Огонь и сера

– Вы правы.

– Когда Нобель получил патент на свое изобретение, на пике успеха, у него по всей Европе были сотни динамитных фабрик. Заводы строились вот в таких лагерях: как бы бережно люди ни обращались с материалами, порой происходили несчастные случаи. Рабочие гибли сотнями. Нобель размещал предприятия в районах, доведенных до нищеты, и таким образом получал неиссякаемый источник рабочей силы – отчаявшихся бедняков, которые становились расходным материалом. Эта фабрика была одной из крупнейших.

Пендергаст махнул рукой в сторону темноты за забором.

– Если бы не один любопытный случай, Нобель так и вошел бы в историю, как бесконечно жестокий человек. В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году умер его брат, и европейские газеты ошибочно написали, будто бы умер сам Нобель: «Гибель торговца смертью» – так они сообщали в заголовках. Нобель поразился, прочтя собственный некролог, и понял, каким его запомнят. Тогда он основал премии своего имени – включая Премию мира – и отошел от того, что сослужило бы ему ужасную службу перед лицом суда истории.

– Похоже, сработало, – пробормотал д'Агоста.

– А теперь самое главное. Ко времени, когда эта фабрика закрылась, от взрывов погибли сотни рабочих и еще тысячи загубили здоровье: химикалии, которые использовались в производстве, чрезвычайно вредно влияли на мозг. Теперь это место считается проклятым, местные жители его избегают. Пока семь лет назад Баллард не купил эти земли, сюда не входил ни один человек.

– Баллард обратил репутацию места себе на пользу, – сказал д'Агоста. – Умно.

– Он получил средство устрашения. По крайней мере для местных. А вот нас ожидает система безопасности, и, возможно, весьма продвинутая. Что именно нас ждет, я пока могу только догадываться, ведь мои поиски, как вы знаете, не увенчались успехом. Но я припас инструменты, которые должны помочь.

Пендергаст вытащил из сумки ранец и забросил его на плечо. Еще он достал сегменты алюминиевой трубки и соединил их, прикрепив к концу небольшой диск. Затем подошел к забору, поводя устройством взад-вперед, и, достигнув изгороди, пригнулся к земле. На маленьком диске загорелся крохотный бледно-красный огонек.

– Ну вот. Здесь переменное электромагнитное поле частотой шестьдесят герц.

– Хотите сказать, ограда под напряжением? – спросил д'Агоста. – Вот эта рухлядь?

– Не сам забор. Однако сразу же по ту сторону, под землей, проходит пара проводов, чувствительных к движению. Если кто-то через них переступит, охрана об этом узнает.

– И как же мы их отключим?

– Никак. Следуйте за мной.

Спрятав сумки в зарослях, напарники крались вдоль забора, пока не достигли уязвимого места – больших дыр, грубо заделанных упаковочной проволокой. Встав на колени, Пендергаст ловко размотал проволоку, затем аккуратно просунул в прореху прибор и просканировал почву. На небольшом светодиодном экране диска загорелись цифры.

Втянув прибор назад, фэбээровец аккуратно убрал листья и почву, обнажив пару проводов. То же самое он проделал несколькими футами дальше. Достав из рюкзака пару зажимов типа «крокодил», соединенных с крохотными электронными устройствами, прицепил их к проводам с обоих концов получившегося отрезка.

– Что вы делаете?

– Это компенсаторы с зажимами. Они снизят наши электромагнитные показатели до уровня семидесятикилограммового дикого кабана с самкой. Животные сюда забредают часто. Уверен, охранники уже с ума сходят от постоянных нарушений периметра. А сейчас – быстро!

Они проползли в дыру. Пендергаст залатал прореху, вернув ей первоначальный вид, и снял с проводов зажимы. Затем другой палкой присыпал проплешинки над проводами опавшей листвой и, достав из рюкзака бутылочку, побрызгал из нее на землю. Донесся резкий запах.

– Разбавленная кабанья моча. Не отставайте.

Низко пригнувшись, они пробежали вдоль забора несколько сотен ярдов, пока не достигли густых зарослей, и как можно тише забрались внутрь.

– А теперь ждем обхода. Охранники наверняка экипированы приборами ночного видения и инфракрасными визорами. Поэтому не двигайтесь и держитесь как можно ниже. Решив, что это кабан, они надолго не задержатся.

Наступила тишина. В плотных зарослях было очень темно. Пендергаст держался так тихо и неподвижно, что д'Агосте показалось, будто напарник вовсе испарился. Только едва слышно шелестел ветер, да раздавались редкие вскрики ночной птицы. Прошло три минуты. Пять.

Д'Агоста почувствовал, как по ноге ползет муравей. Он уже потянулся, чтобы смахнуть насекомое, но Пендергаст прошептал:

– Нет.

Пришлось оставить муравья в покое.

Вскоре насекомое перебралось на голень. Перебегая с места на место, маленький исследователь, добравшись до ботинка, стал зарываться в носок. Д'Агоста пытался не думать о муравье, но тут у него защекотало в носу. Сколько еще ждать? Десять минут? Господи Иисусе, легче пробежать марафон, чем сидеть неподвижно!.. По ноге прошлось покалывание. Нужно было сразу сесть поудобнее. Сейчас ни пошевелиться, ни в носу почесать – а зудит так, что озвереть можно. Первый муравей, похоже, выполнил разведмиссию, потому что ногу штурмовала уже целая армия его сородичей. Покалывание усилилось, и икроножная мышца непроизвольно стала дергаться.

Вдалеке послышались голоса, сквозь листву замелькали огоньки. Голосов прибавилось, затрещала статика из уоки-токи вперемежку с отрывочными фразами на английском. Затем все стихло.

Д'Агоста ожидал, что Пендергаст вот-вот даст «отбой», но фэбээровец молчал. Мышцы д'Агосты ныли от боли. Нога онемела, а муравьи теперь ползали по всему телу.

– Порядок. – Пендергаст встал, и сержант, безмерно благодарный, вскочил, растирая нос и смахивая муравьев.

– Когда-нибудь, – взглянул на него фэбээровец, – я научу вас технике медитации, полезной для таких случаев.

– Знаете, очень бы пригодилось. Думал, умру.

– Мы прошли первый уровень безопасности. Впереди – следующий. Держитесь прямо за мной и ступайте след в след.

Они зашагали через заросли деревьев, Пендергаст по-прежнему сканировал почву прибором. Дальше было заросшее поле, а за ним – ряд разрушенных зданий, огромных кирпичных складов с остроконечными крышами и без дверей. Стены покрылись виноградной лозой – в тяжелом воздухе покачивались, будто кивая, темные головы пучков-отростков.

Пендергаст сверился с маленькой картой, и напарники двинулись к первому складу. Внутри пахло плесенью и сухой гнилью. Даже самые осторожные шаги будили эхо. Задняя дверь вывела на гигантскую площадку, окруженную строениями. Цементную поверхность, словно картинку-пазл, исчертили трещины, сквозь которые пробивалась темная растительность.

– А если у них здесь собаки? – прошептал д'Агоста.

– Сторожевые собаки – это прошлое. Они непредсказуемы, шумят и часто не на тех нападают. Собак теперь используют исключительно для выслеживания. Опасаться стоит намного более тонких вещей.

Они пересекли бетонную площадку. В листве шуршали ночные животные. На другом конце внутреннего двора между двух рядов разрушенных зданий протянулась травянистая аллея, окаймленная грудами каменной кладки, по которым расползались темные пятна плюща. Пендергаст пошел осторожнее, освещая путь маленьким фонариком. Пройдя аллею наполовину, он опустился на колени и стал изучать поверхность. Затем, подобрав ветку, пошевелил ею траву впереди. Ткнул сильнее, и ветка вдруг провалилась.

– Яма. Заметьте, здесь нет обходного пути.

– Западня?

– Несомненно. Но обстановка очень убедительная – антураж старой фабрики: если нарушитель упадет в эту яму и погибнет, виноват он сам.

– Как вы ее вычислили?

– Здесь нет кабаньих следов. – Пендергаст отбросил палку и развернулся. – Пройдем через одну из лабораторий. Осторожно: там могла заваляться бутылочка-другая нитроглицерина – стратегический ход, рассчитанный на излишне доверчивых. Будем считать, что это – следующий круг системы безопасности, Винсент, соблюдаем тишину и постоянную бдительность.