Мракан-сити (СИ)

Голос затих. Но в столовку никто не зашел. Всем сидящим это показалось настолько странным, что никто из них еще минут пять не смел пошевелиться.

Друг Гуднаева — Медведь согласился проведать. По дороге бандит наткнулся на кем-то оставленный цифровой проигрыватель звука, завернутый в целлофан с пышным зеленым бантом с маленькими лилипутами.

Преступника привело в замешательство.

«Что за черт?»

Следующий вывод Командир сделал под влиянием алкоголя:

— На нас ведется охота — но все присутствующие живо с ним согласились, — Еще две недели назад многие, кого сейчас нет, сидели здесь и выпивали с нами, обсуждали планы, подсчитывали шансы на возвращение к власти — Командир отхлебнул еще один глоток привезенного Медведем пойла — коньяка с не очень коньячным привкусом, — Появились всякие лунатики, в связи с чем, ловлю себя на мысли, ребята, город просто сходит с ума, сгнивает. Спаун, Джек, Призрак, Клык, и как его… Светлячок! — он налил по новой, — И дерзкий ублюдок, чья морда напоминает пережаренную на сковороде свиную котлету!

— Допустим… — к Командиру обратился итальянец — Диего Абрэмо, как и Матераццо, вставший на преступный путь из-за отцовского наследья, — Допустим, ты прав сейчас. И все настолько плохо, как ты говоришь. Город, отказываясь от нас, стирая нашу деятельность, меняет одно зло на другое. Но не плевать ли тебе, кто будет править — мы или перечисленные тобою фрики?

— В общем-то… — подумал создатель новой Чечни, — Мне насрать…

— Вот видишь! — умильнулся Абрэмо, — Тебе плевать, как и всем, кто здесь сидит, вероятно, последние дни своей жизни, как и мне тоже, кстати! Не будет нас, так мегаполис сгноят другие отморозки, еще более рьяные. Или верно думать, мы не такие уж и плохиши, если сравнить нас со всякими там клыками, пасущимися в клоаках?

Считая, что все основные теми были уже обмусолены, все важные слова сказаны и что продолжать выяснять — пустая трата времени, Командир встал со стула и вышел. Но не счел нужным попрощаться.

— Что за наглость? — возмутился Абрэмо, — Не имел же права сваливать без общего согласия!

Медведь решил не отмалчиваться. Вместо этого он вступился за поникшего бюргера:

— Оглянись, друг, посмотри вокруг, уже нет никакого права и вообще прав! Ничего из того, что когда-то имело значимость, не осталось!

Преданный традициям итальянец не согласился:

— Так надо стараться соблюдать правила, чтобы хоть что-то сохранить! Даже немецкоговорящие австрийцы понимают это, а чеченец? Понимает хоть что-то? Хоть кого-то, кроме себя!

— Послушай, не Спаун поймает, не Джек убьет, так в тюрьму угодим! Вспомни, как умер Гарсетти! Говорят, его замочили прямо в полиции. В полиции! — Медведя настолько сильно беспокоило происходящее, что он с фанатизмом убеждал братьев-преступников в безвариантности, отчего заражал страхом их прячущиеся за уверовательными потугами души, — Значит, и полицейские тоже убивают теперь! Вы представляете картину должным образом, или все еще на что-то надеетесь?

— Сдаются слабаки — сплюнул Абрэмо, — Это не про меня. Да и любой в нашей профессии обязан помнить, паника усугубляет! Кстати, что с посылкой?

— Обычная запись… — наклонился Медведь, и положил плеер на стол.

Бандиты прокрутили послание:

«Ой, какие же у них проблемы с внешним видом. Все такие интеллигентные, строго одетые! Но отсутствие проблем тоже проблема, вот и получается, что не бывает безпроблемных ситуйовин, и что проблема — составляющая каждой ситуации!»

Смешливый, местами гнусавый голос напрягал самого пугливого — Медведя. Остальным же удалось сохранить хладнокровие. А Диего и вовсе никак не отреагировал, включив соображаловку:

— Как же это непрофессионально со стороны убийцы, не находите? Для устрашения этот некто, чьи штучки и шутки до маразма пропитаны примитивизмом, дешевы, способны впечатлить разве что беззащитного младенца, использует вокодер — прибор для изменения голоса. Надеюсь, слышали о таком…?

Версия итальянца подействовала на Медведя, как успокоительное. Он прекратил визжать, будто на дворе «конец света» и уселся поудобнее.

Меж тем Абрэмо продолжил умничать:

— Всю последнюю неделю я не сидел без дела, в отличие от некоторых, и, постаравшись на славу, раскусил еще одну нить — на него все внимательно уставились, — Имея кое-какие связи в ФБР, я сделал запрос. Ситуация прояснилась быстро, после чего со мной созвонились. В бюро обнаружились крысы. Они выяснили, что некий господин Ван Хорн — недавно убитый ФБРовец, работал на… — он сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией господ, ему это было очень интересно, — Как думаете, на кого?

— Гадать лень… — махнул Медведь, — Говори, раз начал. Не томи…

— На Баллука, разумеется! — итальянец улыбнулся, — Теперь лично мне ясно, за что прирезали Гарсетти. А эти полицейские, которые, безусловно, замешаны в убийстве задержанного Гарса, давно уже слились. Они теперь, как мы — мрази, только в форме!

С заключительным утверждением Абрэмо никто не осмелился поспорить.

Фернок общался с Пэксвеллом, как с врагом, особенно в последнее время, когда дела участка пошли на лад, благодаря вмешательству прокуратуры. Пэксвелл полностью отстранился от бывшего подчиненного. Но тот, спустя определенный промежуток времени, сделал убедительный шаг к примирению:

Фернок не хотел быть с кем-то на ножах, тем более с соседом по кабинету. Ему это было попросту невыгодно.

— Мистер Бёрк — тот чудной офицеришка, которому вы доверяете, накопал кучу интересного. Но, боюсь, добытая информация сильно расстроит вас. Вы можете выслушать это из моих уст, привычно не несущих ничего хорошего.

— А ты знаешь то же, что и он?

— Я в курсе.

Пэксвелл не стал упираться, временно забыв о разногласиях, и согласился. Проблемы департамента — его личные проблемы.

Посчитав участок не самым подходящим местом для задушевных диалогов, Фернок подыскал местечко покомфортнее — кафе «Готика», весьма престижное заведение.

Пэксвелл не отказался, но даже такой эстетический подход к примирению не выбил из седой головы все их контры.

За столом Эсмонд разговорился:

— Красивое место — воскликнул он, отправив в рот половинку бараньей хинкалины, — Чувствуется, дизайнеры старались внести элегантность. Здесь уютнее, чем в большинстве кафешек с их архитектурной ущербностью…

— Ближе к делу — потребовал приглашенный.

— Хорошо — докушав, Фернок перешел к теме, ради которой, собственно говоря, и организовал поход в кафе, — Не все так просто, господин Пэксвелл, как вы думаете. В департаменте обитает нечистая сила. Пока о ней знают только два человека, но с вашей помощью могут узнать все.

— Ты это про что? — голос пожилого лейтенанта оставался тихим и умиротворенным.

— Про несправедливость.

— Ну-ка, поделись.

— Вас обманывают, меня — тоже, дурачат комиссара Фроста и весь отдел…

— А поконкретней можно? Мне, знаешь ли, не досуг в угадайки играть.

Фернок достал салфетку, чтобы вытереть жирные губы.

— Значит, слушайте внимательно — сложил ее, украсив свою часть стола, — Ботан — так я называю прокурора, который перешел к нам якобы для улучшения статистики — затем смял и кинул в сторону.

— Что с ним?

— С ним? Все нормально.

— Тогда я не понимаю… — Пэксвелл уже усомнился в полезности беседы.

— Вот только он не совсем такой, каким хочет казаться. Одним словом, качественная маскировка. С показушной услужливостью сочетается змеиная хитрость. Соединить ангела и беса — оптимальный вариант, но ангелами без бесов быть невозможно — философский подчерк словесных рассуждений Фернока нисколько не повлиял на мнение Максимилиана Пэксвелла. Тот доходчиво объяснил, перечислив, что требуется для «покупки» доверия.

— Нужны доказательства. Без них наше заранее незадавшееся сотрудничество приостанавливается. Надеюсь, не нужно объяснять, почему я не желаю тебя знать?