Бенефис дьявола

Она нашла Глеба в бильярдном зале. Увидев её, он спросил, не отрывая взгляда от стола:

- Как твой кавалер?

- Что… что ты имеешь ввиду? - от неожиданности она оторопела. – Ты видел..? Ты видел?!

В этот момент в «кислотном» ритме в зал вошла раскрасневшаяся Таня.

- Света, ты куда пропала? Пусть катают свои шары, если им катать больше нечего, пойдем-сходим за компанию…- затараторила она и, взяв под руку Светлану, увлекла её по дороге в женскую комнату.

- Тут, понимаешь, урод один…

- Да тут все уроды, вон посмотри на себя в зеркало, - засмеялась девушка, показывая на их отражение в большом зеркале над умывальниками.

Не правда, подумала Света, лишних два килограмма меня совсем не уродуют, а вот тебе, лапочка, этих-то двух как раз и не хватает: у Тани была маленькая грудь, тоненькие ножки, но совершенно несоразмеримых её общему облику размеров бёдра, что, с другой стороны, подчеркивало тонкость её талии. Они не были близкими подругами: так, встречались на общих вечеринках время от времени и вполне терпимо относились друг к другу. Татьяна не была чье-то подругой из их компании – они учились когда-то вместе с Ромкой и с тех пор поддерживали дружеские отношения. Насколько эта дружба нагружалась интимом, Света не интересовалась, но, судя по всему, не очень.

Делиться своими переживаниями того вечера с Таней Света не стала. Но настроение уже было испорчено. Ей повсюду мнился привкус тошноты вперемежку с потом после близкого контакта с чужой плотью, на душе было погано: никто не смеет вторгаться в моё интимное пространство без моего на то желания и согласия, думалось ей, почему этого другие не понимают?

Остаток вечера прошел смазано и непримечательно. Света старалась не думать об инциденте, Глеб был занят со своими приятелями, Таня чирикала без умолку о кошках и собаках, мартини больше не хотелось, вентиляция уже не успевала справляться с табачным смрадом, а пульсирующая музыка, в конце концов, начала действовать на нервы. Она вышла проветриться на свежем майском воздухе, потом села в такси и приехала домой. С тех пор они с Глебом не виделись и не разговаривали, уже шестой день.

Душ приятно расслаблял. Как это замечательно и беззаботно – быть в отпуске. Я уже хочу на пенсию, подумала Света, переводя режим в направленные струи, которые заколотили по её нежной коже с настойчивостью сумасшедшего барабанщика.

Он же, в принципе, пока искал её в полумраке зала среди толпы, мог видеть этого кретина с бритой головой возле неё, а потом неправильно истолковать её вопрос «ты видел?»¸ как будто она оправдывалась. Она же имела ввиду совсем другое – видел ли Глеб, как этот кретин прилип к ней, и если видел, то почему не подошел. Конечно, он не мог этого видеть в полумраке в конце зала. А когда позвал её в другое место, то наверняка просто хотел без лишних провокаций охладить лысого. Но ведь она-то на лысого не обращала никакого внимания, почему Глеб приревновал на пустом месте? И почему в этом виновата она, и он не звонит? Ну и ладно, сама позвоню – в конце концов, никто от этой ссоры ничего не имеет хорошего, только дни отпуска пролетят впустую: ни тебе внимания, ни заботы, ни секса – отдохнули, называется!

Она выключила воду, набросила на себя банное полотенце и прошлёпала в свою комнату, которую когда-то в раннем детстве и отрочестве делила со своим младшим братом; но теперь власть поменялась, и он перебрался в зал. У родителей тоже была своя спальня. Светлана не относила их к сильным мира сего, но знала, что они независимые и уважаемые люди среднего достатка, хорошие специалисты каждый в своей области, с неплохими перспективами для карьерного роста.

Вытирая на ходу волосы, она машинально бросила взгляд на свой миниатюрный телефон, лежавший на письменном столе: он извещал о пришедшем сообщении. «Это от Глеба!» - обрадовалась Света, отбросила полотенце и схватила трубку.

Сообщение было от какого-то LiveD’а, но подписано Глебом:

« Света, привет, как дела? Глеб Бесчастный».

«Крыша у него поехала, что ли», подумала она. Раньше он если и подписывался, то писал «это я тГ», что означало «твой Глеб», но в том не было обычно необходимости, так как все номера определялись автоматически. И знаки препинания обычно опускались для ускорения переписки. Да и номер-то чудной какой: 123-123-123, уйму денег такой стоит, наверно. Никак премию за тайских клиентов получил, и надо же, нашел, куда их деть: на новую «симку».

Раньше она для него была «Цветик» - значит, все-таки обиженный ещё, ну ладно, хоть первым сделал шаг к примирению, она это оценила. Света быстро написала ответ: «Привет я соскучилась жутко когда увидимся тЦ». Ответа она не дождалась – почти тут же телефон возвестил о его звонке, но уже со своего прежнего, такого знакомого, номера, и в голове у неё мелькнуло: ну как ребёнок с игрушками – с этими трубками-симками, компами-бомбами…

- Аллё, Цвет, привет, ты как про тот номер узнала? – голос его показался ей немного уставшим.

- Привет, я соскучилась!

- А… да, я тоже, но… ты как про номер-то узнала?

- Ты ж мне сам смс-ку прислал,- насторожилась она.

- Да?! – вопрос был неподдельно озадаченным. – А что я… это… написал там?

- Глеб, хватит шутить. Купил крутой номер – ну хорошо, я оценила оригинальность, можешь не сомневаться. Мог бы и мне, между прочим, какой-нибудь сюрприз… ненароком как бы…

- Есть тут у меня сюрприз. Проблема только. Разобраться тут с ним тоже надо. С сюрпризом этим. Так что, говоришь, написано было в сообщении?

- Глеб, что случилось? Я ничего не понимаю, - в ней начинало нарастать раздражение, смешанное с беспокойством: Глеб на себя был мало похож сегодня, даже если принять во внимание все обиды, в их отношениях он никогда практически не ставил свои проблемы выше по значимости, чем она, Света. Иногда так и говорил: ты моя самая большая проблема. – Ты написал что-то вроде «как дела, Света» и подписался полным именем. Удивительно, что отчество не добавил!

- Во как! А чей номер?

- А ты не знаешь свой новый псевдоним? Лифт – во как! Или, может, ты Никитича попросил всё это провернуть?

- Лифт? Ливд… да, это так. В смысле, нет, я никого ничего не просил, всё нормально, прости, я сейчас должен поработать, перезвоню.

Связь прервалась. Света разочарованно смотрела на свой телефончик с кисточкой-фенечкой и думала: да пошли бы они все, эти мужики, со своими компами-бомбами…

Она снова взяла полотенце, обернула его вокруг себя и присела за столик с компьютером, на котором хранились также все её химические и натуральные приспособления, неотделимые от зеркала и женского личика. Глеб всегда удивлялся, зачем одной девушке столько разных пузырьков, кисточек, баночек, тюбиков и ваты. Она же отнюдь не считала, что у неё их много. И, в отличие от него, не задавала идиотских вопросов про шпуньтики, гаечки, болтики и отверточки, сваленные в его гараже мертвой кучей грязного и непонятно чем пахнущего реквизита.

Сегодня они договорились с Валей Кирилловой пойти в тренажерный зал и заняться, наконец, шейпингом. Валя раньше работала в «Парадайзе» администратором, потом вышла замуж за одного из клиентов, драматично добивавшегося её не один год, и вот у них появился сын – маленький и чудненький мальчишка с глазками-бусинками и пухленькими в связочках ручонками. Когда Света впервые увидела его, то не могла сдержать своего умиления, она уже и сама была готова морально к такому же сладенькому чуду, но трезвый взгляд на бурлящую вокруг жизнь, унаследованный от мамы, заставлял её прагматично оценивать шансы свои и своего ребёнка, окажись вдруг они на попечении не законного и любящего отца, а бабушки и дедушки, пусть даже заботливых и совершенно бескорыстных. Нужно учиться выживать, а эти уроки порой дорого стоят, когда проходят через собственный горб.

Валя была очень приятной девушкой, хотя и не красавицей, но её спокойная и уверенная манера общения заставляли окружающих прислушиваться к её словам, обращать внимание на неё, как на личность; и Глеб поначалу тоже был ею увлечен, но не долго – ровно столько, сколько ему хватило переключиться на Светлану, когда она прошлой зимой была принята менеджером по туризму в фирму, где они все работали. Потом он признался, что «сразу потерял и сон, и аппетит, как только увидел её в дверях офиса», но Светлана не была настолько наивна, чтобы верить этим его словам, которые, тем не менее, приятным грузом теплой лапши свешивались с её маленьких ушей без единого прокола для серёжек. Первых два месяца, пока она адаптировалась в новом коллективе и вникала в новую для неё сферу – по образованию она была инженером телекоммуникационных установок, совершенно её не интересовавших в этот период жизни – то обратила внимание, что Глеб, несомненно приятный молодой человек без крутых загибов, был довольно-таки разборчив в своих предпочтениях. Это было особенно очевидно, поскольку он являлся единственным представителем «слабого» пола в их женском коллективе, и все корпоративные мероприятия, проходившие в тесном рабочем кругу, подчеркивали его осознание собственной значимости и некоторого превосходства, что выражалось зачастую в гордо вскинутой посадке головы и заброшенной назад левой руке, как у какого-нибудь величайшего политика позапрошлого столетия. Поначалу он вызывал у неё улыбку всякий раз, когда пытался навязать ей своё мужское мнение по вопросам российской внешней политики, не позволявшей, на его взгляд, развиваться направлению туристического бизнеса, в котором они работали, но вскоре ей всё это наскучило, и Света напрямую сказала ему: