Последний элемент

Каста жрецов подразделялась на четыре группы, и термин «друид» относился к ее верхушке.

Низший разряд составляли ученики-амдауры (amdaur — «желающий стать друидом»), их можно было распознать по желтым туникам.

Более важное положение занимали ваты, носившие красные туники. Они выделялись не только одеждой, но и своими знаниями и умениями.

Значительная часть мифов, традиций, верований и знаний были накоплены кельтской цивилизацией благодаря ватам, поскольку в их функции входило собирать все это богатство и передавать народу. Они были пророками, изучали философию, астрономию и медицину, сочиняли музыку и песнопения.

На более продвинутом этапе новички-амдауры, пройдя сложный обряд инициации, получали разрешение носить голубые туники; это означало, что они уже перешли па уровень бардов. В обязанность бардов входило услаждать людей на пирах и празднествах, рассказывая в стихах или прозе о подвигах воинов и воспевая богов.

На высшей ступеньке иерархической лестницы стояли истинные друиды, которые облачались в белые туники. Эти жрецы приносили ритуальные жертвы и, главное, были верховными судьями, решение которых никто не мог оспорить. Уважение к ним было столь велико, что они не боялись безоружными ступать на территорию, принадлежащую любому клану.

Сложенные из камня святилища друидов имели форму круга и были без потолка, чтобы не заслонять небосвод. Кое-где на юге Англии они сохранились до сих пор. Например, дольмены Эвбери и Стоунхендж, рядом с которым, по преданию, похоронен король Артур.

У друидов был культ предков; они не боялись смерти, поскольку верили в переселение душ, и хотя и приносили человеческие жертвы, утверждали высшую ценность Добра.

Из-за человеческих жертвоприношений друиды (как, впрочем, и кельтские племена в целом) снискали себе дурную славу среди летописцев. А отсутствие у этого народа письменности привело к тому, что в истории утвердилось мнение, присущее грекам и римлянам, которые были завоевателями кельтских племен. Хотя нелишне напомнить, что сами римляне в III веке до нашей эры тоже приносили в жертву людей.

Юлий Цезарь в «Записках о галльской войне» писал, что жрецы-друиды «старались убедить своих учеников в том, что души не умирают; они полагали, что вера в это ведет к возрастанию добродетели, вызывая презрение к смерти». Но несмотря на это одобрительное высказывание, Цезарь заявил, что вера кельтов должна быть уничтожена как «варварская и бесчеловечная».

Тут необходимо принять во внимание, что друиды были высшей кастой в кельтском обществе; соответственно, именно они обращали различные племена в свою веру и объединяли их политически, а это вступало в противоречие с интересами знаменитого римского завоевателя.

Друиды верили в существование загробного мира, очень похожего на наш, в котором, однако, царит вечное счастье. Душа же сохраняет свою личностную сущность, привычки и пристрастия.

Когда умирал какой-нибудь знатный кельт, его любимых рабов приносили в жертву и хоронили вместе с ним. Кроме того, в могилу клали коня, оружие и одежду покойного. Подобный обычай был и у древних египтян. О друидах было известно, что они приносят человеческие жертвы, в основном детей и непорочных девушек Пленных, захваченных во время войны, тоже приносили в жертву богам.

Когда римляне завоевали Галлию, учение друидов начало приходить в упадок. Однако это касалось лишь его внешних, обрядовых проявлений. Постепенно римлянам удалось видоизменить главный кельтский праздник, Новый год, совместив его с чествованием Помоны, римской богини растений и древесных плодов. Этот праздник приходился на первое ноября. Римский император Август запретил человеческие жертвы, а другой император, Клавдий, издал указ о запрещении друидского культа и приговорил жрецов к смертной казни.

Однако до конца искоренить религию кельтов не удалось. В 998 году нашей эры католическая церковь установила День всех святых и Папа Григорий III, определяя его дату, выбрал первое ноября.

Праздник назывался all-hallows-mass, что означает «месса всех святых». Отсюда происхождение термина «all-hallows-eve». Постепенно эти слова слились в одно и получился знаменитый Хэллоуин.

Многие историки считают, что католическая церковь таким образом пыталась христианизировать языческий праздник друидов и внедрила в качестве альтернативы День всех святых. Подобная политика характерна для господствующих культур: обычно они всячески стараются стереть следы своих предшественников, однако сохраняют остатки старых культов, за которые общество особенно упорно держится и которые поэтому уничтожить не удается. Но, сохраняя эти элементы, господствующая культура включает их в контекст новых верований. То же самое происходило в странах Карибского бассейна и в Бразилии с обрядами и верованиями африканских рабов: они легко интегрировались в литургию и жития святых.

Боско, конечно, знал, что традиция празднования Хэллоуина распространилась на Британских островах и в континентальной Европе, а после того как Христофор Колумб открыл Новый Свет, пришла в Америку и прочие страны.

«Как много из далекого прошлого доходит до нас, а мы об этом даже не догадываемся!» — изумился профессор.

И тут его осенило. Он вскочил и, даже не подумав переодеться, прямо в пижаме опрометью помчался в комнату Джулии.

В коридоре Боско наткнулся на старушку, которая обеими руками прижимала к груди беленькую собачонку, словно боясь, что ее кто-нибудь украдет.

Старушка в ужасе воззрилась на него, как будто он был не в пижаме, а голышом. Наверное, решила, что перед ней эксгибиционист…

Впрочем, у Боско не было времени на дипломатические расшаркивания. Он молча отодвинул старушку в сторону, и она со всех ног побежала спасаться в свою комнату.

Сальдивар еще не договорила «Войдите», а Боско уже подскочил к ее постели. Волосы всклокочены, глаза выпучены. Сразу ясно, что нервы вконец расшатались.

— Джулия! Надо уезжать.

— Сперва успокойся. Куда ехать-то? — еле успела сказать она, как профессор рывком заставил ее встать, подтащил к шкафу и, распахнув дверцу, сунул ей в руки чемодан.

— На объяснения нет времени. Твой дружок А должен ответить на мои вопросы. Нанесем ему визит!

— Ничего подобного! Я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь, что происходит! — заявила Джулия, стараясь говорить как можно увереннее.

Боско успокоился, посмотрел на нее и произнес, изо всех сил сохраняя самообладание:

— Я думаю, «Загадка Галилея» связана с древними друидами. Пока это лишь версия, ее нужно разрабатывать. Но зато я твердо знаю, что А — предатель.

И, не дав Джулии ни о чем спросить, выбежал из комнаты.

Вот тут-то Джулия наконец всерьез задумалась о том, что психическое здоровье Виктора пошатнулось из-за напряжения и переживаний, которые выпали на их долю за последние десять месяцев.

Пока Джулия и Боско бежали по пустынным улицам Нью-Джерси, в сотнях километрах от них происходил разговор, который касался их напрямую.

Учитель появился, как всегда, без предупреждения, окутанный розоватой дымкой. В его присутствии А неизменно охватывал внезапный иррациональный ужас. Как у животного, которое понимает, что надвигается опасность, и чувствует себя загнанным в угол. Почему так случалось, А не знал. Но интуитивно чувствовал угрозу, а интуиция гораздо важнее знания.

Хакер отвесил полагавшийся при встрече с Учителем поклон и замер, выжидая, пока тот к нему обратится.

Голос гостя грозно загремел в зале, уставленном компьютерами:

— Я дал тебе все, а ты вместо благодарности испытываешь мое терпение! Ты ввязался в личную войну с Боско. Непонятно зачем, просто чтобы потешить свое самолюбие. Тем самым ты поставил под удар наше братство, проявил неуважение ко мне, а этого я никому не прощаю. По твоей милости никто из алхимиков не может чувствовать себя в безопасности. Ты ненадежен. Почему ты так себя повел?