Скрытое зло

— Значит, ты его проглотила? Ну что же, мне забрать его назад. Я разрежу тебе брюхо, как рыбе. Как только ты заснешь. Я тебя искромсаю на тысячу кусочков! Не веришь? У меня тут в камере припрятан ножик.

Мэгги обвела глазами стены, надеясь увидеть, где старуха могла спрятать оружие- Элизабет загоготала:

— Тебе все равно не догадаться, где я его держу. Пока не найдешь его у себя в пузе! Ох, с каким удовольствием я вспорю твое брюхо!

"Генриетта сегодня поговорит с нашим адвокатом, — подумала Мэгги. — И завтра меня освободят. Мне придется провести в этом жутком мосте только одну ночь".

Старуха продолжала бесноваться, а Мэгги снова и снова повторяла про себя три слс Словно молитву.

Только одну ночь.

Только одну ночь.

Только одну ночь…

Глава 4

Деревянная дубинка забарабанила по железным прутьям решетки на двери ее камеры:

— Мэгги Алстон, к вам посетитель. Посетитель!

Сердце у Мэгги сжалось. Она подбежала к двери и прильнула лицом к решетке.

— Ген! — задыхаясь, проговорила она и широко улыбнулась, увидев знакомое бледное лицо, обрамленное ярко-синим капором. — Моя драгоценная Ген! Наконец-то ты пришла! Я знала, что ты придешь! Как ужасно было видеть тебя в зале суда и не иметь возможности поговорить с тобой! Я так скучала без тебя!

Мэгги постаралась просунуть сквозь прутья решетки пальцы, чтобы коснуться лица сестры, но не смогла дотянуться. "По крайней мере, мы сможем с ней поговорить без этой страшной Элизабет поблизости", — подумала Мэгги. Ее сокамерницу переселили несколько дней назад.

. — Мне хотелось бы побыть с ней наедине, — сказала Генриетта надсмотрщице хриплым шепотом. Мэгги увидела, что ее сестра плачет.

Грузная охранница бросила на Мэгги тяжелый взгляд.

— Хорошо, — ответила она и, шаркая, удалилась в другой конец коридора.

— Ах, Ген, — затараторила Мэгги, — я прямо-таки схожу с ума. Моя казнь назначена завтрашнее утро! Скажи быстрее: у тебя есть какие-нибудь новости? Ты говорила с нашим адвокатом? У него есть какие-то планы, что он собирается предпринимать, как?

Генриетта медленно покачала головой и утерла слезинку в уголке глаза.

Мэгги обеими руками вцепилась в металлическую решетку:

— Генриетта! Ты должна что-то сделать. Бросься на колени перед судьей и умоляй его смиловаться! Разве не осталось старых друзей папы, которые могли бы повлиять на него? Даже отсрочка на день-другой могла бы помочь мне. Нам нужно время, Ген. Нам необходимо врем, чтобы найти настоящего убийцу.

Расплакавшись еще сильнее, Генриетта бессильно пожала плечами.

— Генриетта! Послушай меня! — вскричала Мэгги. — Сейчас не время раскисать! Неужели ты не понимаешь серьезности моего положения' Как же так? Если ты не сумеешь чего-нибудь сделать, меня завтра повесят! Так что же ты просто стоишь тут и ревешь? Почему ты мне не отвечаешь? Ты должна действовать, и действовать быстро.

Мэгги всматривалась в бледное, серьезное лицо сестры, и надежда покидала ее.

Впервые после того, как судья зачитал свой приговор, она действительно поверила в него.

Завтра утром ее повесят. Она взойдет по деревянной лестнице на эшафот. Почувствует, как жесткая петля затягивается у нее на шее. Обведет взглядом ликующую толпу, истошно ревущую, требующую ее смерти.

A потом — раз! Пол разверзнется у нее под ногами. Ее…

— Ты ужасно выглядишь, — сказала Генриетта сестре, перебивая ее мрачные размышления.

Мэгги поморщилась:

— Знаю. Я едва узнаю саму себя. Мне остригли волосы, как только я вернулась из зала суда. Надсмотрщица Тэсси сделала это большими ножнцами. Ей это нравилось. Все время повторяла, что я — богатая девчонка, которая задирает нос. Что я перестану задирать нос, когда…

Мэгги была не в силах продолжать.

Она расплакалась.

— Эта надзирательница совершенно права. Ты действительно задираешь нос, — спокойно проговорила Генриетта. — Всегда корчила из себя Бог знает что. Папина любимица.

Мэгги с открытым ртом уставилась на сестру.

— Ты что, не догадалась, почему я все эти месяцы не приходила навестить тебя? Так до сих пор и не догадалась? — спросила Генриетта шепотом, вплотную приблизилась к решетке. — Ты еще не поняла правды?

Мэгги похолодела. Она крепко сцепила руки, чтобы унять дрожь.

Генриетта обернулась и посмотрела в коридор между камерами, дабы убедиться, что ни заключенные, ни тюремщики не могут услышать. ее.

— Я убила отца!

Мэгги попыталась что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни звука. Она с трудом сглотнула:

— Ты?

— Конечно. Молодые люди так и увивались за тобой. А я не такая хорошенькая, как ты. Какие у меня были шансы подцепить симпатичного юношу без папиного наследства? А дорогой старый папочка и не собирался отправляться на тот свет.

— О, Генриетта, не может быть! — вскри Мэгги. — Разве ты не знаешь, что папа сделал бы для тебя все, что ты захотела бы? Я уверена, что он собирался дать тебе приличное приданое

— Нет, Мэгги. Это для тебя он сделал бы что угодно. Только о тебе он и заботился, — стояла на своем Генриетта. — Так вот: я пробралась в дом. Вы с папой орали друг на друга и поэтому меня, конечно же, не услышали. Я подлила ядi в его бокал, а остальное спрятала в твоей ком: нате. Все очень просто.

Несколько мгновений. Мэгги ничего не чувствовала. А затем ее охватила ярость. Она вцепилась в железную решетку и стала трясти ее изо всех сил.

— Я убью тебя! — кричала она Генриетте. Слышишь? Я убью тебя!

— Тсс, тсс, — зашипела на нее Генриетта, Ты уже достаточно поубивала, я полагаю. — Она усмехнулась и, помахав рукой, повернулась, чтобы уйти.

Мэгги закричала. Она услышала, как к ее камере по коридору бегут надзирательницы.

Генриетта обернулась и приблизила лицо к самой решетке:

— Ах, совсем забыла тебе сказать, Мэгги, — прошептала она с легкой улыбкой, — что я встречалась с нашим адвокатом. Собственно говоря, не далее, как сегодня утром. И мне так жаль, что, не сумеешь воспользоваться нашим наследством. — Она широко ухмыльнулась. — Ума не приложу, что мне делать с такой кучей денег?

Глава 5

Так до сих пор и не догадалась? Мэгги лежала, дожидаясь утра, а в ушах снова и снова звучал голос сестры, произносящей и слова.

Ты еще не поняла правды?

"Как я могла всю жизнь прожить с Генриеттой и не увидеть, что она меня так ненавидит?" — думала Мэгги.

Ее веки отяжелели. Было бы так хорошо уснуть, позабыть обо всем.

"Не спи, Мэгги, — сказала она себе. — Ты не должна спать!"

Ей не хотелось терять несколько последних часов своей жизни. Но она чувствовала, что проваливается в забытье.

* * *

Чья-то рука потрясла ее за плечо. Мэгги со сдавленным криком села на постели. Темная фигура, одетая во все черное, стояла около ее койки. Лицо скрывал черный капюшон.

— Нет! — вскрикнула она, отстраняясь. — Кто ты?

— Твой палач.

Палач протянул руку:

— Пора.

— Не может быть, чтобы уже наступил рассвет!

— Пора! — повторил палач, и голос его стал жестче.

Мэгги начала бить дрожь:

— Вы не смеете делать этого! Я невиновна! Невиновна!

Палач грубо схватил ее. Он очень сильно сжал ее тонкую руку, и Мэгги показалось, что кость вот-вот сломается.

— Пошли! Сейчас же!

Палач выпихнул девушку из камеры.

Поволок ее к смерти.

— Нет! Пожалуйста! Отпустите меня!

Палач в капюшоне тащил девушку по узкому коридору между камерами. Заключенные шлумились и смеялись над ней:

— Повнимательнее выбирай петлю, дорогуша. Мне рассказывали, что некоторые немножко жмут!

— Надеюсь, вы быстро умрете, мисс. А то та толстуха несколько часов извивалась и дергалась.

У Мэгги подгибались колени. Она упала на пол, и палач рывком поднял ее на ноги.