Глаза мертвецов (сборник)

Спустя несколько дней после описанной мною сцены лорд Гленфаллен, по своему обыкновению, рано удалился в свой кабинет, предоставив мне развлекаться в гостиной, как мне заблагорассудится.

Неудивительно, что я снова и снова мысленно возвращалась к событиям, невольной участницей которых стала.

Предмет моих размышлений, мое одиночество, тишина, поздний час и подавленное состояние духа, в котором я часто пребывала в последнее время, вызвали то нервное возбуждение, что целиком отдает нас во власть воображению.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я попыталась направить свои мысли в более приятное русло и тут услышала — или мне только почудилось? — как совсем рядом странный, полунасмешливый голос произнес: «Миледи, у вас на шее кровь».

Иллюзия была настолько полной, что я вскочила и невольно схватилась за горло.

Я обернулась, чтобы разглядеть того, кто произнес эти загадочные слова, но тщетно — за моей спиной никого не было.

Я направилась к выходу и выглянула в коридор, едва не лишившись чувств при мысли, что там могло притаиться какое-то страшное бесформенное существо и сейчас оно набросится на меня.

Наконец, убедившись, что в коридоре пусто, я громко произнесла, чтобы вернуть себе самообладание:

— В последнее время я изводила себя, мои нервы не выдерживают напряжения.

Я позвонила и, когда на мой зов явилась старая Марта, отправилась к себе в спальню.

Пока служанка, как обычно, ставила на ночной столик лампу — я привыкла не тушить лампу всю ночь, — я раздевалась перед большим зеркалом, высотой не менее шести футов, занимавшим значительную часть стены, на которой оно крепилось. Это зеркало заменяло целую панель в обшивке стены напротив моей постели.

Я не простояла у зеркала и мгновения, как вдруг зеркало скрыло от меня какое-то подобие черной гробовой пелены.

— О боже, — в ужасе вскричала я, — я снова ее видела, Марта, это она, черная завеса!

— Господь да смилуется над нами, — пробормотала Марта, затрепетав и дрожащей рукой творя крестное знамение. — Не иначе как нагрянет какое-то несчастье.

— Нет-нет, Марта! — прервала ее я, тотчас собравшись с духом, ибо хотя я и была нервна от природы, но не суеверна. — Я не верю в зловещие предзнаменования. Вы же знаете, что я и прежде видела эту черную пелену, но ничего скверного тогда не случилось.

— На следующее утро приехала голландка, — возразила она.

— Едва ли ее появление заслуживало столь жуткого предостережения судьбы, — ответила я.

— Странная она, миледи, — сказала Марта, — и она еще не уехала, не забывайте.

— Что ж, Марта, — откликнулась я, — я недостаточно хитроумна, чтобы изменить ваши взгляды, и не склонна менять свои собственные, а потому и говорить об этом не будем. Спокойной ночи.

Тут Марта вышла, а я осталась наедине со своими размышлениями.

Протомившись почти час без сна, я наконец забылась какой-то дремотой, но мое воображение по-прежнему без устали порождало необычайные галлюцинации, поскольку от беспокойного сна меня пробудил голос, который произнес у меня над ухом: «Миледи, у вас на шее кровь».

Вслед за этими словами тотчас раздался взрыв смеха.

Дрожа от ужаса, я проснулась и услышала, как в комнату вошел мой муж. Даже это было мне облегчением.

Однако как ни испугало меня мое разыгравшееся воображение, я все же сочла за лучшее притвориться спящей, промолчать и не пытаться вовлечь в разговор мужа, так как вполне могла вообразить его настроение и догадывалась, что он меня ничем не утешит.

Лорд Гленфаллен отправился в свою гардеробную, располагавшуюся справа от постели. Дверь за собою он не закрыл, я хорошо могла разглядеть его на диване и вскоре по его глубокому и ровному дыханию поняла, что он заснул.

Когда сон не приходит к нам, мы склонны испытывать немалое, хотя и не объяснимое рационально раздражение, осознавая, что кто-то рядом с нами наслаждается благом, в котором нам отказано. По крайней мере, я всегда ощущала в часы бессонницы подобную зависть, и с особенной силой — в ту ночь.

Множество тревожных образов осаждали мое возбужденное сознание, всякий, даже давно знакомый предмет, на который падал мой взгляд, принимал странный, призрачный облик. Колеблющиеся тени, отбрасываемые мерцающим светом лампы, словно превращались в причудливых, сверхъестественных существ, и стоило мне взглянуть на спящего мужа, как начинало чудиться, будто его черты до неузнаваемости искажают демонические, поистине ужасные судороги.

Старинные часы равнодушно отбивали время, и с каждой минутой, если такое вообще возможно, мне все менее хотелось спать.

Стрелки часов приблизились к четырем, когда мой без устали блуждающий взгляд случайно упал на большое зеркало, закрепленное в обшивке стены, как я уже упоминала, прямо напротив изножья постели. Я прекрасно могла разглядеть его сквозь щель между занавесками полога. Пристально смотря в зеркало, я заметила, как его гладкая поверхность медленно смещается. Я не шевелилась и не сводила с него глаз: сомнений не было, зеркало, точно само собой, медленно сдвинулось, открыв в стене проем шириной с обычную дверь, и в этом темном проеме показалась какая-то фигура, которую мне не удалось рассмотреть в неверном свете лампы.

Таинственный и зловещий гость осторожно перешагнул порог, настолько бесшумно, что если бы я не видела его своими глазами, то не заметила бы, как он проник в комнату. Привидение окутывало некое подобие шерстяной ночной рубашки, а голову его охватывал туго повязанный белый платок. Однако, несмотря на этот странный наряд, я с легкостью узнала в нем слепую, внушавшую мне такой ужас.

Склонившись почти до земли, она на несколько мгновений замерла, безусловно пытаясь расслышать, нет ли каких подозрительных звуков.

Явно удовлетворенная своими наблюдениями, она снова стала бесшумно пробираться к туалетному столику моего мужа — тяжелому столику красного дерева. На ощупь добравшись до столика, она снова замерла, внимательно вслушиваясь в тишину, а затем бесшумно выдвинула один из ящиков, некоторое время рылась в нем и наконец вытащила несессер с бритвами. Она открыла его и, проверив на тыльной стороне ладони, остры ли бритвы, быстро выбрала одну и крепко сжала ее в руке. Она снова склонилась почти до земли, снова прислушалась и, свободной рукой ощупывая попадавшиеся ей предметы, стала пробираться в гардеробную, где спал глубоким сном лорд Гленфаллен.

Меня словно сковали какие-то дьявольские, невыносимо страшные чары. Я не в силах была и пальцем пошевелить, не в силах была позвать на помощь, не в силах была даже дышать и, хотя я понимала, что слепая в любую минуту может убить спящего, не могла закрыть глаза, чтобы не стать свидетельницей ужасного деяния, которое я не властна была предотвратить.

Я увидела, как слепая приближается к спящему, как осторожно проводит свободной рукой по его одежде, чтобы удостовериться, кто перед нею, и как спустя несколько мгновений поворачивается и снова идет ко мне в спальню; здесь она снова остановилась и прислушалась.

У меня более не осталось сомнений, что бритва предназначена для моего горла, однако колдовские чары, лишавшие меня способности сопротивляться, по-прежнему подчиняли себе мою волю.

Я чувствовала, что моя жизнь зависит от простейшего физического усилия, но не могла даже пошевелиться или позвать на помощь лорда Гленфаллена.

Большими неслышными шагами убийца уже приблизилась к моей постели. Сердце мое, казалось, застыло, как льдинка. Левой, свободной рукой она нащупала подушку, вот ее рука уже медленно скользнула к моей голове, в одно мгновение с быстротой молнии вцепилась мне в волосы, а правой рукой она полоснула меня по горлу.

Слепая чуть-чуть не рассчитала удар, и это спасло меня от неминуемой смерти. Удар пришелся по подушке, и лезвие лишь слегка оцарапало мне шею. В тот же миг, сама не зная как, я очутилась по другую сторону постели и пронзительно закричала, призывая на помощь, однако злодейка твердо решила довести свой замысел до конца.