Молитвы разбитому камню

— Проверяете азимут по локатору? — поинтересовался Джастин. — Я тоже от этой привычки никак отвязаться не могу.

— Извините, джентльмены, что не останусь выпить с вами еще по одной. — Дисантис поднялся с места. — Сказывается разница во времени. Мне нужно хорошенько выспаться.

И он удалился с террасы в ярко освещенный холл отеля, откуда веяло прохладой кондиционера.

Перед сном Дисантис заглянул в номер к Хизер и детям. Дочь уже улеглась, а Сэмми и Элизабет скармливали терминалу фотографии с отцовского «Никона». Изображения тут же выводились на широкий настенный экран. Ральф прислонился к дверному косяку и молча наблюдал за внуками.

— Это ЗВ! — взволнованно выкрикнул Сэмми.

— А что такое ЗВ? — спросила сестра.

— Зона высадки, — огрызнулся тот. — Ты вообще хоть что-нибудь запомнила?

На стене мелькали картинки: пыль, вертолетные винты, хищные тени «хьюи» на фоне неба, туристы и туристки в форме защитного цвета одной рукой придерживают шлем, другой — болтающийся на груди фотоаппарат, сумочку или пластмассовую М-16. Вот они пригибаются к земле, хотя винты и так достаточно высоко; вот перебегают группками вдоль рисового поля.

— Смотри, это дедушка! — крикнула Элизабет.

Дисантис увидел себя: обрюзгший старик отказывается от помощи гида и, тяжело пыхтя, сам вылезает из вертолета. Сэмми пощелкал клавишами на терминале: картинка увеличилась, зернистое лицо Ральфа расплылось на весь экран. Мальчик переключал цвета и растягивал изображение, пока голова деда не превратилась в багряно-лиловый воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть.

— Прекрати, — захныкала Элизабет.

— Плакса, — поддразнил брат.

Тут он неким шестым чувством ощутил на спине чей-то взгляд, обернулся и увидел в дверях деда. Мальчик ничего не сказал, но фотографию с экрана убрал и перешел к следующим снимкам.

Ральф, моргая, смотрел на резко сменявшие друг друга кадры: заброшенная деревня, по обеим сторонам узкой дороги — отряды туристов; крупные планы: они обыскивают убогие хижины, Хизер появляется в низком дверном проеме лачуги, щурится на солнце, неловко поднимает игрушечную М-16 и машет фотокамере.

— Вот тут начинается интересное, — выдохнул Сэмми.

Они как раз возвращались к зоне высадки, как вдруг из канавы вдоль дальнего рисового поля по ним открыли огонь. Сначала туристы замешкались и засуетились, но в конце концов, побуждаемые гидом, со смехом залегли в траву. Джастин остался стоять, он тщательно снимал все происходящее. Изображения появлялись на стене чуть медленнее, чем бывает при обычном просмотре видео. Справа на экране вспыхивали столбики цифр и данных. Вот сам Дисантис падает на одно колено, хватает за руку Элизабет. Он тогда еще обратил внимание, что трава искусственная.

Туристы открыли ответный огонь. Отдача, вспышки пламени — все как у настоящих винтовок, только пули из игрушечных М-16 не вылетали. А еще стоял ужасный грохот — какой-то двухлетний малыш рядом с Джастином даже расплакался.

Наконец одна молодая супружеская пара с помощью экскурсовода вызвала по рации подкрепление. Буквально через минуту в небе появились три палубных штурмовика «Дуглас А-4 Скайхоук». Крылья самолетов украшали старомодные эмблемы американской военно-морской пехоты, ярко выделявшиеся на белом фоне. Оглушительно ревели двигатели, истребители снизились почти до полутора сотен метров. Загремели взрывы, и камера в руках Джастина задергалась. На рисовые поля ложились отсветы пламени, туристы, хотя и были почти в полукилометре от места бомбежки, испуганно вжались в землю. Джастин сумел как-то выровнять фотоаппарат. Вовсю полыхал напалм.

— Гляди.

Сэмми выбрал и увеличил один кадр. На фоне яркого оранжевого пламени стали видны крошечные черные силуэты людей. Мальчик укрупнил изображение еще немного. Теперь можно было различить детали: чья-то оторванная рука, развевающаяся рубашка, остроконечная соломенная шляпа.

— Дедушка, как они это делают? — не оборачиваясь, спросил Сэмми.

— Наверное, голограммы, — пожал плечами Дисантис.

— Нет, не голограммы, — снисходительно ответил внук. — Слишком уж ярко. И даже видно, как куски разлетаются. Спорим, это манекены-роботы.

Элизабет перекатилась с живота на спину и посмотрела на деда. На ее пижаме красовалась мультяшная чудо-утка.

— Дедушка, а про что мистер Сэйерс говорил, когда мы летели обратно? — спросила внучка.

— Когда?

— В вертолете, он сказал: «Мы сегодня задали Чарли перцу». А кто такой Чарли?

— Глупая, — вмешался брат. — Чарли [59]— это вьетконговцы. Плохие парни.

— Дедушка, а почему вы их называли Чарли?

Взрыв на экране бросил оранжевый отсвет на лицо девочки.

— Не помню. — Дисантис немного помолчал. — Ложитесь-ка лучше спать, пока отец не вернулся. Завтра будет тяжелый день.

В номере Ральфа тишину нарушало лишь монотонное гудение кондиционера. Он сидел и безуспешно пытался вспомнить, почему же вьетконговцев называли Чарли. А может, он и не знал никогда. Старик выключил свет, открыл стеклянные двери и вышел на балкон. Его окутала влажная темнота. Дисантис слышал, как тремя этажами ниже на террасе смеются Джастин, Сэйерс и остальные. Смеху вторили отдаленные раскаты грома. На темном горизонте вспыхивали молнии.

На следующий день по дороге на пикник Сэйерс наступил на противопехотную мину.

Под руководством экскурсовода туристы отправились патрулировать узкую тропинку в джунглях. Сэйерс шел во главе колонны, разговаривал с преподобным Дьюиттом, телепроповедником из алабамского Дотана, и совсем не смотрел под ноги. Джастин и Хизер шагали рядом с Ньютонами, молодой супружеской парой из Хартфорда, а Дисантис плелся в самом хвосте и держал за руки Сэмми и Элизабет — следил, чтобы они не ссорились друг с другом.

Сэйерс зацепил ногой растяжку, установленную поперек тропы; в воздух взметнулся столб земли, мина подлетела метра на три и взорвалась, оставив после себя белое облачко.

— Вот черт, — выругался Роджер. — Простите, преподобный.

Гид выступил вперед и с виноватой улыбкой надел на руки американцам повязки; Сэйерсу — красную с надписью «убит», а преподобному Дьюитту и Тому Ньютону — желтые, на которых значилось «ранен».

— Теперь я не попаду на пикник? — поинтересовался «убитый».

Гид снова улыбнулся и показал остальным туристам, как обустроить на прогалине посадочную площадку для медицинского вертолета. Мин и лейтенант Нагучи вырубали подлесок при помощи мачете, Хизер и Сью Ньютон помогали раскладывать сигнальные полотнища из блестящего оранжевого пластика. Сэмми разрешили запустить зеленую дымовую ракету.

Ветер, поднятый приземлившимся эвакуационным вертолетом, примял высокую траву и сорвал с Дисантиса белую кепку. Сэйерс, Дьюитт и Ньютон сидели, упершись локтями в землю, и, когда выгрузили носилки, замахали санитарам руками. Машина взлетела, шум винтов вскоре стих в отдалении, и патруль отправился дальше.

Джастин, который теперь шел впереди, двигался медленно и осторожно, то и дело поднимал руку и останавливал отряд. Они нашли еще две растяжки и целую заминированную поляну. Экскурсовод показал, как проверять дорогу штыком. Затем они и вовсе сошли с тропы и последние полкилометра пробирались вдоль нее по густой траве.

Крытая тростником беседка для пикников располагалась на холме с видом на море. Их ожидали три накрытых стола — хлеб, всевозможные начинки для бутербродов, салаты, фрукты и охлажденное пиво. Сэйерс, Ньютон и Дьюитт были уже здесь и вместе с двумя служащими парка жарили на костре гамбургеры и хот-доги.

— Вы чего так задержались? — смеясь, спросил Сэйерс.

После обеда некоторые туристы спустились на пляж — искупаться, полежать на солнышке или просто вздремнуть. Сэмми нашел в джунглях неподалеку от беседки сеть туннелей, и экскурсовод научил детей, как кидать туда шашки со слезоточивым газом, фугасы и осколочные гранаты. Потом ребятня и несколько взрослых, кто был помоложе, ползком двинулись исследовать туннели. Дисантис сидел в одиночестве за столом, пил пиво, смотрел на море и слушал их радостные крики. А еще он хорошо слышал разговор Хизер и Сью Ньютон, лежавших совсем рядом на пляжных полотенцах.