Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд

— Ты уверена в своих словах? Ты безгранично веришь в это?

Лицо Маргарет утратило выражение отрешенности, напротив, теперь оно светилось энергией, как у человека, которому предназначено говорить о великом. Ее голос был ровным, но несколько взволнованным:

— Я это знаю! Моя уверенность переходит за пределы веры!

Мистер Трелони снова обратился к ней:

— Значит, ты настолько уверена, что, окажись на месте царицы Теры, ты согласилась бы доказать это любым способом, который бы я предложил?

— Да, любым способом! — прозвучал бесстрашный ответ. В словах, последовавших за этим, не было ни тени сомнения:

— Даже если придется обречь своего духа-хранителя на смерть, на полное исчезновение!

Она молчала. Я увидел, что в эту секунду она испытывает ужасные страдания. Она смотрела на нас, как загнанное животное смотрит на охотников. Для меня было невыносимо видеть любимую девушку в таком состоянии, я уже готов был вмешаться, но тут мой взгляд встретился с жестким и решительным взглядом ее отца. Я как завороженный молча замер, так же как и остальные. Мы стали свидетелями чего-то невероятного!

В несколько огромных шагов мистер Трелони приблизился к западной стене пещеры и отодвинул защищавшие окно ставни. Внутрь ворвался холодный ветер, и солнечный свет озарил обоих: Маргарет уже успела подойти к отцу. С каменным лицом он указал на солнце, которое исчезало за морем, золотом окрашивая все вокруг. Голосом настолько твердым и непреклонным, что его эхо будет звучать в моих ушах до конца дней, он произнес:

— Решайся! Говори! Когда солнце скроется за горизонтом, будет уже слишком поздно!

Сияние уходящего солнца озарило лицо Маргарет, которое, кажется, само начало светиться изнутри каким-то возвышенным светом. Она ответила:

— Да, даже тогда!

Затем, подойдя к мумии кошки, которая стояла на маленьком столике, она прикоснулась к ней. В тот миг, когда она вышла из солнечного света, вокруг нее как будто начали сгущаться тени. Четко произнося каждое слово, она сказала:

— Если бы я была Терой, я бы сказала: «Возьмите все, что у меня есть! Эта ночь для Бога!»

Как только прозвучали эти слова, солнце скрылось за горизонтом, и холодная темнота внезапно обрушилась на нас. Какое-то время никто не шевелился. Сильвио выпрыгнул из моих рук и бросился к своей хозяйке. Он встал на задние лапы, опираясь передними на ее платье, как будто просил, чтобы его подняли. На мумию он не обращал никакого внимания.

Маргарет была прекрасна. В ту минуту от нее невозможно было оторвать глаз. Она печально произнесла:

— Солнце скрылось, отец! Увидит ли кто-нибудь из нас его снова? Ночь испытаний настала!

ГЛАВА XIX

Великий эксперимент

Акт добровольного отречения, совершенный царицей Терой, как мы считали, через Маргарет, за считанные минуты произвел в нас такие перемены, которые свидетельствовали о том, что никто из нас больше не сомневался в духовном существовании египетской царицы. За то время, что мистер Трелони лежал, погруженный в транс, ожидание надвигающейся беды успело проникнуть в наше сознание, поэтому и сейчас невозможно было отделаться от ощущения приближающегося страшного испытания, но все вели себя так, будто почувствовали огромное облегчение. Не пережив подобного, никто не знает, каково это — постоянно ощущать приближение неведомой опасности, которая может прийти в любую минуту, с любой стороны.

Перемена в каждом сказалась по-своему, в зависимости от характера человека. Маргарет была печальна. Доктор Винчестер в приподнятом настроении внимательно наблюдал за всем вокруг; получивший новый заряд энергии мыслительный процесс, который служит противоядием от страха, подогрел его интерес к происходящему. Мистер Корбек скорее был погружен в воспоминания о прошлом, чем задумался о предстоящем. Обо мне можно сказать, что я пребывал в радостном настроении благодаря тому, что избавился от переживаний, связанных с Маргарет.

Что же касается мистера Трелони, он, похоже, изменился меньше остальных. Возможно, это и не должно было удивлять, ведь он столько лет намеревался воплотить в жизнь то, что сегодня наконец должно было свершиться, и любое событие, связанное с этим, воспринималось им лишь как очередной шаг на этом пути. Таков уж был его характер, для него главным являлось достижение цели, а все остальное отходило на второй план. Даже сейчас, когда утихло волнение и его суровость несколько спала, он не проявлял нерешительности или слабохарактерности. Он пригласил всех мужчин следовать за ним. Мы отправились в холл, там у стены стоял дубовый стол, довольно длинный, но не слишком широкий. Мы не без труда спустили его в пещеру, где и установили в самом центре под батареей электрических ламп. Маргарет какое-то время наблюдала за нашими действиями, но потом ее лицо вдруг побледнело и она взволнованно спросила:

— Что вы собираетесь делать, отец?

— Снять с мумии кошки бинты! Царице Тере сегодня ночью не понадобится ее дух-хранитель. Если бы она решила обратиться к нему, это могло бы оказаться опасным для нас и этого надо избежать. Тебя это беспокоит, дорогая?

— О нет! — поспешила ответить она. — Я просто подумала о Сильвио и о том, что бы я чувствовала, если бы он был этой мумией, которую вы собираетесь разбинтовать.

Ножи и ножницы уже были готовы, и мистер Трелони поставил мумию на стол. Начало нашей сегодняшней работы оказалось довольно мрачным. Мое сердце сжалось при мысли о том, что в следующую минуту может произойти в этом уединенном доме, окутанном ночной темнотой. Грохот волн, обрушивающихся на скалы внизу, и завывания разбушевавшегося ветра усиливали чувство одиночества и отрезанности от окружающего мира. Но предстоящее дело было слишком серьезным, чтобы что-то могло заставить нас отказаться от него.

Бинтов было очень много, а ужасный резкий звук, с которым каждая полоса материи отрывалась от другой (они были прочно склеены составом из битума, смол и душистых веществ), и поднявшееся облако едкой рыжей пыли сделали обстановку еще более напряженной. Когда была снята последняя полоса, мы увидели на столе сидящее животное, которое хорошо сохранилось: на месте были шерсть, все зубы и когти. Глаза были закрыты, но, вопреки моим ожиданиям, это не придавало коту свирепого выражения. Усы были прижаты к голове повязками, но, как только их сняли, они приняли такое положение, в каком находились при жизни. Это было прекрасное животное, крупный сервал. Однако при более пристальном взгляде на него наше восхищение сменилось ужасом, волосы зашевелились на наших головах: наши страхи подтвердились!

Его пасть и когти были испачканы засохшими красными пятнами крови, которые появились совсем недавно!

Доктор Винчестер первым пришел в себя. Сам по себе вид крови его не слишком испугал. Достав увеличительное стекло, он принялся изучать пятна. Мистер Трелони глубоко вздохнул, будто с его плеч свалился тяжкий груз.

— Я так и думал, — сказал он. — Это хороший знак для нас.

Доктор Винчестер уже приступил к осмотру окровавленных лап. «Я так и предполагал! — сказал он. — У него тоже семь когтей!» Раскрыв свою записную книжку, он достал лист промокательной бумаги с отпечатком лапы Сильвио и с карандашной зарисовкой порезов, оставленных на запястье мистера Трелони, и положил лист под лапу сервала. Совпадение было идеальным.

Когда мы закончили осмотр животного (в общем, ничего необычного в нем не было, за исключением прекрасного состояния, в котором сохранилась мумия), мистер Трелони поднял его со стола. Маргарет тут же подалась вперед и воскликнула:

— Осторожнее, отец! Осторожнее! Он может поранить вас!

— Сейчас уже не сможет, дорогая моя! — сказал он, направляясь к лестнице.

Ее лицо приняло трагический вид. Слабым голосом она спросила:

— Куда вы его несете?

— На кухню, — ответил он. — Огонь оградит нас от всех опасностей в будущем. Даже астральное тело не может материализоваться из пепла!