Обряд

Признавая, что временами ноша экзорциста бывает слишком тяжелой, священники тем не менее говорят, что не стоит преувеличивать власть дьявола. Отец Аморт писал так: «Священник, боящийся дьявола, подобен пастуху, боящемуся волка. Для такого страха нет оснований». По его словам, дьявол уже совершил в отношении человека «столько плохого, сколько мог».

Поэтому как говорят экзорцисты, следует вести себя по образу святых — таких, как Тереза Авильская, утверждавшая: «Если Бог всемогущ так, как мне это представляется и в той мере, в какой я могу это знать, и если демоны находятся в Его власти (в чем нет сомнения, поскольку это составляет предмет веры) — тогда что Зло может причинить мне, если я есть слуга самого Господа и Царя Небесного? Разве силы моего духа недостаточно, чтобы сразиться со всем адом?»

Хотя у экзорцистов нет своего покровителя среди святых, многие из них полагаются на заступничество Девы Марии. Почитание Девы Марии занимает особое место в традициях католической церкви: «Вера Марии оставалась неколебимой в течение всей ее жизни и тогда, когда ее сын умер на кресте. Она ни разу не усомнилась в словах Господа. Поэтому церковь благоговеет перед Девой Марией, как перед чистейшим воплощением веры».

С таким восприятием Бога Мария занимает позицию, диаметрально противоположную позиции дьявола. Отец Хосе Антонио Фортеа пишет: «Бог наделил [Сатану] властью, но тот разрушил свою природу; Бог не дал Марии ничего подобного (человек стоит ниже ангелов) — но она посвятила себя Ему».

Библия прямо говорит о непримиримой враждебности между Сатаной и Марией. Обращаясь к Змию, искушавшему Адама и Еву в райском саду, Господь говорит: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту». (Бытие, 3:15). Поэтому многие скульпторы изображали Марию попирающей стопами змея.

Исполняя обряд, экзорцисты нередко призывают на помощь Деву Марию. По словам отца Аморта, Мария наводит на демона такой ужас, что тот ни за что не произнесет ее имени и непременно скажет что-нибудь вроде: «Эта женщина разбивает меня на части».

Отец Бамонте говорит по этому поводу: «Молитва Деве Марии, особенно молитва по четкам, представляет мощное оружие борьбы против Сатаны. Дева Мария хочет, чтобы мы молились по четкам; эта молитва заставляет демона впадать в неистовство».

Отец Бамонте множество раз умолял Марию о помощи — и всякий раз человек, над которым совершалась эта молитва, в конце говорил: «Она здесь!». Иногда жертва признавалась: «Вы не представляете, что я мог совершить, если бы меня не остановила Дева Мария!»

Отец Гэри, несколько недель боровшийся с искушениями, в итоге пришел к выводу об их демонической природе: другого объяснения у него просто не было. Осознав этот факт, он справился с проблемой. На лекциях предупреждали о такой опасности, так что отец Гэри не чувствовал никакого страха, считая искушение частью более общего духовного пути, которым проходит всякий христианин. Как говорил апостол Павел: «Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла, 10:13). Поэтому, оказавшись в положении жертвы, отец Гэри твердо знал, что Бог со временем даст возможность это преодолеть.

К тому же отца Гэри поддерживали члены семьи и коллеги. Как минимум раз в неделю отец Гэри звонил домой, подробно рассказывая о своих проблемах. Он также открылся узкому кругу священников из Каса, знакомых ему по прежним временам или интересовавшихся экзорцизмом. Особенно часто он общался со студентами из Североамериканского колледжа, поскольку считал, что они когда-нибудь столкнутся с такой ситуацией.

Несколько священников из Каса заинтересовались экзорцизмом, изъявив желание участвовать в обрядах. Кто-то из них уже получил сходный опыт (некоторым приходилось молиться об освобождении одержимого) — и все они горели желанием убедиться в реальности явления.

Отец Гэри часто заходил в библиотеку, где рассказывал о своих визитах в церковь Сан-Лоренцо — и в конце концов сделал своей сторонницей даже сестру Ребекку.

Отвлечься от нарастающего внутреннего напряжения, связанного с отдельными эпизодами в Сан-Лоренцо, помогали другие увлечения. Отец Гэри всегда интересовался классической музыкой, которую он находил возвышенной и вдохновляющей. Вообще, когда он лежал в больнице без сознания, родители проигрывали в палате некоторые самые любимые произведения Штрауса и Баха. Поэтому по выходным отец Гэри старался посещать бесплатные концерты в ближайших церквях — Сан-Игнасио, Сан-Марчелло и Двенадцати Апостолов. Как-то он слушал Рахманинова в Центре исполнительского искусства, а в другой раз в проливной дождь вытащил еще одного священника из Каса на спонсированный Ватиканом концерт в соборе Святого Петра. Впрочем, при всей любви к подобным мероприятиям ему нравилось просто бродить по узким выложенным брусчаткой улицам. Огромное удовольствие доставляло наблюдение за ресторанами, жизнь в которых кипела даже после полуночи.

Отвлечься помогли также несколько вечеров, устроенных в Каса, в том числе праздник Девы Марии Гваделупской, на который из своих келий собралось много священников. Отец Гэри взял на себя организацию празднования Дня святого Патрика. Он попросил одного ирландского священника приготовить кофе по-ирландски и украсил трапезную зелеными занавесками. Им удалось даже заполучить ирландского скрипача, игравшего около двух часов и превратившего вечер в настоящее событие.

Для отца Гэри быть священником означало всегда находиться в контакте с паствой. Его немало забавляло, когда очередной прихожанин, решив поделиться семейными проблемами, называл его «счастливым» — потому что священнику вроде бы нет нужды беспокоиться по этому поводу. (Ирония состояла в том, что в качестве пастыря отец Гэри окормлял тысячи семейств, живших в округе.) По словам отца Гэри: «Все думают, раз я священник, у меня нет таких проблем — но они есть. Они есть у всех. Да, я в самом деле не сталкиваюсь с некоторыми из проблем, которые приходится решать обычным людям — например, не могу потерять семью. Зато каждый вечер я возвращаюсь в дом, где меня никто не ждет». Он любил общение, любил находиться в людской гуще и всегда старался заинтересовать окружающих. Его главным приоритетом всегда оставалось местное сообщество. Это была его семья, собравшаяся в ознаменование любви Христовой.

С того январского дня, когда отец Гэри впервые принял участие в экзорцизме, у него ни разу не возникло ощущения «присутствия чудовища» — несмотря на откровенный характер обрядов и тесноту пространства комнаты. Все изменилось в конце февраля во время очередного сеанса.

Отец Кармине, как обычно, ни словом не обмолвился о предстоящем. В 10 утра, войдя в кабинет, отец Гэри с изумлением увидел среди ожидавших отца Дэниэла. «Ну и что случилось?» — спросил он. Отец Дэниэл быстро объяснил, в чем дело: он привел на обряд женщину, приехавшую с юга Италии — из местности, где не было своего экзорциста. Отец Дэниэл хорошо знал священника, который уже несколько раз сопровождал женщину в Рим.

Отец Гэри приготовился было услышать продолжение, но тут в комнату вошли трое: коротко стриженный монах-францисканец лет сорока, с аккуратной бородкой, и ничем не примечательная пожилая пара. Один из вошедших, мужчина в помятом костюме, почти все время смотрел в пол. Женщину звали Джованна. Ее короткие темные волосы были слегка встрепаны, а сама она пребывала в угнетенном состоянии, граничащем с оцепенением. Казалось, ее что-то мучает. Отцу Гэри первым делом бросилось в глаза, что женщина испытывала беспокойство и страх.

Отец Каомине, не теряя времени, препроводил Джованну с мужем в маленькую комнату. Двое монахов-францисканцев в коричневых рясах и отец Гэри последовали за ними. Четверо священников надели свои шелковые шарфы — столы. Как только отец Кармине затворил дверь, атмосфера в комнате стала свинцово тяжелой. Еще до начала экзорцизма, едва сев на стул, Джованна принялась нервно подергиваться. Все, не отрываясь, смотрели на женщину, и отец Гэри неожиданно понял, что этот случай будет не таким, как остальные. У него возникло плохое предчувствие.