Сон в пламени

Как ни печально, но история повторилась и в новой жизни, и снова Вдох убил своего сына.

На этот раз реакция старика удивила меня. Вместо того чтобы раздуваться, он словно сникал, как будто правда высасывала из него все больше и больше его естества.

Но мне было все равно. Он хотел мою жизнь. А я его жизни не хотел. Моей любовью была Марис. Я не принадлежал к его жизни.

Дортхен вздохнула. Бедный папа повторял эту ошибку снова и снова и всегда с одним и тем же результатом. От этого он вел себя все более подло по отношению к единственному существу, когда-либо любившему его. И дело дошло до того, что с течением времени Вдох совершенно забыл, что такое любовь, и думал лишь о собственном счастье.

– Этот ужасный круг продолжал и продолжал вращаться вплоть до двадцатого века. А там имя мальчика было Уокер.

Папа взглянул на меня и протянул руку:

– Пожалуйста!

– Продолжайте.

– Однако в этой жизни Уокер нашел совершенную любовь в женщине, которая смогла показать ему тайные, утраченные части его души и существа. В них он нашел ответ на дилемму, погубившую все его прошлые жизни и счастье… Он отправился в Кассель и возродил сестер Вильд, изначально придумавших сказку о Вдохе. Уокер попросил их приехать в Вену помочь ему в борьбе против отца. И Лизетта и Дортхен согласились, поскольку знали, что такое истинная любовь… Они пришли и встретились с отцом, чтобы сказать ему, как они его создали. Осталось лишь одно. Уокер попросил их закончить сказку о Вдохе не так. Он попросил их сказать:

«Услышав конец их истории и узнав, откуда он на самом деле взялся, Вдох так опечалился, что вслед за своим сердцем сам превратился в стекло и разбился. Когда он умер, его магия умерла вместе с ним. Магия, которой он научил своего сына. Магия, которая позволила Уокеру вернуть сестер Вильд к жизни, чтобы они помогли ему. А когда Вдох исчез, Уокер снова стал просто человеком».

Раздался нежный звук, легкий, как биение сердца, а потом звон бьющегося о пол стекла. Я отскочил, но один из осколков поранил меня. Смахнув его, я посмотрел на кушетку, но там тоже никого не было.

Хорошо снова стать «просто человеком». Но бывают времена, когда я жалею, что больше не владею магией. Например, в то утро, когда я рассказал Марис о том, что в действительности произошло, и она так рассердилась, что я испугался, как бы у нее снова не началось кровотечение. Впрочем, оно не началось. После первой вспышки она села на своей широкой белой кровати и сказала:

– Я ведь все равно ничего не могла сделать, верно?

– Марис, ты все и сделала! Твой рисунок показал мне, как победить его.

– Потому что я написала «Дыша тобой» внизу? Большое дело.

– Нет, потому что ты указала мне на ту мою часть, которая всю жизнь – все мои жизни – была для меня закрыта. Если бы ты только открыла мне его имя, это не привело бы ни к чему хорошему. Это лишь наделило бы нас одинаковой силой. А показав мне город, ты открыла мне и его имя, и что мне делать. Через мгновение мне все стало ясно. И это сделала ты. Ты показала мне, как, один бы я не смог этого узнать… Трудно найти дорогу через чужое сердце, правда?

– Уокер, пообещай мне кое-что. Я надеюсь, со всем этим покончено. Верю, что ты победил. Но если что-то когда-нибудь снова случится, ты должен рассказать мне. Обещаешь?

– Все кончено, Марис. Больше ничего не случится.

– Все равно. Ты должен обещать мне это.

– Хорошо.

– Подними правую руку и поклянись.

– Обещаю все тебе рассказывать.

– И не только о магии. Если я стану невыносимой и ты не сможешь терпеть чего-то во мне, ты не должен этого скрывать. А должен сказать. Договорились? Обещаю сделать то же со своей стороны.

– Договорились.

Я сдержал свое обещание. Шесть месяцев спустя, в день, когда это случилось, я рассказал Марис о девочке в дверях.

Раздался звонок. Открыв дверь, я моментально понял, кто это, и еще раз убедился, что ничего не делается без того, чтобы потом об этом не пожалеть.

Она была в длинном красном плаще с капюшоном, закрывавшим всю фигуру и голову. У нее были белокурые волосы, кожа цвета меда, а губы такие же красные, как плащ.

«Жила-была одна девочка, и такая милая, что кто ни взглянет на нее – сразу полюбит». Позже я нашел эту строчку.

– Знаешь, кто я?

– Да, кажется, знаю.

– Я Красная Шапочка. Мы слышали о тебе. Все мы слышали о том, что ты натворил. И нам это не нравится. Ты опасный человек.

Наш сын…

Примечания

С. 6. Джозеф Макэлрой (р. 1930) – американский писатель-постмодернист, на творчество которого наиболее повлияли, по его собственному признанию, французский «новый роман» (особенно Мишель Бютор) и британская «новая волна» НФ (особенно Дж. Г. Баллард); автор романов «Библия контрабандиста» (1966), «Древняя история: Парафраз» (1971), «Плюс» (1977), «Мужчины и женщины» (1987), «Оставленное мне письмо» (1989), «Актриса в доме» (2003) и др.

С. 10. … некий герр Насхорн из Мюнхена… — По-немецки Nashorn означает «носорог».

Анри де Монтерлан (1895-1972) – видный французский писатель и женоненавистник, спортсмен и матадор, эссеист и мастер афоризма, а также ницшеанец и, возможно, коллаборационист. «… Любимым произведением Монтерлана с детских лет была его жизнь, которую он завершил с изощренностью хладнокровного драматурга: 21 сентября 1972 года он… выпил цианистый калий и, боясь быть заживо похороненным, пустил себе еще и пулю в лоб; причина – прогрессирующая слепота» (А. Марцева; «НГ Exlibris», 2003). На русском языке выходили сборник «Парижские очерки. Espana Sagrada. Девушки» (М. : Молодая гвардия, 1993), роман «Благородный демон» (СПб.: Инапресс, 2000), «Дневники 1930-1944» (СПб. : Владимир Даль, 2002), сборник «Мертвая королева и другие пьесы» (СПб. : Гиперион, 2003).

С. 14. … пошлую диснейлендовскую атмосферу местечек вроде «Колониального Вьыьямсбурга». — Виль-ямсбург – главная приманка для туристов в Виргинии, бывшая столица (1699-1779); сразу после Войны за независимость Томас Джефферсон перенес столицу штата в Ричмонд. «Музеем под открытым небом» Вильямсбург стал в 1926 г. , после того как Джон Рокфеллер вложил миллионы долларов в реставрацию исторического центра.

С. 16. Любич, Эрнст (1892-1947) – первый из немецких кинорежиссеров, перебравшихся в Голливуд (1922). Прославился утонченными комедиями нравов, явился первым, кто использовал песни как составную часть кинематографического действия. Наиболее известные его постановки: «Кукла» (1919), «Свадебный круг» (1924), «Веселая вдова» (1934), «Ниночка» (1939), «Быть или не быть» (1942).

С. 17. … я принимался за работу над моим новейшимmagnusopum. — Magnus opum – ироническое искажение лат. magnum opus: великое делание (у алхимиков), в переносном смысле – главный труд.

С. 20. Йозеф Гофман (1870 – 1956) – австрийский архитектор и дизайнер, ведущий представитель венского модерна и в то же время предтеча функционализма; стоял у истоков «Венского сецессиона» (1897). Основатель «Венских художественных мастерских» (Wiener Werkstatte, 1904; см. также с. 18), осуществивших архиуспешную «ползучую революцию» в дизайне начала XX в.; именно Гофман придумал современные ножи и вилки, электрочайники и электрокамины, кресла, спальни, буфеты и т. д. и т. п.

С. 35. … почему ты никак не купишь хорошую машину? <… > Эта штуковина напоминает что-то из «Безумного Макса». — Имеется в виду австралийская мотоциклетно-постапокалиптическая кинотрилогия (1979, 1981, 1985) о «Безумном Максе», роль которого исполнял Мел Гибсон. (В 2003 г. начинались съемки четвертой картины, однако в итоге проект был прикрыт.) Автомобили и т. п. в этих фильмах собирались из металлолома и прочих подручных средств.