Призраки

И только тогда звук и свет снова обрели реальность, тогда земля возобновила свое вращение и жизнь потекла своим чередом. Он не выпускал ее из объятий, чувствуя своим плечом ее дыхание.

«Вот это и называется любовью — союз сердец и чувств, — пришла ему в голову первая мысль. — Что там какая-то искра?»

Он едва не рассмеялся вслух, таким вымученным показалось ему это предположение. Голова кружилась пред грандиозностью правды. Вернее, перед той частью правды, которую он умудрился уловить.

— По-моему, это любовь, — прошептал он.

— Наверное, — шепнула она в ответ.

— И только любовь.

— Да, я знаю.

— Мы вечно будем любить друг друга.

— Да. Вечно.

— Понимаешь, что я хочу сказать? Не только сегодня, не только здесь. Вечно. И это только начало. Я верю в это, Эл. Правда, верю.

С бесконечной нежностью она поцеловала его и тихо ответила:

— И я верю.

Она сидела перед туалетным столиком, тщательно нанося на губы слой яркой помады. Закончив и удовлетворенно оглядев себя в зеркало, запустила обе ладони в густую черноту волос.

— Что ж, неплохо, — произнесла она. — Никто ни о чем не догадается.

Снова придирчиво всмотрелась в свое отражение. Грим на лице был слишком ярок, вызывающе заметен, но это не имело особого значения. Никто ни о чем не догадается.

Распахнув полы длинного неглиже, она принялась рассматривать свое отражение в зеркале.

— Вот вы мне, пожалуй, не очень нравитесь, — заметила она, обращаясь к своим грудям. Приподняла белые, чуть обвисшие округлости, впилась пальцами в мягкую плоть. — Я вас даже ненавижу, — сказала она и нахмурилась. — Почему вы стали такими старыми?

Вздохнула. Затем расправила сведенные в сердитой гримасе брови.

— Ну что ж. По крайней мере они настоящие.

И насмешливо улыбнулась отражению в зеркале.

— Это было так глупо с твоей стороны, Грейс. — Она укоризненно покачала головой. — С чего ты надумала помогать им? Ворвалась как сумасшедшая с этим дурацким крестом и Библией. — Она рассмеялась. — Стоило тебе только подождать чуть-чуть, и я бы управилась с ними сама и была бы полностью в твоем распоряжении. А теперь…

Она запахнула легкую ткань.

— Конечно, это тело не лучшее из того, что могло бы быть, Грейс. Но зато, как я уже сказала, оно самое что ни на есть настоящее. Я уж сумею о нем позаботиться, можешь не сомневаться.

Она встала, подошла к окну и выглянула наружу. Перед ней расстилалась полоса бесконечного пляжа. Такие дни она любила больше всего — непогожие, холодные. Наверное, скоро кто-нибудь пройдет мимо коттеджа; может, это будет какой-нибудь мужчина. Но если и женщина — не важно, ей это все равно. Подумала о лакее, служившем у Грейс, он, правда, ужасно старый, но…

Пренебрежительно фыркнув, она помолчала. Может, на следующей неделе, когда он появится с продуктами…

Она хихикнула, вспомнив выражение полнейшего ужаса на лице Грейс, когда та ворвалась в студию и увидела перед собой падающих из окна Дэвида с его дурой-женой. Она тогда ждала ее, продолжая улыбаться. Грейс — единственное существо на свете, которого она так избегала все эти годы. Вспомнила, как та отпрянула в страхе, выронив из рук и крест, и Библию. На лице ее был ужас. И тут она ворвалась в тело Грейс, ворвалась с криком подлинного триумфа. Это было сладчайшей местью: она овладела ее телом.

Женщина повернулась и выплыла из комнаты. Сейчас ее ждет ужин. Еда доставляет ей немалое удовольствие. К тому же, если поблизости окажется кто-нибудь, она сможет пригласить его к столу, а потом заставит тело Грейс хорошо послужить ей. Этому телу придется заняться такими вещами, о которых сама Грейс никогда и не подозревала.

— Или все-таки подозревала? — усмехнулась она, забавляясь этой мыслью. — Может, ты именно об этом и мечтала все время?

Она рассмеялась, проходя по холлу.

— Поверь, для тебя это было бы гораздо лучше, потому что тебе еще долго-долго придется заниматься тем, что я смогу тебе предложить, милая сестричка.

Отзвуки ледяного смешка Марианны раздались под сводами высоких потолков, когда она стала медленно спускаться по лестнице.