Очищение огнем (тематическая антология)

— Нет, — солгала Пола. — Это обычный ежегодный осмотр.

— Весьма разумная мысль. Подобная предосторожность не помешала бы многим… Хорошо, начнем с самого начала. Будьте любезны пройти в соседний кабинет, сестра принесет вам халат.

Раздеваясь в смежной комнате, она видела из окна ухоженную лужайку; на клумбе под окном пробивались из-под земли крошечные побеги крокуса. Мрачные мысли о том, что она, возможно, видит чудеса весны в последний раз, не оставляли ее в покое.

Пола освободилась лишь около семи часов. Билл заехал за ней в клинику и отвез домой.

— Вы совершенно измотаны, — заметил он, когда она плюхнулась на сиденье рядом, — Они что-нибудь нашли?

— Результаты всех тестов появятся у них не раньше вторника. Но доктор сказал, что, будь он на месте страховой компании, то не побоялся бы выдать мне полис.

— Какие процедуры они применяли? Кардиограмму?

— Да, в начале. По крайней мере, сердце у меня в порядке. Затем, анализы крови, печени и энцефалограмма, кажется, так называют тест для мозга. В меня вонзили столько иголок, что я чувствую себя, словно сито.

— Что ж, я припас для вас бутылку шерри и хорошо натопленный камин, так что можете расслабиться. Представьте — миссис Бантро готовит на ужин суфле. Вам нравится это блюдо?

— Пожалуй, оно сравнимо лишь с пищей богов.

Свернувшись калачиком на сиденье, она закрыла глаза. Небо затянулось облаками еще днем, а темные массы на западе оправдывали прогноз мистера Бантро.

Выйдя из машины. Пола пошла следом за Биллом к дому. Внезапный порыв ветра прошумел в деревьях и напомнил ей о заброшенном доме с кипарисами из сна. Но она отбросила прочь мрачные мысли, усаживаясь на мягкую кушетку у очага в гостиной. Дрова весело потрескивали, а за огромным окном виднелась поверхность пролива, начинающая волноваться под порывистым северо-западным ветром. Глядя на игру стихий снаружи, Пола все обостреннее ощущала тепло и уют пламени домашнего очага.

Когда Билл подал ей шерри, она с благодарной улыбкой заметила, что ошиблась начет божественного происхождения суфле и ставит на первое место огонь.

Он приготовил себе виски со льдом и уселся на диван напротив нее.

— Вы так и не сказали, для чего понадобился этот осмотр…

— Дело в усиливающемся неврозе, — ответила она, сидя с полуоткрытыми глазами.

— Объясните подробней.

— Мне приснился повторный сон.

— Все тот же приятель в черной дерби?

— Да. И Майлз с Роксанной. С той разницей, что в этот раз они вылили масло на меня.

— Вы действительно думаете, что они пытаются вас убить?

Она уставилась на пляшущие языки пламени.

— Да, но по-своему. Я уже не собираюсь просить извинения за свои сны. Выдумка это или нет — уже не имеет значения. Я боюсь. И поэтому…

Она перевела взгляд на него. Тепло шерри вместе с теплом очага наполнили ее неземным блаженством и мужественное лицо Вилла лишь усиливало это ощущение.

–.. Я решила пройти обследование и выяснить, что со мной случилось. Можете считать меня тупицей, но я рада, что сделала это.

— Я не считаю вас тупицей. Пола улыбнулась.

— Спасибо. Я ценю это.

Он поднялся и подбросил в огонь полено. И остался стоять перед очагом.

— После нашей встречи на прошлой неделе я ознакомился с литературой по сатанизму — из чистого любопытства. И выяснил немало: к примеру, я и не представлял себе, насколько широко он был распространен в средние века.

— В самом деле? Я тоже считала, что этим занималась горстка чудаков.

— Нет, в него верило немыслимое число людей… Она закрыла глаза и, убаюканная теплом очага и его голосом, в пол-уха слушала Билла.

Он рассказал, что давление церкви в средние века настолько усилилось, что люди стали воспринимать ее, как одно из проявлений зла; в то же время сатанизм — зеркальное отражение христианства — казался культом, прославляющим радости природы и естества, в отличие от их осуждения, присущего церковному учению.

–.. Некоторым образом сатанизм напоминает сегодняшнее движение хиппи, — продолжал он, — и, конечно же, большинство сатанистов не были злодеями. А принимая в расчет существующую в тогдашней церкви коррупцию, можно поверить, что большинство сатанистов считали свою мораль более высокой по сравнению с христианской. Ведь они практиковали именно то, чему поклонялись.

В очаге треснуло полено и вылетевшая искра ударилась в каминную решетку.

— Кстати, — продолжал он, — кое-что может способствовать тому, чтобы вы получше поняли Дункана и Роксанну.

Пола стряхнула сонливость и с интересом прислушалась.

— У многих колдунов и колдуний есть родня: кошки и собаки, предположительно, являющиеся духами или чертями. Их называют по-разному, но обычно колдуньи, заключившие договор с Дьяволом, всегда называют своего родственника по-особому. Фактически, это второе имя сатаны.

— Вы не назовете его?

— Робин. Робин Гудфеллоу [11]. Робин — второе имя сатаны.

— Не мешает узнать и следующее, — произнес он, помолчав. — Средневековая церковь чрезвычайно строго рассматривала брак с точки зрения законов о родственных отношениях. Для этого были веские причины: большинство людей проживали в маленьких общинах, где каждый состоял в родстве с соседом. Но проблемой обычного Джона четырнадцатого века была сложность переезда на другое место. Не только лорды-феодалы, но и недостаток денег удерживали его в родном поселке. Итак, с одной стороны Джон не мог отправиться в соседнее герцогство на поиски невесты, а с другой, его выбор в родном местечке ограничивался лишь несколькими женщинами, с которыми он не состоял в родственных отношениях. Поэтому, для многих юношей поиски невесты превращались в сложную задачу. И для большинства из них, ответ на нее давал сатанизм.

— Почему?

— Потому, что он поощрял кровосмешение… Не знаю, предназначалось ли оно для вовлечения в эту конфессию средневекового Джона, или же он ввел его туда сам, но широкое распространение кровосмешения среди сатанистов остается фактом. И разумеется, церковь истребляла этот порок наряду с прочими во время «охоты на ведьм».

— Вы рассказываете мне все это, думая, что я уже остываю по отношению к Роксанне и Дункану?

— Я рассказываю, чтобы вы поняли их замысел. Наверно, они были сатанистами. Возможно все началось с кровосмешения, а может, они просто интересовались магией. Похоже, сейчас все интересуются астрологией и прочими вещами: люди полагают, что Господь умер, и ищут то, что может занять Его место.

— И вы думаете, что Дункан заключил некий договор с Сатаной?

Билл улыбнулся.

— Именно это я вам и втолковываю. Вы считаете, что большинство верующих-христиан заключают договор с ангелами?

— Конечно, нет.

— А с чего вы взяли, что Дункану удалось сделать это с Дьяволом? Сатанизм — религия, точно такая же, как и христианство, ислам или индуизм. Есть люди, верящие в эту религию и исполняющие ее ритуалы точно так же, как исполняют свои обряды христиане.

Это не доказывает реального существования Сатаны или возможности заключения сделок наподобие Фауста. С той же долей вероятности вы, я — да хотя бы сам епископ Кентерберийский — могли бы творить чудеса.

— Но как знать? Ведь были же святые, творящие чудеса… А что, если и эти люди способны на это?

— Чудес не бывает, Пола, и магии тоже не существует.

— Билл, я повторяю: откуда вы можете знать? Он с улыбкой пожал плечами.

— Скажем, вы должны принять мое убеждение за аксиому…

Миссис Бантро не пережарила ростбиф. Он получился идеальным: розовым и сочным.

— Похоже, она все же не считает меня падшей женщиной, — шепнула Пола, когда старая экономка вернулась на кухню. Они с Биллом сидели на верхнем уровне гостиной, служившим столовой. Свечи в красивых антикварных подсвечниках отбрасывали теплые отблески на ростбиф, который нарезал Билл. Пламя очага трепетно отражалось в огромных окнах, весело играли блики от огня на сияющих дубовых досках пола.