Рыцарь Слова

Она вылетела из того же места, откуда обычно появлялась ее собственная, изнутри, где в соединении сердца, ума и тела гнездилась душа Нест. Магия вырвалась, словно вспышка темной энергии, приняв собственную форму, движимая инстинктом выживания. Мощь природного инстинкта оказалась ужасающе грубой, и Нест не могла его контролировать. Магия не отделилась от нее, но обернулась вокруг тела, захлестнула так, словно девушка попала в центр циклона.

Теперь она видела демона как будто другими глазами, глазами животного, и внезапно она поняла, что это глаза Духа. По непонятной причине она оказалась заключенной в оболочке гигантского волка-призрака. И стала частью его.

Нест, не раздумывая, бросилась на демона. Когти и клыки рвали плоть, воздух огласился хриплым рычанием. Она в образе Духа боролась с демоном — и у нее было мощное, покрытое густым мехом волчье тело и пронзительные желтые глаза. В детстве она часто видела их со стороны.

Она теснила демона, используя силу волка и его быструю реакцию. Демон отчаянно сражался. Он был так близко, что Нест ощущала силу его мускулов и слышала хриплое дыхание. Демон пытался вцепиться ей в горло, но ему это не удалось, и он отлетел прочь. Она кинулась в погоню; глаза застилала багровая пелена ярости и жажды убивать. Они сцепились и покатились клубком через металлическую мебель кафе, через камни и фонтаны, и Нест больше не думала, как и почему все происходит. Перед ней был враг, которого нужно уничтожить.

Пожалуй, ей удастся взять верх. Похоже, ей повезет. Но тут она услышала окрик. Резкий возглас, полный отчаяния и боли.

Джон Росс добрался-таки сюда, в парк.

Вспышка белого огня промчалась по воздуху, отбрасывая девушку в сторону. Но огонь не причинил ей вреда. Он полетел в сторону демона — лавина пламени обрушилась на волосатое тело чудовища. Джон Росс стоял у ворот парка. Он твердо держался на ногах, а черный посох светился волнами магии. И вновь Рыцарь Слова послал огненную вспышку в сторону демона, тот попытался увернуться, но огонь повторно пригвоздил его к земле. Росс двинулся вперед, лицо его выглядело резким, словно выточенным из камня; игра света и теней лишь подчеркивала мрачную решимость.

Демон не отступал. Он контратаковал с ошеломляющей скоростью, оглашая свирепым рычанием ночной воздух, пропахший паленой шерстью. Но магия Слова обрушивалась на него снова и снова, отбрасывая назад. Нападая, Росс сумел сократить расстояние между собой и неприятелем. На Нест он не обращал внимания, полностью сконцентрировавшись на сражении с демоном. Внезапно тот взвыл женским голосом, как будто вернулся в человеческий облик. Крик был полон такого отчаяния, что Нест невольно содрогнулась. Росс закричал в ответ, пытаясь справиться с чувствами, теснившимися на задворках его души, а может, просто от ярости. Он бросился туда, где лежал поверженный, корчившийся в муках демон, которого теперь едва ли можно было узнать. Демон снова пытался измениться, превратиться в ту личность, которую так любил Росс. Но Джон не желал, чтобы это случилось. Черный посох снова взлетел, и вспышка магии нанесла такой сокрушительный удар, что разорвала тело чудовища на куски.

Вокруг сгрудились пожиратели, жадно сверкая глазами. Темное крылатое нечто, душа поверженного демона, пыталась вырваться из клетки обнажившихся ребер, но Росс был начеку. Быстрый удар посоха — и душу демона пожрал огонь.

То, что осталось от чудовища, само собой рассыпалось и разлетелось по ветру. Джон не тронулся с места, даже когда последние частицы пепла улетели прочь. Стараясь не опираться на больную ногу, он застыл на фоне водопада, глядя на пятно, гаснущее в темноте, словно умирающая комета.

Глава 25

Четверг, 1 ноября

На следующее утро примерно в половине одиннадцатого Эндрю Рэн вошел в здание «Пасс-Гоу», сообщил о своем приходе администратору, и ему сказали, что Саймон Лоуренс уже ждет его. Журналист поблагодарил женщину и сказал, что знает дорогу. Прошел по коридору мимо кабинетов и классных комнат, обозревая выставку детских рисунков, украшавших залитую солнечным светом стену. На нем был все тот же неизменный жакет в рубчик с заплатками на локтях, но сегодня из-за ноябрьского морозца он натянул шарф и перчатки. В одной руке Эндрю держал старый кожаный чемоданчик, в другой — кепку газетчика. Его пухлое лицо обросло щетиной, волосы были всклокочены. Он проспал, поэтому не побрился и даже не причесался, просто натянул одежду и помчался. В результате известный репортер мало чем отличался от людей, которые выстроились в очереди за супом у здания Объединенной Евангелической Миссии.

Помятый и неприбранный, он прошмыгнул в дверь убогого кабинетика Оза и вяло помахал рукой.

— Можно чашку кофе, Саймон?

Лоуренс был погружен в свои бумаги. Он молча указал на стул, на котором громоздились книги, потом снял трубку телефона, чтобы сделать заказ для Рэна. Сказал, что и сам не откажется.

Репортер расчистил для себя место и тяжело плюхнулся на стул.

— Я вчера наблюдал за тем, как вы все организовали, и испытывал благоговейный восторг. Встречались с людьми, пожимали им руки, отвечали на вопросы, делали прогнозы, получали удовольствие. Сказать по правде, я до сих пор не понимаю, как вы все это делаете, сохраняя здравый рассудок.

— Ну, положим, я не каждый день этим занимаюсь, Эндрю, — Саймон потянулся и откинулся в кресле. Он с подозрением взглянул на Рэна. — Я почти боюсь спрашивать, но с чем вы пришли на этот раз?

— Я хотел посмотреть, все ли с вами в порядке, — сказал Рэн, стараясь поддержать тон разговора. — Надеюсь, после падения на лестнице с вами больше ничего плохого не случилось.

— Я до сих пор не понял, что произошло, — его собеседник сделал недоуменный жест. — Я просто стоял на лестнице, разговаривал с Кэрол и сотрудниками Евангелической Миссии, а в следующий момент уже лежал на полу. Как будто вся сила разом покинула меня. Я должен сегодня днем встретиться с доктором, но думаю, вряд ли причина серьезная, скорее всего, дело в стрессе и недосыпании.

— Я не удивлюсь, если это подтвердится, — согласился репортер. — Да, кстати, я хотел бы поздравить вас с успехом прошлого вечера. Грандиозно, вы и сами это знаете. Земля в дар от города, предложения о дополнительных пожертвованиях, обещания поддержки от всех округов. Вам, должно быть, все это весьма приятно.

Саймон Лоуренс вздохнул, приподнимая бровь.

— Что касается вчерашнего вечера, то да. Приятно, и еще как. Это чуть сглаживает куда менее приятные воспоминания о только что пережитых несчастьях.

— Хм, — серьезно пробормотал Рэн. — Кстати, вы сегодня ее видели?

Саймон не стал переспрашивать, о ком идет речь.

— Нет, и вряд ли увижу. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Сегодня рано утром я пришел к ней домой, собираясь удивить ее этой новостью, но никого там не застал. Дверь квартиры стояла распахнутой настежь, поэтому я смог войти. Вначале я решил, будто с ней что-то случилось. Из окна гостиной выпало кресло. Оно лежало в парке посреди осколков стекла. Но все остальное в квартире осталось нетронутым. Не было следов борьбы или насилия. Исчезли лишь личные вещи. Но я все равно вызвал полицию.

Рэн в задумчивости изучал его.

— Так вы думаете, она подозревала, что мы будем ее искать?

Саймон развел руками.

— Не могу понять, каким образом она могла догадаться. Мы с вами были единственными, кто знал о результатах лабораторной проверки, да и я-то узнал только после церемонии, когда вы мне сообщили. — Он помолчал, размышляя. — Говорю вам, Эндрю, я бы никогда не догадался, что это может быть она. Стефани Уинслоу! Никогда в жизни. Мне и до сих пор не верится.

— Да, но анализ почерка подписей на депозитах весьма красноречиво убеждает нас. Почему она сделала это, Саймон, как вы считаете?

— Понятия не имею, — Лоуренс пожал плечами. — Лучше узнать у нее самой, если она вновь материализуется на поверхности земли.

— Может быть, Джон Росс мог бы что-нибудь нам ответить?