеко от нее было открытое окно. Можно, по крайней мере, подкрасться к нему и подслушать, о чем говорят внутри.

В голове у Эрин царил хаос. Единственное, что она сейчас твердо знала, — это то, что этим уродам еще придется побегать, прежде чем они ее поймают. Нужно что-то придумать! Обязательно!

Зажав себе рукой рот (чтобы немного приглушить звук дыхания), Эрин подкралась к окну. Она слышала голоса находившихся внутри людей: судя по звуку, все по-прежнему стояли около двери. Эрин медленно выпрямилась и заглянула в окно.

Оно располагалось прямо за прилавком. Никто из говоривших не знал, что Эрин на них смотрит, а она видела их всех: они смотрели на грузовик и беседовали.

Водитель снова и снова рассказывал, как бедняжка едва не перевернула грузовик. А шериф в ответ повторял, что сам ею займется.

И тут Эрин услышала еще один голос — ребенок!

Малышка, которую они украли у родителей Иедидиа, лежала в плетеной колыбели на прилавке. В тот момент, когда Эрин это поняла, ей все стало ясно: Хьюитты, с их передающейся по наследству жестокостью; весь этот порочный круг страданий.

Бедный Иедидиа, они хотели, чтобы он носил их фамилию, чтобы он вырос Хьюиттом, чтобы он стал их сыном. Эрин и та девушка-самоубийца, одинаково стоявшие посреди шоссе и одними и теми же словами взывавшие о помощи. А теперь — этот несчастный ребенок.

Внезапно все стало ясно — и Эрин поняла, как ей победить Хьюиттов.

Когда она напала на Томаса Хьюитта, она сама стала Томасом Хьюиттом. Теперь же ей представилась возможность снова стать человеком, — стать человеком и одновременно разорвать эту бесконечную цепь смертей.

Хойт выглянул наружу.

Придется немного промокнуть, но очень хочется заполучить эту девчонку.

Он поправил свой ремень и вышел на крыльцо. Пусть женщины пока разговаривают с этим дальнобойщиком: шерифу не нужны свидетели того, что он будет говорить и делать. Нет, он совсем не хотел прямо сейчас убивать эту девчонку. Она доставила им слишком много хлопот, чтобы надеяться на быструю смерть. Но если опять начнутся какие-то проблемы, он ее просто пристрелит: за сопротивление, оказанное при аресте. А может быть, заодно пристрелит и дальнобойщика.

Черт! Где бродит Кожаное Лицо, когда он так нужен!

Шериф вышел наружу и, не обращая внимания на дождь, направился к грузовику. Черт, водитель все-таки увязался за ним!

Эрин бросилась бежать, что было сил. Ее разорванные туфли громко зашлепали по грязи.

Генриетта и Люда Мей по-прежнему стояли у распахнутой двери. Они следили за тем, как Хойт, в сопровождении этого болтливого дальнобойщика, шел к грузовику. Шерифу та компания водителя явно не нравилась.

Генриетта оглянулась на прилавок. Ее девочка, несмотря на весь этот шум, спала как ангел. Даже ни разу не заплакала, красавица!

— Господи милосердный! — вскричала Генриетта. — Ребенок пропал!

Люда Мей обернулась и увидела, что стоявшая на прилавке плетеная колыбелька была пуста.

Эрин легла на сиденье машины и достала из кармана складной нож. В прошлый раз она уже сломала два лезвия, но это была другая машина с другим замком зажигания.

Нужно спешить. На этот раз у Эрин нет права на ошибку. Они уже идут. Она слышит хлюпанье их ботинок по грязи.

Эрин закусила губы и с первого раза вскрыла замок зажигания. Руки у нее дрожали.

Быстрее. Теперь провода.

Хойт подошел к грузовику и положил руку на кобуру. Там лежал тот самый револьвер, из которого вчера утром застрелилась девушка.

Шериф стоял у кабины грузовика. Обе двери были закрыты, изнутри не доносилось ни звука. Хойт, по-прежнему держа руку на револьвере, направился к водительской двери, протянул руку, чтобы ее открыть, но тут же передумал.

У него появилась идея получше.

Он прислушался, чтобы проверить, не услышала ли сидящая внутри девушка его приближения, и направился к пассажирской двери — туда, где эта девчонка должна сейчас сидеть, рыдая и хныкая. Мотор был выключен, ключи у водителя, так что шериф совершенно безбоязненно стал обходить огромную машину.

Эрин трудилась над проводами. Если бы только…

Она вытерла свои мокрые от дождя руки и принялась обдирать ножом изоляцию с проводов. Осталось совсем немного.

Эрин повернула нож и принялась за последний клочок изоляции, и вдруг нож соскочил и впился ей в большой палец.