Обманутая

Ну что ж, начнем с конца. Я рассказала Эрику про Хита, и он меня не бросил… (Хотя еще не вечер. В принципе, он может сделать это на раз.)

Всегда удивлялась, как это некоторым девчонкам удается крутить любовь с кучей парней сразу? По-моему, двое — это уже перебор. В тот же миг перед моим виноватым внутренним взором возникла соблазнительная улыбка Лорена. Я пожевала губу и взяла с полки мягкую щетку и гребень. Похоже, я все-таки пытаюсь сохранить при себе всех троих, а это уже клиника.

У меня и так проблем выше крыши, не хватало еще этого непонятного флирта, возникшего (возможно, только в моем воображении) между мной и Лореном. Если Эрик узнает еще и об этом… Я поежилась, захотев немедленно прибить себя.

Так, решено. С сегодняшнего дня я буду держаться подальше от Лорена, а в случаях, когда это окажется невозможно, буду вести себя с ним, как с любым другим учителем, что означало — никакого флирта. Ну вот, просто гора с плеч! Теперь осталось разобраться с Хитом и Эриком.

Я вошла в стойло Персефоны, сказала моей сонной лошадке, что она самая красивая, умная и славная девочка, а потом поцеловала ее в мягкий нос. Персефона сонно фыркнула и ткнулась губами мне в лицо. Потом вздохнула и предоставила себя в мое распоряжение.

Так, на чем это я остановилась? Понятно, что свидания с Эриком мне не светят, пока Хит не найдется. (Я запретила себе даже думать о том, что он может не найтись — по крайней мере, живым.) Необходимо было прогнать из головы эти дурацкие мысли, не приносившие ничего, кроме тревоги и растерянности.

Честно говоря, я и без Эрика догадалась, что могу попытаться разыскать Хита. Именно эта мысль (в числе многих других) не давала мне покоя в холле. Но постыдная правда заключалась в том, что я боялась — боялась того, что могу найти или не найти, а еще больше того, что у меня не хватит сил справиться как с тем, так и с другим.

Смерть Стиви Рей совершенно раздавила меня, и я не была уверена, что смогу спасти хоть кого-то.

Но неужели нельзя хотя бы попробовать?

Подумать о Хите? Почему бы нет… Я начала вспоминать, каким смешным мальчишкой он был в начальной школе. Волосы у него были гораздо светлее, чем сейчас, и торчали во все стороны, как мягкий утиный пух. Он учился в третьем классе, когда впервые признался, что любит меня и женится на мне, когда вырастет. Я тогда училась во втором и не приняла его слова всерьез. Видите ли, хоть Хит и был на два года меня старше, тогда я была почти на голову его выше. Он был славный, но он был мальчишка и потому для меня не существовал.

Время шло. Я по-прежнему его не замечала, но он тянулся вверх и набирал вес. И как-то незаметно я начала воспринимать его всерьез. Я вспомнила, как он впервые по-настоящему поцеловал меня, и как это было прекрасно. Я вспомнила, каким он был милым, и как легко было чувствовать себя рядом с ним первой красавицей. Даже во время жесточайшего насморка, когда мой нос распухал и краснел, как помидорина. С девяти лет Хит всегда открывал передо мной дверь и носил мои учебники…

А потом я вспомнила тот последний раз, когда его видела. Хит был абсолютно уверен, что мы с ним неразрывно связаны, он совершенно меня не боялся и порезал себя, предложив мне свою кровь…

Я закрыла глаза, прислонилась к теплому боку Персефоны и стала думать о Хите, пока воспоминания о нем не замелькали передо мной, как на экране. Внезапно картины нашего прошлого куда-то исчезли, я очутилась в какой-то сырой и холодной темноте — и изнутри меня обжег ледяной ужас.

Я судорожно сглотнула и еще крепче зажмурилась. Я хотела сосредоточиться на Хите, как тогда, когда увидела его в спальне, но на этот раз связь между нами оказалась менее прочной.

Не открывая глаз, я собрала все свои силы, всю свою любовь и произнесла вслух:

— Хит, приди ко мне. Я зову тебя, Хит. Хочу, чтобы ты пришел ко мне. Сейчас же. Где бы ты ни был, отзовись и приди ко мне.

Ничего. Никакого ответа. Никакого отклика. Никаких чувств, кроме липкого, холодного страха. Я стиснула кулаки и позвала снова:

— Хит! Приди ко мне! Отзовись!

На этот призыв отклик был. Я почувствовала страшное отчаяние и безысходность. Но по-прежнему его не видела. Я знала, что Хит не может прийти, но не знала, где он.

Почему я не могу увидать его так же легко, как в тот раз? Как я тогда это сделала? Кажется, просто думала о Хите, как и сейчас. Я просто думала… О чем же я думала? Кровь прилила к моим щекам, когда я поняла, что именно привлекло меня к нему тем утром. Я думала совсем не о том, каким Хит был в детстве милым мальчиком, и не том, как хорошо мне было с ним рядом. Я жаждала его крови… я мечтала… лакомиться им, как сказала Неферет… Мною владела лишь безумная кровожадность.

Ну ладно, если так…

Я со свистом втянула в себя воздух и подумала о крови Хита. Она пахла как расплавленное желание, она была горячей, густой и возбуждающей. Она оживила мое тело в тех местах, которые еще только-только начали пробуждаться. И с тех пор мое тело тосковало. Я хотела пить кровь Хита, утолить жажду его прикосновений, его тела, его вкуса…

Расплывчатое пятно обрело пугающую резкость. Там было очень темно, но не настолько, чтобы остановить недолетку с развитым ночным зрением! Я не сразу поняла, что вижу перед собой.

Это была какая-то очень странная комната, больше похожая на пещеру или туннель. Я видела сырые сводчатые стены. Единственным источником чахлого света служил закопченный фонарь, висевший на вбитом в стену ржавом крюке. Остальное пространство тонуло во мраке. Прямо под фонарем валялась какая-то куча грязного тряпья.

Я чуть не взвизгнула, когда эта куча вдруг зашевелилась и застонала. В тот же миг я перестала видеть странную комнату со стороны. Я как будто вплыла в нее и повисла под потолком, а услышав знакомый стон, опустилась ниже.

Хит лежал на грязном драном матрасе. Руки и ноги его были обмотаны скотчем, и еще он истекал кровью из порезов на шее и предплечьях.

— Хит! — беззвучно крикнула я, но он вздрогнул и поднял голову, как будто я заорала ему в ухо.

— Зои? Это ты? — Хит открыл глаза и, сев, принялся дико озираться по сторонам. — Беги отсюда, Зои! Они чокнутые! Они убьют тебя, как убили Криса и Брэда!

И он стал биться в своих путах, отчаянно пытаясь порвать скотч, но добился лишь того, что кровь сильнее потекла из его изрезанных запястий.

— Прекрати, Хит! Все в порядке — то есть я в порядке. Я не здесь. Вернее, здесь, но не по-настоящему.

Он прекратил дергаться и закрутил головой, словно пытался отыскать меня в темноте.

— Но я же тебя слышу!

— Мой голос у тебя в голове, Хит. Помнишь, я тебе говорила о Запечатлении? Ну вот, из-за этой фигни мы с тобой связаны, и я могу говорить с тобой даже на расстоянии.

Хит широко улыбнулся.

— Во круто, реально!

Я мысленно вздохнула и покачала головой.

— Вот что, Хит, у нас мало времени. Попробуй сосредоточиться. Ты где?

— Ты не поверишь, Зо! Честное слово, я под Тулсой.

— Как это?

— Помнишь нашего историка Шаддокса? Ну того типа, которого мы прозвали Пыльным Шадди? Помнишь, он рассказывал о туннелях, вырытых под Тулсой в двадцатые годы прошлого века? Во время этого идиотского запрета на выпивку?

— Ты хочешь сказать, во время сухого закона?

— Ага, точно. Ну вот, я в каком-то из этих туннелей.

Несколько секунд я ошеломленно молчала. Я смутно помнила рассказы о туннелях, но как мог Хит (далеко не первый ученик в классе) запомнить такие вещи?

Кажется, Хит понял причину моего замешательства, потому что улыбнулся еще шире и смущенно сказал:

— Ну, тут же бухло прятали. Я тогда подумал — во круто!

Я еще раз мысленно вздохнула и закатила глаза.

— А теперь скажи мне, как туда попасть. Он набычился и упрямо помотал головой.

Я сжала кулаки, узнав этот взгляд.

— Ни за что. Они тебя убьют. Позвони копам и скажи, пусть высылают спецназ или что там у них еще. Короче, это дело полиции.