Сноходец (СИ)

В голове Яринки не могло уложиться, как могло произойти, что ее мать, всегда ставившая на первое место заботу о детях — физическую, не моральную, но все же заботу, — могла допустить, чтобы ребенок оказался настолько запущен в плане питания. Здоровье девочки вызывало серьезные опасения, как и то, что Маргошка оказалась элементарно не приучена к нормам питания. Бутербродный рацион сделал свое черное дело. Бороться с "покусовничеством" пришлось долго и серьезно. И все же этого оказалось недостаточно. По окончании школьного года Яринка положила дочь в больницу на обследование. Результаты заставили заскрипеть зубами: к счастью, до гастрита дело не дошло, хотя изначально были подозрения, но холецистит тоже не радовал. Это у маленькой-то девочки. Желание порвать Марию крепло с каждым днем.

И все же Яринка направила усилия на то, чтобы избавить дочь от последствий пребывания у бабушки, как физических, так и моральных. С первым дела пошли более успешно, нежели со вторым. Организм девочки сдался на милость врачей и заботливой матери, отчего болезнь отступила, и Маргошка превратилась в довольно живенького и здорового ребенка. Тело обрело формы, отличающиеся от анатомического пособия по изучению скелета. Девочка все еще была худенькой, но теперь ее можно было назвать просто стройной, а не "крепышом Бухенвальда". И все же она оставалась робким и диким запуганным зверьком, постоянно ожидающим наказания и побоев. Лечить душу всегда намного сложнее, чем тело. Бой с телом Яринка выиграла, а вот детская душа преподнесла ей такой сюрприз, что молодая женщина едва…

Когда Маргошка потеряла третьи ключи от квартиры, Серега ругался. Менял очередной раз замок и ругался. Беззлобно, скорее, пытаясь объяснить, к чему приводят подобные потери, нежели в желании наказать за рассеянность. А потом снял шнурок со своей мобилки и, привесив на него новые ключи, отдал девочке: мол, носи на шее и не теряй. Когда ключи потерялись в пятый раз, истерика случилась уже у Яринки. Она говорила, пыталась объяснить, что нужно быть внимательнее. Девочка замкнулась и не отвечала. Яринка махнула рукой. Все еще нужно искать способы наладить общение с дочерью. Но и не обращать внимания на подобные моменты тоже нельзя. Необходимо воспитать хоть грамм ответственности.

Весенний вечер, несколько дней до Пасхи. Преддверие праздника. Маргарита не пришла из школы. Яринка насторожилась, но сразу внимание на этом не заострила: мало ли, загулялась с подружками, которые, к счастью, уже появились. Да, поговорить стоит, но не такой уж и проступок. Могла засидеться у Насти, соседской девочки. Когда часы показали десять часов вечера, Яринка позвонила Насте. Маргариты не было. Обеспокоенная мать позволила себе недопустимое: она взяла записную книжку дочери и принялась обзванивать всех, кого там нашла. После школы девочку никто не видел. Яринка забила тревогу. На звонок в милицию последовал ответ, что заявления о пропаже людей принимаются на третьи сутки после, собственно, пропажи. С женщины живьем содрали кожу. В каких идиоматических выражениях она объяснила сотрудникам правоохранительных органов, что домой после школы не явилась маленькая девочка, говорить не приходится. Наверное, их проняло, раз бригада приехала в течение получаса. Заявление, фотография, описание, телефоны друзей и одноклассников. Инспектор по делам несовершеннолетних смотрела на мать пропавшей девочки сочувственно. Более сочувственно она смотрела на следующий день, когда собрала информацию и выяснила, что Маргарита — вполне домашняя девочка, с "плохими компаниями" не общается, да и возраст не тот, чтобы общаться. По словам одноклассников и классного руководителя, девочка отзывалась о своих родителях только хорошо, из чего следовало, что конфликта в семье нет. Вывод напрашивался неутешительный.

— Вы… не очень-то надейтесь. Мы, конечно же, сделаем все возможное, чтобы найти девочку. В подобных случаях всегда думается, что ребенок загулял, остался у друзей на ночь, но тут и возраст не тот, да и друзья быстро бы раскололись при виде нас.

— Что вы этим хотите сказать? — Яринке стало по-настоящему страшно. Она и сама грешила на то, что дочка могла потерять счет времени, а потом побоялась идти домой и осталась у подруги. Типичное поведение для многих детей.

— Мы из всех ее знакомых душу вытрясли. Никто после школы Маргариту не видел.

— И?

— И это может означать только одно. Ее похитили, — инспектор не собиралась щадить чувства матери, продолжая свои умозаключения. — Вы не столь богаты, чтобы речь шла о выкупе, а значит, похитили ребенка для других целей. Девочка она симпатичная, могут и в рабство продать, но скорей всего, на органы. Будем работать эту версию. Возможность перехватить девочку при вывозе из страны мала, но она есть. Другая версия: ее уже нет в живых. Маньяков и психов никто не отменял. В нашем районе замечены уже два убийства с одним почерком.

Сердце матери не выдержало. Из кабинета инспектора Яринку увезла "скорая". И все же врачи вынуждены были вернуть ее домой. Женщина отказалась от стационара. Она ждала звонка. Она ждала, что ее дочь вернется домой. Она ждала. Не в силах пошевелиться, с трудом дотягиваясь до телефонной трубки. Дотягивалась. Звонила. Подняла на уши всех, кого знала. Гендиректор оборвал телефон дочери, работающей в МВД, подняв дело до высшего уровня. Сотрудников милиции Соломенского и Святошинского районного управления трясло от этого голоса. Ее уже узнавали. Обезумевшая мать рвала на куски милицию, заставляя их рыть землю в поисках Маргариты. Яринка откопала даже самые старые и забытые знакомства, дошла до КабМина. Киев лихорадило неделю. А она отбивалась по телефону от Марии, просившей отпустить Маргошку на весенние каникулы к бабушке. Яринка не посмела сказать матери, что произошло нечто настолько страшное. А потом был звонок, и знакомый голос инспектора сообщил, что в лесопосадке под Вишневым нашли похожую девочку и надо приехать в морг на опознание. Момент, когда сердце разрывается на куски от всепоглощающего ужаса.

Судьба миловала Яринку, не позволив ей поехать в морг. Надобность исчезла. Маргарита нашлась. Вечером накануне опознания позвонила Лариса, старшая сестра, и сообщила, что Маргошка находится у бабушки, а та просто потешается, наблюдая. Что взыграло в Ларисе, заставив позвонить свихнувшейся от горя матери, осталось загадкой. Единственный раз, когда старшая проявила человечность по отношению к младшей, поняв, что с той происходит в такой момент. Десять дней ужаса.

— Я обвиняю свою мать в похищении ребенка, — это было первое, что произнесла Яринка, войдя в кабинет начальника милиции районного отделения провинциального городка.

— Вы уверены, что вам хочется пройти через эту процедуру? Не только вам, но и дочери, — вместо ответа произнес тот.

Яринка могла пройти и не такое. В сравнении с тем адом, который пережила в последние десять дней, ей все казалось мелочами. Но подвергать Маргошку допросам и расследованию ей не хотелось. Неправильное слово. Она не могла ввергнуть свою дочь в подобную войну.

— Вы правы. Просто дайте мне инспектора, который поможет вернуть ребенка, — бумага со столичными печатями легла на стол, заставив глаза начальника округлиться.

— Все настолько серьезно?

— Да.

— Еще одно слово, и я лично отправлю вас в КПЗ, — вызверился на Марию милиционер. Даже его нервы не выдержали, когда та попыталась устроить скандал и оставить ребенка у себя. Иногда люди в погонах внушают не только и не столько уважение, сколько страх. Сотрудник органов был решителен и пугающ.

А Яринка молчала. Она сидела на переднем сидении их старенькой "Вольво" и прижимала к себе самое большое, самое бесценное сокровище — свою дочь. И понимала: никогда не простит. Ненависть к Марии пока вытеснялась невероятной радостью за то, что с Маргаритой все в порядке. Но только пока. Ненависть оседала где-то глубоко, оставляя за бортом то, что когда-то говорилось Сереге: "Она моя мать. Я не могу переступить через это". Теперь Яринка могла переступить. Переступила. Но сейчас другое более важно. Прижимать к себе хрупкое дрожащее тельце дочери. Слышать ее дыхание. И успокаивающе шептать: