Обряд на крови

Я изумленно вылупил на нее глаза.

Она положила на картонные тарелочки по гамбургеру нам с Мёрфи и протянула мне. Потом посмотрела на мои руки, на лицо и спросила:

– Вы позаботитесь о моей дочери?

– Да, мэм. Обязательно.

Ее голубые глаза вспыхнули.

– Дайте я вам еще пирога положу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Мёрфи забрала из своей машины большую спортивную сумку и поспешила за мной к Эбинизерову пикапу. Не доходя до него футов двадцать, она остановилась как вкопанная.

– Ты надо мной смеешься.

– Еще чего, – буркнул я. – Ты хотела приехать туда, где нас могут ждать неприятности, на своей машине? То-то твои доброжелатели обрадуются! Лезь в кабину!

– На чем он ездит? На угле?

Эбинизер высунул лысеющую голову из окошка.

– Понятия не имею. Обычно я отпускаю его самого искать себе пропитание.

– Мёрф, – сказал я. – Это Эбинизер Маккой. Эбинизер, это Кэррин Мёрфи.

– Ты, – неодобрительно буркнул Эбинизер. – Слыхал я, ты пару раз мальчика здорово прижимала.

Мёрфи насупилась:

– Кто вы, черт возьми, такой?

– Мой учитель, – вполголоса пояснил я. – Друг.

Она покосилась на меня и прикусила губу. От ее взгляда не укрылся дробовик на задней стенке кабины.

– Вы приехали нам помочь?

– Ну, если ты не считаешь меня старой развалиной, – ехидно ухмыльнулся он.

– У вас есть права? И вы давно ездили по Чикаго?

Старый чародей хмуро покосился на нее.

– Так я и знала, – хмыкнула она. – Подвиньтесь.

– Что? – поперхнулся он.

– Я поведу. Да подвиньтесь же!

Я вздохнул.

– Лучше подвиньтесь, сэр, – посоветовал я Эбинизеру. – Мы опаздываем.

Сумка Мёрфи шмякнулась на землю, а сама она уставилась на меня, разинув рот.

– Ну? – не понял я.

– «Сэр»? – переспросила она, не веря своим ушам.

Теперь уже я насупился, но кивнул.

Она подобрала сумку, поморгала, приходя в себя, и продолжала уже профессионально-вежливым тоном:

– С вашего позволения, мистер Маккой, я лучше знакома с улицами, а от нашей скорости зависят человеческие жизни.

Взгляд Эбинизера оставался мрачнее тучи, но губы скривились в легкой улыбке.

– Тю! И то верно: я и знаков-то дорожных не разгляжу. – Он распахнул водительскую дверцу. – Залазь. И ты садись, Хосс: некогда нам тебя ждать.

Мёрфи удержалась-таки от того, чтобы нахлобучить на крышу Эбинизерова рыдвана полицейскую мигалку, но и так пригнала его к стоянке рядом с логовом Мавры очень даже быстро. Она знала улицы старого города не хуже его исконных жителей, а ко всяким тонкостям вроде красного света, одностороннего движения и запрещенных поворотов относилась с внушающим восхищение наплевательством. Надо признать, Эбинизеров пикап слушался ее очень даже неплохо, хотя пару раз я все-таки приложился башкой о крышу.

По дороге я рассказал Мёрфи все, что узнал про вампирское логово.

– Черт, – тряхнула она головой. – Я ожидала чего-нибудь в этом роде. Что они устроят все в самой гуще людей.

– Я тоже, – согласился я. – Но из этого следует только то, что нам нужно действовать как можно быстрее.

– Автоматы, – буркнула Мёрфи. – И заложники. Господи, Гарри, да там же люди погибнуть могут.

– Почему могут? Они уже погибают, – возразил я. – Как минимум уже три трупа. И ренфилды живы только условно; для них смерть – дело двух-трех дней.

– А если ты ошибаешься? – не выдержала Мёрфи. – Ты что, серьезно думаешь, я буду стрелять в людей, которые не умерли еще окончательно? Я обязана защищать людей, а не приносить их в жертву!

Пикап подпрыгнул на очередном ухабе, и я клацнул зубами, едва не прикусив язык.

– Это же Черная Коллегия, Мёрф. Они убивают людей и делают это на постоянной основе. И не только это: они распространяют свою вампирскую заразу быстрее любой другой Коллегии. Если мы оставим это змеиное гнездо нетронутым, через несколько дней их будет уже несколько дюжин. А через пару недель – буквально сотни. С этим надо что-то делать – и немедленно.

Мёрфи упрямо покачала головой.

– Но это не значит, что надо мочить всех без разбору. Гарри, дай мне три часа, чтобы организовать подобающий повод, и все копы и спецназ в радиусе двух сотен миль будут готовы раздавить это гнездо.

– И что ты им скажешь? То, что подвал полон вампиров, не пойдет, и ты сама это знаешь. А если они рванут в атаку вслепую, они погибнут.

– А что будем делать мы? – спросила Мёрфи. – Что? Вышибем дверь, перестреляем всех, кто стоит на ногах, а потом сделаем вид, будто мы воздушные ваны хельсинги? Лобовая атака на готового как раз к такой атаке противника – один из самых надежных способов в мире свернуть шею.

– Чего-нибудь придумаем, – заверил я ее. – План уточним на месте.

Мёрфи подозрительно покосилась на меня. Сидевший между нами Эбинизер явно решил не вмешиваться.

– Надеюсь, не как тогда, в Уолл-Марте?

– Скажу, когда буду знать точно. Сначала приедем и оценим ситуацию. Может, Кинкейд уже придумал чего.

– Угу, – буркнула Мёрфи без особого воодушевления. – Может. Ага, где-то здесь он должен нас ждать.

Район был не из самых симпатичных. Город десятилетиями разрабатывал планы реконструкции, но львиная доля денег доставалась более известным и престижным кварталам вроде Кабрини-Грин. Давно уже многие кварталы, некогда городские окраины, медленно, но верно разлагаются, соревнуясь за сомнительный титул самого неблагополучного. Трущобы умерли – да здравствуют трущобы…

Нет, я видал кварталы и хуже. Но реже. Высокие здания и узкие улицы почти не пропускали солнечного света. Большая часть окон с первого по третий-четвертый этаж была заколочена. Некогда бойкие заведения на первых этажах почти все позакрывались. Водосточные решетки, забитые мусором и отбросами, битые уличные фонари, изобилие граффити на стенах… В воздухе стоял запах плесени, помойки и бензиновых выхлопов. Редкие обитатели перемещались по улице, как крысы: быстро, целенаправленно, всем своим видом давая понять, что грабить их, во-первых, бессмысленно, а во-вторых, просто опасно.

Приют я увидел почти сразу же, едва начал оглядываться по сторонам. Перед входом чернел обгорелый автомобильный остов; правда, машину наверняка раздели на запчасти прежде, чем подожгли. У меня сложилось впечатление, что Мёрфи – первый полицейский, попавший сюда за последние несколько недель, если не месяцев.

И все же чего-то не хватало.

Бомжей. Оборванцев. Бездомных. Пьянчуг. Теток-помоечниц. Даже в дневное время здесь полагалось находиться людям, собирающим пустые пивные банки, или тряпье, или просто потягивающим пойло из завернутых в бумажные пакеты бутылок.

Но их не было. Вокруг дома словно пролегла невидимая полоса отчуждения.

– Тебе не кажется, что здесь слишком тихо? – спросила Мёрфи.

– Угу, – отозвался я.

– Они всех убили, – предположила она севшим от досады голосом.

– Возможно, – согласился Эбинизер. – А возможно, и нет.

Я кивнул.

– Это действие темных энергий. Люди ощущают их, даже не осознавая этого. Ты ведь и сама чувствуешь это сейчас.

– О чем ты?

Я пожал плечами:

– Присутствие темной магии. Оно поневоле напрягает твои нервы, злит. Если ты заставишь себя успокоиться и прислушаешься, ты ощутишь этакий оттенок… запаха, что ли.

– Вони, – буркнул Эбинизер.

– Но людей-то, людей почему нет? – не унималась Мёрфи.

– Ты здесь трех минут не пробыла еще, а эти энергии уже раздражают тебя. А теперь представь, каково здесь жить? Когда с каждым днем все страшнее. Злобнее. Людям хочется убраться отсюда, хотя они и не понимают почему. Еще сколько-то времени – и все это место превратится в пустыню.

– Ты хочешь сказать, вампиры уже прожили здесь сколько-то?

– Для достижения такого эффекта – как минимум несколько дней, – кивнул я.

– Скорее пару недель, – поправил меня Эбинизер. – Может, даже три.

– Господи, – поежилась Мёрфи. – Ужас какой.