Сноходец (СИ)

— А чего вы все плачете, он ведь не умер? — изрекла свое веское Яринка, недоуменно глядя на все это безобразие, обязанное, по всей видимости, означать ту самую поддержку и участие.

— Как это чего? Операция же, легкое вырежут! — просветил кто-то девочку.

— Ну и что? Ну, вырежут, — ребенок отказывался понимать панику, хотя окружающим казалось, что в восемь лет пора бы стать взрослей и не задавать глупых вопросов старшим.

— Да он же не бережет себя, курит, пьет… — заголосила очередная родственница, щедро сдабривая слезами, всхлипами и визгами свои слова.

— Хм, и будет… будет пить и курить, и сто лет проживет, — не терпящим возражений тоном провещало дитятко и, горделиво устремив нос в небо, удалилось в детскую комнату.

Валентин спокойно перенес операцию и к концу декабря вернулся из больницы вполне живым, хоть и не совсем здоровым. Паломничество родственников рассосалось по собственным жилищам, резко вспомнив о неотложных делах. На самом-то деле памятуя, что когда Валька и Володька сходятся вместе, то туши свет — лучше быть подальше.

Близился Новый Год. Единственная ночь в году, когда детей не укладывали спать в девять часов вечера. О да, с этим вопросом было строго.

— Жижу фу, и в люлю, — говорил отец и выключал свет. Спорить с родителем детки не решались.

И все же новогодняя ночь диктовала свои условия. Это был праздник, причем — особо почитаемый в семье. А еще в эту ночь верилось в волшебство. Не в дедморозовское, в какое-то свое, в чудеса. По крайней мере, верилось Яринке-фантазерке. А после и взрослому серьезному Валентину.

Дом располагался напротив церкви. Власти косились на "культовое здание", учителя по праздникам гоняли учеников, дескать, нечего приобщаться к "опиуму". Яринке было с высокой колокольни и на власти, и на учителей, и на церковь. Лично ее интересовала огромная заснеженная площадка перед воротами, куда девочка и тащила своего дядю, внушая мысль о том, что они идут смотреть королеву гномиков. Валентин улыбался на чудачества ребенка и полностью отдался во власть фантазий и цепких пальчиков племяшки — соскучился по мелкой. За что и поплатился.

Маленькое, росточком с гриб, серое создание в белой мантии явилось-таки на призыв девочки. Призыв был мысленный, как утверждала сама Яринка, довольно громко нашептывая "мысли", сплетая в незамысловатее детское "заклинание". Домой вернулись лучащийся радостью ребенок… и слегка позеленевший дядька.

— Вааль, ты чего? — обеспокоенно спросил Володька шурина.

— Я… она… я видел эту еённую королеву, — коверкая слова, выдавил Валентин.

— Да брось, пить надо меньше, — сестрица слишком хорошо знала брата.

— Маш, даже не росился, ждал полуночи, могу дыхнуть, — растерянный Валик оправдывался перед сестрой.

— И лучше выпей, — Володька щедро налил в стакан водки и протянул шуряку. Тот отказываться не стал.

— Пааап, мышь там была, мышь… снег на голову ей упал, никакой мантии. Ну, пошутила я, — переминаясь с лапки на лапку, пролила свет на случившееся виновница "торжества".

— Рассказывай, мышь! Я же видел! — настоял на своем Валентин. Яринка пожала плечами. Отец, прищурившись, пристально посмотрел на дочь.

А весной произошло чудо. Очередное чудо в жизни Яринки, и первое — подаренное отцом. Володька кивнул мелким и сказал прямо:

— Пойдемте, покажу вам чудо.

И они пошли. Потому что папка всегда был хорошим, всегда придумывал что-то интересное: раскладывал на полу карту мира и задавал найти на ней чего-нить, он им — они ему, игра такая, в "карту", а еще шахматы, и "города", и "сто слов на букву…". Папка был замечательным, поэтому Сашка и Яринка без вопросов побежали за отцом, поверив на слово, что им покажут… Чудо! Приведшая к балке тропинка за первыми же зарослями деревьев и кустов переваливала через огромную, в половину человеческого роста, трубу. Володька вскарабкался наверх и, протянув обе руки одновременно, затащил детей к себе. И они посмотрели "по ту сторону". "Потустороннее" расплескалось ярчайше-синим живым ковром пролесков. Мелкие весенние цветы настолько густо облепили землю между деревьев, что охватить взглядом это было нереально. Дети визжали от восторга, увидев такую красоту, и едва смогли выдохнуть немое восхищение, в котором пребывали несколько минут.

— Иди-ка сюда, — позвал Володька младшенькую однажды, когда никого, кроме них, не было дома: Маша со старшей пошли к подруге, Саша пропадал с друзьями за двором.

— А чего? — заинтересованно вынырнула из детской Яринка, поторопившись в большую комнату к отцу. В руках у него были карты. Девочка непонимающе заморгала. Не то чтобы они с братом не перекидывались в "дурачка" тайком от родителей, но… именно эту колоду карт папашка запретил брать строго-настрого, в своих руках показав детям, что это обычные карты, удовлетворив тем самым любопытство. Предусмотрительный родитель всегда оставлял на виду другую колоду, дав таким образом детишкам возможность строить свои тайны, не влезая в родительские секреты.

— Садись, разговор есть, — отец кивнул напротив, указывая, куда присесть дочери. Они разместились на покрытом ковром полу, невольно начав "битву взглядов".

— Я не брала, — сразу же заартачилась девочка, решив, что ее будут ругать за проступок, которого она не совершала.

— Я знаю, что не брала. У меня к тебе другой разговор. Как считаешь, ты взрослая? — взгляд отца был слишком серьезен, чтобы малышка могла съязвить о собственной взрослости, как делала это ранее.

— Тебе виднее, наверное. Не дура я, — все же огрызнулась Яринка.

— Угу, не дура, вон как мозги вкрутила Валику. Ладно, я о другом. Хочешь научиться ими пользоваться? — Володька кивнул на карты и пристально уставился на дочь.

— Это ведь не игра, да? Ты не игре меня решил научить? — Яринка смекнула, что точно не "подкидного" папка предлагает. Не то выражение лица.

— Игра. Но не совсем. Игра в судьбу. Иногда, зная, что человеку предстоит в жизни, это можно изменить, — карты взлетели в пальцах, тасуясь.

— Разве так можно? — девочка вперила свой тяжелый исподлобья взгляд в отца.

— Узнать судьбу и изменить можно, если владеть инструментом. Этим, — колода легла в ладонь, и рука протянула "инструмент" Яринке.

— Я смогу изменить свою судьбу? — детские пальцы осторожно коснулись гадальных карт.

— Нет, только чужую. И всегда будешь платить за любое изменение, — голос отца стал ниже и тише.

— И ладно. Я согласна.

Первая, тогда еще первая, колода не игральных карт рукоположилась маленькой ведьме.

Как же так? Как-то…

Здание школы было небольшим. Местечковая восьмилетка располагалась в одноэтажном строении, в котором, дай бог, десять кабинетов наберется, считая учительскую и директорскую. Третий и четвертый классы были совмещены в одной классной комнате, расписание подгонялось под совпадения предметов. Как с подобным справлялись педагоги — оставалось загадкой. Хотя детей это не волновало. Зато волновало их родителей, когда расформировывали очередной класс, отправляя учеников в ближайшую — за три автобусных остановки — среднюю школу. Но наших Яринки и Сашки это не коснулось пока, а Лариса изначально ходила в ту самую среднюю.

Второй класс мало отличался от первого, с той лишь разницей, что в него Яринка ходила с большим воодушевлением, поскольку там — Маринка. А еще Леночка. Хрупкая робкая девочка как-то незаметно стала подопечной нашей героини, "рыцаря в кружевах", взявшей на себя обязательство не только охранять от "злых мальчишек", но и помогать с домашним заданием. Сложилось так, что благодаря "очкаричке-заучке" девичья часть класса сдружилась. Да и как не сдружиться, когда после уроков можно собраться вместе, шить наряды куклам и слушать сказки?