Секретная история вампиров

— Я видел это своими глазами, уж поверьте мне!

— И теперь, когда ты видел, мы надеемся, что ты поверишь. Только истинный вампир, полноценный, является достаточно сильным, чтобы пережить смерть и вернуться из загробного мира. Вокруг нас много полукровок и вампиров на четверть. Они становятся убийцами, магами или жрецами; некоторые борются со своим ужасным наследием и подчиняют его своей воле. О Менхаф, я сам на четверть вампир. Лучше тебе узнать это сразу.

Менхафа пробрала дрожь.

— Известны всего три способа, при помощи которых можно окончательно убить вампира, когда он покидает свое тело. Солнечный свет, серебро, но еще можно найти тело вампира и пронзить его сердце. Подойдет вымоченный в чесночном настое кол или серебряный кинжал… но серебро привозят из других стран, за его ввозом наблюдает царский клан, и поэтому мы редко используем серебряное оружие. Оно вызывает подозрения; если у кого-то найдут оружие из серебра, это будет означать смерть.

Рассказ продолжил первый, молодой и густой голос:

— Пока вампир наслаждается радостями плоти при жизни, существуют другие, более простые способы. Можно вырезать и сжечь его сердце. Отрубить голову. Мы обучим тебя им.

— Что, мой господин, ты имел в виду, когда говорил, что царский клан наблюдает за ввозом серебра? — медленно переспросил Менхаф.

— Глупец! Настоящие, истинные вампиры в наши дни — это царская семья. Ты убил Хетепхерес. Мы уничтожили ее супруга, фараона Снофру. Вот почему он в свое время вложил столько трудов, чтобы построить правильную пирамиду-гробницу. Для безопасности! Вот почему сейчас Хеопс возводит еще одну пирамиду, выше и больше, чем та, что соорудил его отец. Он одержим ее постройкой; вампиры тоже могут сходить с ума. Мы уже составили план, как избавиться от него в должное время, но тебе нет нужды о нем знать.

— Но теперь ты видишь, — подхватил старый голос, — в какой опасности находится государство Двух Земель. Это чудовищное семейство будет править и править, заставит весь народ Египта возводить для себя гробницы, откуда они смогут поедать живых, пока их потомки правят при жизни и присоединяются к ним после смерти, и число их будет все увеличиваться, неся по стране несчастье, и заставит богов отвернуться от нас навсегда.

Слово «навсегда» еще никогда не холодило Менхафу сердце так, как сейчас.

— А теперь мы просим тебя принести клятву и вступить в наше братство. Мы уже давно составляем в тайне планы, и с самого начала мы знали, что нас ждет неминуемая смерть. Мы подняли руку на царский клан, который простолюдины считают происходящим от богов. Но тем не менее мы можем победить. Истинных вампиров пока немного. Когда-то они держали свое существование в тайне, их грязное племя было рассеяно по стране, но сейчас они начинают объединяться и плодиться. Хеопс, его наследник Каваб, Раджедет — это трое, есть еще несколько — их не так сложно уничтожить. Но в братстве мало доблестных воинов, таких как ты. Ты нам нужен. А мы, уж поверь, нужны тебе.

Менхаф понимал. Если он откажется, его убьют. К тому же какой ему оставался выбор, даже если оставить в стороне угрозу смерти? Предоставить Египет, своих детей и внуков — если он проживет достаточно долго, чтобы их завести, — вампирам в качестве добычи, навсегда?

Он поклялся клятвой братства. Только смерть могла освободить от нее. Да и, как сказал старик, такую клятву не принесет никто, кроме смертника.

IV

Визирь Хемиун, большой, сильный и дородный мужчина, сидел на балконе в компании Хеопса и главного придворного мага Джеди [29] — старик выглядел по сравнению с визирем маленьким и хрупким кузнечиком. Оба, и маг, и визирь, имели вампирскую кровь и знали, что из-за нее Хеопс им не доверяет. Хеопс никому не доверял. Он никогда, какими бы почестями и наградами ни осыпал своих прислужников, не забывал, что их человеческая сторона и привязанности могут пересилить верность фараону. Жена Хемиуна, Ниби-Нефер, всей душой верила, что их дети вырастут истинными вампирами и смогут пережить смерть. Она также считала, что и сама сумеет возродиться, в чем Хемиун сомневался. Ни один из них не получил значительного вампирского наследия, а в Ниби-Нефер текло еще меньше вампирской крови, чем в нем самом. Но жене он этого не говорил. Сказать что-то, что прозвучит в ее изящных ушках проклятием, будет в высшей степени неразумным поступком.

А изящные ушки Ниби-Нефер слышали почти все даже из значительного далека, и обо всем услышанном она докладывала Хеопсу. В этом состоял дар Ниби-Нефер — немалое преимущество при дворе, где процветают шпионаж и удары в спину. Поэтому она тоже присутствовала на балконе.

— Ты уже перезахоронил саркофаг моей матери? — требовательно спросил Хеопс.

— Да, владыка, — елейно ответил Хемиун. — Втайне, в глубокий скальный склеп. Там ее никто не побеспокоит, а приношения в ее храме будут совершаться вечно.

— Кто же совершил такое ужасное злодеяние? — спросила Ниби-Нефер, поблескивая маленькими зубками. — Я бы посадила их на копье, а потом приказала тебе, искусный Джеди, их оживить, чтобы снова убить тысячью разных способов.

В ее словах звучала презрительная, злобная насмешка. Она прекрасно знала, что однажды Хеопс, желая развлечься, приказал Джеди продемонстрировать могущество и оживить заключенного (которого фараон намеревался сначала обезглавить). Джеди, прибегнув к накопленным за многие десятилетия хитрости и такту, умолил фараона отказаться от затеи и показал свое умение на гусе. И хотя воскрешение оказалось действительно чудесным, Ниби-Нефер считала, что старый маг проявил слабость.

— Грабители могил? — предположил Хемиун.

— Или братство Ра. — Тысячи морщин на лице Джеди сошлись в гримасе.

— Это проклятое братство! — яростно произнес Хеопс. — Мне не следовало останавливаться на закрытии храмов. Надо было истребить всех жрецов. Еще не поздно.

Узкие глаза фараона заблестели. Он недовольно смотрел в одну точку. Во дворце, в кругу приближенных, он снял церемониальный головной убор и парик. Без них скошенный назад лысый череп фараона и змеиный разрез глаз становились еще заметнее. Еще один признак вампирской породы, хотя он проявлялся далеко не у всех. У самого Хемиуна голова была большой и круглой, а у его жены — маленькой, аккуратной, похожей на кошачью.

— А потайные шахты в пирамиде? Как продвигаются работы?

— Точно по плану, владыка. Выход одной направлен на Сириус, а другой — на Орион. Рабочим сказали, что они нужны, чтобы вести ка [30] фараона к звездам.

Хеопс выразил одобрение коротким кивком.

— Я осмотрю их, когда строительство будет подходить к концу. А сейчас можешь начинать делать планы пирамиды для моего наследника Каваба — он будет править после меня. Его пирамида должна стоять рядом с моей.

Нашлись и другие люди, которые тем же вечером обсуждали судьбу и будущее правление Каваба, и вскоре результат их разговора дошел до Менхафа. Солдату как раз выпала караульная служба при дворце. Служака, но не дурак, он сразу понял, что к его новому назначению приложило руку братство Ра. Оно состояло в основном из жрецов и придворных, которые решили выступить против Хеопса, иначе заговор был бы обречен с самого начала; да и маги среди них наверняка имелись.

Менхафа мучили темные догадки о природе заговора. Все ли обстояло так, как ему рассказали? Или же братство желало просто свергнуть династию Хеопса и посадить вместо него на трон другого? В таком случае они с радостью будут распространять лживые слухи о Хеопсе и его родителях. Да, но Менхаф своими глазами видел вампира, возвращающегося в гробницу царицы, видел, как его поймали серебряными сетями, и сам приложил руку к убийству. Он не сомневался, что убил Хетепхерес… и все его рассуждения превращались в замкнутый круг. Он вступил в братство. Принес клятву, которую даже боги побоялись бы нарушить.