Некроскоп

— Вы меня не знаете, господин Гирешци, — начал Драгошани, — но я кое-что узнал о вас, и то, что я узнал, очень заинтересовало меня. Можно сказать, что я являюсь в определенном смысле историком, и меня особенно привлекает все, что связано с древней Валахией. Мне сказали, что никто лучше вас не знает историю этих мест.

— Гм-м-м! — Гирешци с головы до ног оглядывал гостя. — Знаете, в Бухарестском университете есть множество профессоров, которые с удовольствием обсудят с вами эту тему, а у меня нет никакого желания.

Он стоял, загораживая собою вход и, похоже, пребывал в нерешительности, но Драгошани заметил, что глаза его время от времени останавливаются на бутылке виски, торчащей из сетки.

— Виски, — сказал Драгошани. — Я к нему весьма неравнодушен, но в Москве его трудно найти. Может быть, выпьем по стаканчику за разговором?

— Вот как? — пролаял Гирешци. — А с чего вы взяли, что я буду с вами разговаривать?

Но глаза его упорно возвращались к бутылке.

— Шотландское, говорите?

— Конечно, на свете есть только одно настоящее виски — это...

— Как вас зовут, молодой человек? — оборвал его Гирешци. Он еще загораживал собой дверь, но в его глазах появился интерес.

— Драгошани. Борис Драгошани. Я родился в этих местах.

— И потому вас интересует их история? Что-то не верится. — В бесцеремонно разглядывавших Бориса глазах промелькнула тень мрачного подозрения. — Вы приехали, надеюсь, не по поручению каких-нибудь иностранцев, американцев например?

Драгошани улыбнулся:

— Ни в коем случае. Я знаю, что у вас были неприятности с приезжими чужестранцами. Но я не стану обманывать вас, Ладислав Гирешци, меня, вполне возможно, интересует то же, что и их. Ваш адрес дал мне библиотекарь в Питешти.

— А... В самом деле? Ну, он-то хорошо знает, с кем я стану разговаривать, а с кем нет, так что ваши верительные грамоты, похоже, в полном порядке. Но я все же хочу, чтобы вы сами без промедления сказали мне, каковы же в действительности ваши интересы.

— Хорошо. — Драгошани понимал, что этого все равно не избежать, и не считал необходимым скрывать что-либо. — Я хочу побольше узнать о вампирах.

Хозяин, казалось, ничуть не удивился и продолжал сурово смотреть на Драгошани.

— Вы имеете в виду Дракулу? Драгошани покачал головой.

— Нет. Меня интересуют настоящие вампиры. Вампир из Трансильванской легенды, культ Вамфири.

При этих словах Гирешци дернулся, вновь поморщился от боли в потревоженном плече, наклонился вперед и схватил Драгошани за руку. Отдышавшись, он наконец произнес:

— Вот как? Вамфири, да? Что ж, возможно нам есть о чем поговорить. И я с удовольствием выпью с вами по стаканчику виски. Но сначала я хочу услышать кое-что от вас Вы сказали, что хотите узнать историю вампира из легенды. Вы уверены, что все это не сказки? Ответьте, Драгошани, вы верите в существование вампиров?

Взглянув на Гирешци, Драгошани увидел, что тот, затаив дыхание, смотрит на него изучающе и ждет. Внутренний голос подсказал Борису ответ.

— Да, — помолчав минуту, тихо сказал он. — Я действительно верю в это.

Старик кивнул головой и отступил в сторону.

— Тогда вам лучше войти в дом, Драгошани, там мы и поговорим.

Как ни неряшливо выглядел дом снаружи, внутри было настолько чисто и уютно, насколько это было под силу сделать калеке. Драгошани, следуя за хозяином, был приятно удивлен царившим всюду порядком. Стены в комнатах были из резного дуба, ковры с традиционными славянскими узорами не позволяли поскользнуться на отполированных временем и мягко поблескивавших сосновых досках пола. Несмотря на деревенскую простоту, дом выглядел, с одной стороны, вполне гостеприимным, однако с другой...

Все комнаты дома несли на себе печать увлечения Гирешци — его всепоглощающего “хобби”, а точнее, одержимости и страсти. Сама атмосфера была проникнута теми же запахами, которые всегда ощущаются в музеях, где выставлены древние саркофаги с мумиями. Все здесь дышало вечным спокойствием бесконечных песков и древними тайнами. Только картины были иными: узкие горные тропы и безмерная гордость, холод опустошенных земель и боль одиночества, нескончаемая череда войн, кровь и невероятные по своей жестокости преступления. В этих комнатах оживала древняя Румыния. В них жила Валахия.

В одной из комнат все стены были увешаны старинным вооружением, мечами, фрагментами доспехов. Здесь была и аркебуза начала шестнадцатого века, и страшная пика с шипами. Черное со щербинами ядро от маленькой турецкой пушки придерживало дверь, чтобы она не закрывалась (Гирешци нашел ее на месте древнего поля битвы возле развалин крепости недалеко от Тирговиште), а над камином висела пара турецких сабель, украшенных орнаментом. Здесь были страшные боевые топоры, булавы и цепи, а также разбитая и искореженная кираса, нагрудник которой был рассечен снизу доверху. Стену коридора, отделявшего гостиную от кухни и спален, украшали оправленные в рамы гравюры и портреты бесчестных владских князей и генеалогические древа боярских родов. Здесь были украшения и фрагменты фамильных гербов, а также сложные военные карты и рисунки (сделанные рукой Гирешци), изображающие полуразрушенные фортификационные сооружения, древние курганы, земляные укрепления, развалины замков и башен.

И книги! Полки с книгами громоздились одна на другую. Большинство книг были весьма ветхими, а некоторые из них представляли собой величайшую ценность. Все эти книги были фактически спасены Гирешци — он находил их на распродажах, в магазинах старой книги и антиквариата, в обнищавших поместьях, либо в развалинах поместий уничтоженных вместе с их хозяевами — когда-то могущественными аристократами. В целом дом представлял собой маленький музей, а Гирешци был его единственным создателем и хранителем.

— Эта аркебуза, должно быть, стоит целое состояние, — заметил на ходу Драгошани.

— Для музея иди коллекционера — возможно, — ответил хозяин. — Я никогда не задумывался об их цене. А что вы думаете вот об этом оружии?

И он протянул Драгошани арбалет.

Драгошани взял его и, взвесив в руке, нахмурился. Арбалет выглядел вполне современно, он был тяжелым, возможно, стрелял не менее точно, чем ружье, и был столь же смертоносным. Ему показалось необычным, что стрела была сделана из дерева, вероятно из бакаута, а наконечник — из отполированной стали. Арбалет к тому же был заряжен.

— Это оружие, безусловно, не соответствует всем остальным экспонатам, — ответил Борис.

Гирешци улыбнулся, открыв крепкие квадратные зубы.

— Да нет, вполне соответствует! Мои “другие экспонаты”, как вы их называете, показывают: то, что было в старые времена, может существовать и сейчас. Арбалет — мой ответ этому. Средство устрашения.

Драгошани кивнул:

— Деревянный кол в сердце, да? И вы действительно охотились с этим за вампирами?

Гирешци снова усмехнулся и покачал головой:

— Никогда не делал подобных глупостей. Только сумасшедшему может прийти в голову мысль выслеживать и гоняться за вампиром. А я всего лишь только чудак. Охотиться за ним? Никогда в жизни! Но что если ему захочется поохотиться на меня? Можете назвать это самозащитой. Так или иначе с этим оружием в доме я чувствую себя спокойнее.

— Но почему, собственно, вы их боитесь? Я согласен, что такие существа действительно жили, возможно даже, живут и сейчас, но почему вы считаете, что они могут обратить свое внимание именно на вас?

— Если бы вы были тайным агентом, — " — (при этих словах Драгошани улыбнулся про себя), — чувствовали бы вы себя спокойно, были ли бы вы уверены в собственной безопасности, если бы знали, что ваш секрет, род ваших занятий, известны посторонним? Уверен, что нет. То же относится и к Вамфири! Знаете... сейчас, я думаю, риск уже невелик, но двадцать лет назад, когда я покупал это оружие, мне так не казалось. Я видел кое-что такое, о чем не смогу забыть до конца своей жизни. Да, вампиры действительно существовали и существуют поныне. Я знал об этом. И чем больше я вчитывался в легенды о них, чем больше узнавал их историю, тем ужаснее они мне казались. В то время я не мог спать по ночам — меня мучили кошмары. И я подумал, что покупка этого арбалета равносильна свисту в темноте: он не поможет мне отпугнуть темные силы, но они по крайней мере будут знать, что я их тоже не боюсь!