Иона

Келсо сумел наконец подтянуться и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как голову Баннена засосало зерно; крики вдруг захлебнулись, остались лишь хватающие воздух руки, которые постепенно тоже исчезли.

Схватившись за ограду, Келсо висел, слишком потрясенный, чтобы двигаться. Пока он смотрел, движение зерна замедлилось, центр снова наполнился, превратился просто в углубление в середине, и поверхность замерла.

— О Боже, нет! — простонал Келсо.

Тело Баннена заклинило в воронке контейнера, и тонны зерна давили на него сверху, не давая вылезти. Спасшись из морской воды, он утонул в зерне.

Келсо перевалился через ограду и, подобно кулю, упал рядом с распростертым телом Элли. Он взглянул на нее и не смог даже поднять руку, чтобы дотронуться до ее щеки.

— Элли... — сказал он.

Келсо удивленно посмотрел на ее выпученные в ужасе глаза и обернулся посмотреть, к чему прикован ее взгляд. И окаменел. По телу пробежала судорога.

Потом шок прошел, и в выражении его лица появилось что-то еще. Бесформенное чудище какое-то мгновение смотрело на Келсо, и страшная какофония ревущего ветра и бурлящей воды словно притихла — представший перед глазами ужас заполнил собой все, заслонил все остальные аспекты сознания. Элли удалось отвести глаза и посмотреть на Келсо, и со страхом смешалось замешательство: на его лице была жалость.

— Джим? — дрожащим голосом спросила она. — Что... это?

Он словно не слышал.

— Джим! — Элли дернула его за руку. Келсо медленно повернул к ней голову, но будто не узнавал.

— Джим! — взвизгнула Элли и руками слабо ударила его в грудь.

Выражение его лица изменилось, туман пропал из глаз, и Келсо снова узнал ее.

Элли придвинулась поближе и схватила его за ворот.

— Что это? Пожалуйста, скажи, Джим!

Его рот раскрылся, но она не разобрала слов.

— Скажи мне! — настаивала Элли, потому что каким-то образом догадалась, что между этим существом и Келсо существует какая-то связь.

Келсо тихо проговорил что-то, слова срывались с его губ медленно, с усилием, и хотя на этот раз Элли услышала, что он сказал, она не могла поверить услышанному:

— Это... мой... близнец.

Шум вернулся. Ветер шевелил волосы, трепал одежду. С новой силой по телу заколотил дождь. Но забыв обо всем, Элли уставилась на Келсо. Потом обернулась к существу.

Его черные бесформенные глаза смотрели на нее.

Оно попыталось выпрямиться, но не смогло. Деформированное, бесформенное тело волочилось вперед, и из ужасного рта текли слюни. Оно шло к двум лежащим у ограждения фигурам, и одна сторона изуродованного тела отражала яркий свет фонаря, другая скрывалась в глубокой темноте. Глаза существа не отрывались от девушки.

Элли умоляюще смотрела на Келсо, но он ушел в себя, его глаза расширились и ничего не выражали. Она снова встряхнула его, но не добилась ответа. Тогда Элли оттолкнула его, в недоумении мотая головой, и к сырости на ее лице добавились слезы паники и ошеломления. Она отползла, желая найти какой-нибудь темный уголок, чтобы свернуться там и скрыться от приближающегося чудища, спрятаться от зла, бывшего частью Келсо.

Она ползла по грубым половицам и не могла отвести глаз от волочащегося существа. Оно уже поравнялось с Келсо, но продолжало двигаться к ней. Элли чувствовала, что силы покидают ее, мышцы ослабли, и сверху словно навалилась огромная тяжесть. Девушка лежала на боку, стараясь заставить себя двигаться, пытаясь закричать, чтобы дать выход истерике, сковавшей тело. Но сумела лишь поднять дрожащую руку, чтобы заслонить ужасный образ мутанта.

От резких выстрелов ее тело дернулось, и рука непроизвольно зажала рот. Спазм новой тошноты прошел через тело, когда существо повернулось к свету и открылась новая часть его тела. Живот Элли отяжелел, когда она увидела две длинные, раздутые, покрытые темными венами и язвами груди. Красные соски, как крохотные пальчики, высовывались из мягких выпуклостей.

Элли наконец закричала, изо рта у нее хлынула рвота, когда в лицо существа что-то ударило, вырвав протуберанец, бывший его носом. Но бесформенная фигура даже не вздрогнула, из раны не потекла кровь. Не издав ни звука, чудище двинулось на фонарь.

Выстрелы вывели Келсо из каталептического состояния, и его первая мысль была об Элли. Он огляделся, ища ее. Раздался второй выстрел, пуля вошла существу в обрубок руки. В стороны полетели осколки кости, и толстое щупальце плоти бессильно повисло, но сгорбленная фигура, похоже, не почувствовала боли. Она продолжала ковылять вперед.

Фонарь вдруг упал, и свет погас. Пока Келсо пытался всмотреться в черную пустоту, послышались какое-то копошение, чьи-то бегущие шаги, стоны, напоминавшие скулеж попавшего в капкан зверя. Келсо заставил себя двинуться и пополз в направлении Элли.

Она услышала его приближение и попыталась отползти, но его рука поймала ее за вытянутую ногу.

— Элли, это я.

Она поколебалась, потом он повернул ее к себе лицом, и Элли поняла, что ошибалась: существо, не было частью его. Она вытерла блевотину с губ и попыталась заговорить, но не смогла — слова застряли в горле.

Кто-то закричал — безумный вопль, слившийся с воем ветра, — и Элли поняла, что это кричал Слоден. В темноте постепенно вырисовывались очертания, но только вспышка выстрела и одновременный рев помогли различить бегущую фигуру. Слоден достиг конца помещения и прижался спиной к стене. На мгновение во вспышке света показался сгорбленный силуэт, он был всего в нескольких ярдах от Слодена.

Сэр Энтони двинулся к дальнему окну, они видели его силуэт на фоне более светлого пятна в окружающей темноте. Он разбил стекло, пытаясь выбраться. Стекло разлетелось, но усилие оказалось напрасным — рамы были глухие и не открывались. Слоден обернулся к существу, которое протянуло к нему сморщенную руку и изуродованный обрубок, и закричал. Он кричал и кричал. И кричал...

Взрыв, обрушивший стену у него за спиной, спас Слодена от этого кошмара. Но спасением была смерть.

Келсо и Элли съежились от внезапного неистового света. Пол тяжело поднялся, и они вцепились друг в друга, боясь, что половицы сейчас сломаются и они провалятся вниз.

Стена в дальнем конце рухнула наружу, взрыв снизу вырвал старые кирпичи. Большой участок пола тоже исчез, и сквозь пыль и дым Келсо увидел, как дальнее зернохранилище начало переворачиваться. Скрежещущий, рвущийся звук был лишь еще одним элементом сумасшедшего движения кормовой мельницы. Она исчезла в ночи, как оседающая труба тонущего корабля.

На балках и перекрытиях появились язычки пламени, но ливень не позволил им разрастись. Внутрь ворвался шторм, теперь ничто ему не мешало, и Келсо с Элли были ослеплены его яростью.

Келсо пошевелился и позвал Элли, но взрыв на время оглушил их обоих. Келсо потянул ее онемевшее тело к лестнице. Он попытался встать и поставить на ноги ее, но усилие было чрезмерным для него; он опустился на колени и стал качать девушку на руках.

Сквозь клубы дыма и проливной дождь, сквозь тьму, которую теперь прорезали колеблющиеся гаснущие язычки пламени, появилась скрюченная, черная фигура существа, которое Келсо назвал «близнецом».

Элли кое-как поднялась на ноги и попыталась бежать. Она не могла объяснить этот свой инстинктивный страх, но знала: мутант пришел за ней. Но ее ноги слишком устали, дух слишком измучился, чтобы далеко уйти. Элли упала к толстой опоре и лежала там, скребя ногтями гнилое дерево, и рыдания сотрясали ее избитое тело. Она скорее чувствовала, чем видела маячившую над ней бесформенную тень, и в голове все начало кружиться. Надежды не было: существо хотело ее смерти, потому что она стала частью жизни Келсо. Элли поняла это, хотя и не знала, как.

Келсо встал на колени между ней и чудищем, одной рукой опираясь об пол, другую угрожающе подняв в сторону существа.

Он смотрел на сестру, никогда не покидавшую его, бывшую рядом всю его жизнь, но видимую лишь как мелькание в тени, уловимую иногда лишь краем глаза. Безобразная, уродливая сестра, не жившая после рождения настоящей жизнью, брошенная вместе с ним матерью, которую они не знали. Но сестра отказалась полностью подчиниться смерти, ее дух не желал умирать, он хотел испытать жизнь, которой жил ее брат. Она вцепилась в жизнь, существуя в брате, как паразит в организме. Ее дух, ее душа росли, пока росло его земное тело, поскольку она питалась его душой и развивалась вместе с ним; всегда рядом, всегда наблюдая. И ее дух проявлялся сильнее всего в дни его рождения. Кто была их мать? Какая женщина оказалась столь бессердечна, чтобы бросить своих детей? И какое существо смогло породить такое чудовище?