Техасская резня бензопилой

— Не останавливайся! — закричала она.

— Я и не останавливаюсь! — крикнула в ответ Эрин.

Она разогналась до предельной скорости, возможной на этой грязной тропке. Еще несколько ярдов, и они выедут на дорогу получше, там можно будет прибавить скорость.

Покачиваясь, словно одноногий человек, фургон ехал вперед, неловко подскакивая на кочках между мертвыми деревьями. Фары светили вовсю, но ничего не освещали, кроме мертвых стволов, плюща и травы. Эрин думала сейчас только об одном: любое неверное движение — и им конец.

Внезапно фургон накренился, и Эрин догадалась: отвалилось второе колесо. Она уперлась одной рукой в торпеду, чтобы не свалиться с кресла, а второй продолжала бороться с рулем.

Звук бензопилы теперь был отчетливо слышен. Вот оно, самое страшное, то, чего Эрин больше всего боялась. Маньяк здесь, и он идет вслед за ними.

Когда она увидела его в доме, он показался ей совершенно непобедимым. Монстр смял Энди, как какого-то жучка. Сумасшедший, совершенно сумасшедший. И кожа… Эта кожа.

Эрин чуть не стошнило от одного воспоминания об этой маске, грубо сшитой из человеческой кожи, с прорезями для глаз.

Это было за пределами ее понимания, это мог быть только сам дьявол. Не человек, нелюдь! Нет таких слов, нет таких ругательств, нет таких психиатрических терминов, чтобы определить, кто такой этот хрюкающий, жирный извращенец в маске, сделанной из лица мертвого человека. Одно то, что у него, как и у других людей, бьется сердце, — оскорбление для человечества. Бензопила рычала, визжала и скрежетала все ближе и ближе в сильных руках этого страшного безумца. Его глаза под маской вращались, как лезвие бензопилы. Вращались, неся смерть и ужас.

Фургон раскачивался и трясся.

Звук бензопилы все приближался и приближался. Пеппер едва не кричала от ужаса.

Но Эрин держала себя в руках. Она по-прежнему пыталась управлять искалеченным фургоном, но тут отвалилось очередное колесо — заднее левое.

Стоило этому произойти, как машина покачнулась и ударилась носом в землю. Пеппер упала на пол, но Эрин была готова к удару и сумела удержаться на сиденье.

Два оставшихся колеса продолжали вращаться, но «додж» уже никуда не ехал.

Эрин все крепче и крепче сжимала в руках руль, словно надеясь, что одним лишь усилием воли сможет заставить фургон двигаться. Эрин вся сжалась и напряглась: весь гениальный план спасения провалился. Теперь их ждет судьба всех прежних жертв этого маньяка.

Девушка наклонилась вперед, почти до самого переднего окна, и дернулась, пытаясь таким образом подтолкнуть фургон.

«Черт!»

Она вдавила педаль газа в пол: мотор взвыл, и колеса закопались еще глубже в грязь. Но Эрин не хотелось так просто сдаваться. Они пока еще могут спастись, если хорошенько постараются.

Бензопила врезалась в окно. Металлические зубья разбили испачканное кровью стекло и разбросали в разные стороны красные осколки. Бензопила визжала, лезвие вращалось, выхлопные газы наполняли своей вонью фургон. Ярость и ненависть рвались сквозь запертые дверцы автомобиля, требуя крови и мяса.

Пеппер закричала, а Эрин снова нажала на газ: звук захлебывающегося двигателя и визг бензопилы соединились в чудовищный дуэт, от которого закладывало уши и холодела кровь.

Стекло было полностью выбито, теперь бензопила работала над железом задней дверцы. Клубы грязи смешивались с выхлопными газами, во все стороны летели золотые искры. Пеппер оглянулась назад и в первый раз в своей жизни увидела Кожаное Лицо, — монстра, скрывающего свое настоящее лицо за кожей своих жертв. Еще немного — и он будет здесь!

— Что нам делать? — закричала она.

Фургон не двигался. Пеппер едва не билась в истерике.

«Нужно что-то делать, — напряженно думала Эрин. — Но что? Что? Этот урод поймал их. Он стоит рядом с машиной. Если они выйдут, он их поймает. Если они останутся внутри…»

Эрин никак не могла собраться с мыслями. Все происходило слишком быстро, а звук бензопилы мешал девушке сосредоточиться: он разрубал ее мысли точно так же, как сама бензопила разрезала металл фургона. Фургона, принадлежавшего Кемперу! Бензопила бушевала совсем рядом с ними, неизбежная, как стихийное бедствие или кровоизлияние в мозг. Еще немного — и их тела разлетятся на окровавленные клочки под зубьями этого страшного оружия.

Эрин перебралась назад и покрепче обняла Пеппер. Девушки стояли посреди фургона, не зная, ни что им делать, ни что с ними сейчас будет.

Внезапно бензопила отодвинулась от заднего окна и стала обходить фургон, словно намереваясь напасть с другой стороны — девушки слышали ее вой и испуганно оглядывались по сторонам, отыскивая где…

Тишина.

И снова вой, вонь, осколки: бензопила разбила переднее стекло и впилась в водительское сиденье, где несколько секунд назад сидела Эрин. Зубья страшного оружия вспороли чехол, бензопила разворошила кресло и снова скрылась.

Но только для того, чтобы наброситься на водительскую дверь.

Эрин и Пеппер сидели, сжавшись от ужаса, а бензопила снова и снова бросалась на дверь, вгрызалась в нее, превращая серый металл в блестящие стружки и золотые искры.

Если бы обычному человеку пришло в голову резать бензопилой фургон, он, наверняка, тут же бы пострадал: ведь пила, едва дотронувшись до металла, отскочила бы обратно. Но у маньяка был огромный опыт: он только тем и занимался, что резал бензопилой то, что ей резать не следует. В этом заключался единственный смысл его жизни — в скрежете железа о железо. Монстр жил ради того, чтобы слышать этот звук, ради того, чтобы видеть, как железо разрубает плоть, ради того, чтобы чувствовать, как чужая плоть прикасается к его коже. Он жил ради этого. Только ради этого!

Осколки стекла и металлическая стружка летели в разные стороны. Они задевали сжавшихся и кричащих от ужаса девочек: на их лицах было написано отчаянье, в их глазах отражались летящие от бензопилы искры.

— Э… Эр… Эрин!

Внезапно бензопила снова скрылась, оставив после себя только запах раскаленного железа и изрубленное в клочья водительское сиденье.

Мностр был снаружи, он куда-то шел. Бензопила продолжала работать, убийца не выключал ее.

Мотор бензопилы потявкивал, словно собака, загоняющая свою добычу.

Перепуганные девушки отскочили от центра фургона и прижались к стене, — к той, которая казалась им наиболее удаленной от источника звука. И тут…

БЕНЗОПИЛА РАСПОРОЛА СТЕНКУ ФУРГОНА ПРЯМО У НИХ ЗА СПИНОЙ!

Эрин, вскрикнув от боли, бросилась вперед: искры обожгли ей руки. Она слышала, как рыдает от страха Пеппер. Девушки столкнулись и свалились на пол в противоположном конце фургона, — как можно дальше от ревущей и рвущей фургон на части бензопилы.

Это было просто невыносимо: так Эрин не хотела погибать — они мечутся, как зайцы в клетке. Они ничего не предпринимают, не борются, не сражаются, они просто оттягивают время, они бессмысленно толкутся здесь и ждут, пока этот сумасшедший урод не разрежет фургон на части. Почему бы ему не зайти внутрь и не прикончить их сразу?

Дым все больше и больше наполнял фургон в то время, как бензопила продолжала кромсать стенки машины: там уже почти ничего не осталось, дело было почти сделано.

От дыма у Пеппер щипало глаза — лицо было все в слезах. Она никак не могла поверить в реальность всего происходящего. Где, черт побери, шериф?!

Эрин оглянулась и увидела, что что-то блестит в одной из дыр в стене машины.

Это был глаз.

Безумный. Злобный. Хищный. Вращающийся. Пристальный. Жадный. Глядящий на них из-под маски.

Затем он снова исчез.

Эрин уже слишком хорошо знал этот взгляд. Она сразу запомнила его, еще тогда, когда этот монстр впервые появился из-за железной двери в доме Хьюитта. Такое невозможно забыть. Это был взгляд свиньи, взбесившейся от внезапной боли.

Эрин прижалась спиной к противоположной, еще целой двери и крепко обняла Пеппер, та тоже испуганно прильнула к подруге. Обе девушки приготовились к неминуемой смерти.