G.O.G.R. (СИ)

- Как всё-таки хорошо за городом! – сказал он. – Так чисто, уютно, никаких машин…

- Да, – вторила мужу Татьяна Дмитриевна, – я всегда мечтала о домике в деревне. Что скажете, дети?

- Дыра… – уныло повторил Андрей.

- Тут даже нет дискотеки! – капризно надула губки Лена. – Скучь!

- В чём наши дети действительно талантливы – вздохнула Татьяна Дмитриевна, – так это в том, что могут легко испортить любой отдых.

Андрей первым из Лаптевых зашёл внутрь особняка.

- Бр-р-р-р! – поморщился он. – Ну и холод!

Стены и пол были очень сырые, и воздух был зябкий, как осенью. Лена зашла вслед за братом, а родители остались на улице, смотреть, как заходит солнце и рассуждать о прелестях деревенской жизни.

- Как ты думаешь, здесь есть призраки? – с опаской спросила Лена, разглядывая старый комод, замшелую тумбочку на витиеватых ножках и две одинаковые напольные вазы с давно засохшими гвоздичками.

- Какие призраки? – удивился Андрей. – Нету никаких призраков! Все вы, девчонки, одинаковые – верите во всякую чушь!

- Но тут так страшно…

- Страшно? Ха! Обыкновенная древняя халупа!

- Андрей, помоги разгрузиться! – донёсся с улицы голос Татьяны Дмитриевны.

- Мамка зовёт… – сказал Андрей. – Иду! – крикнул он и выбежал на улицу.

Лена быстро последовала за Андреем.

Чемоданы с вещами стояли в прихожей. Лена нашла на стенке выключатель и попыталась включить свет. Но ничего не вышло.

- Ну, вот ещё… – хныкнула она – Темно…

- Электричества нет, – сказал Михаил Германович. – Будем при свечах, привыкайте.

- Каменный век! – тихо, чтобы родители не услышали, шепнула Лена.

- Хорошо, что я фонарик взял. – Андрей осветил прихожую.

Она оказалась очень большая, с высоким потолком. Под потолком висела круглая 12-и рожковая люстра. В осклизлых углах болталась чёрная паутина.

- Нужен ремонт… – заметила Татьяна Дмитриевна.

- Ну, ремонт – это пустяки! – весело сказал Михаил Германович. – Это же не заново дом строить!

Конечно, пустяки! Все каникулы убить на эти «пустяки»!

Потом Лаптевы пошли осматривать дом и выбирать себе комнаты. Правда, выбирать было практически не из чего: все комнаты оказались сырые и холодные и единственное, чего в них хотелось – это выйти побыстрее.… И ещё всё время казалось, что они не одни. Андрей прямо чувствовал на себе чей-то взгляд. Особенно, когда родители ушли вниз распаковывать чемоданы, и они с Леной остались вдвоём на втором этаже. Лена пряталась за спиной брата и не отходила от него ни на шаг. В другое время он назвал бы её трусихой, но только не сейчас, когда ему самому было жутко. Луч фонарика вытаскивал из темноты ветхую мебель, покрытые паутиной драпировки и почернелые от времени картины.

- Я не смогу тут спать… – промямлила Лена.

«Думаешь, я смогу!» – подумал Андрей, но вслух не сказал, так как должен был казаться храбрым.

Следующая дверь открылась с трудом. Тяжёлая, скрипучая, словно в некоем узилище, она скрывала за собой просторную, но мрачную из-за грязных окон комнату. Когда-то эта комната служила банкетным залом. Посередине на посеревшем ковре стоял длинный резной стол. По бокам его в ряд стояли дореволюционные кривоногие стулья. А в глубине комнаты был орган. Огромный инструмент занял целый простенок. Трубы почти доставали до потолка.

- Ого! – выдохнул Андрей.

Страх почему-то ушёл. Вместо него появился интерес. Андрей подошёл к органу и нажал одну клавишу. Инструмент издал низкий трубный звук, похожий на гудок паровоза. А в могильной тишине заброшенного особняка этот звук показался обвальным грохотом рухнувшего потолка. От неожиданности Андрей отскочил в сторону, а Лена пронзительно взвизгнула.

- Никогда больше так не делай! – крикнула она, сердито нахмурив брови и сжав кулаки. – Я чуть со страху не умерла!

- Ладно… Я сам испугался, – признался Андрей.

Когда унялась дрожь, брат и сестра ещё прошлись по комнате, озираясь по сторонам и разглядывая её когда-то богатое, но теперь годное только на выброс, убранство. Засмотревшись на довольно подпорченный портрет девушки в длинном платье и с букетом маргариток, Лена отстала от Андрея. И тут, словно чья-то ледяная рука медленно провела по её щеке.

- А-а-а-а-а!!! – во всё горло тонко-тонко запищала Лена и замахала руками на пустоту, пытаясь отогнать «чудовище».

- Что такое? – подскочил к ней Андрей. – Чего ты?

- Т-тут что-то… кто-то есть… – чуть не плача объяснила Лена. – Оно дотронулось до моей щеки… Надо уйти отсюда и сказать папе с мамой.

Андрей зашарил фонариком по стенкам, но никого не увидел.

- Успокойся, – сказал он. – Тебе показалось. Это, наверное, сквозняк.

- Не сквозняк! – упёрлась Лена. – Это как будто человек рукой дотронулся, только рука очень холодная, понимаешь?

Они вышли из этой комнаты. Андрей собрался, было продолжить исследование дома, но Лена запротестовала.

- Давай спустимся вниз и найдём папу и маму, – сказала она.

Андрей без лишних слов согласился, и они дошли до лестницы и стали спускаться вниз. А навстречу детям уже бежали родители.

- Что случилось, чего вы кричите? – на ходу спросил Михаил Германович.

- Что вы там уронили? – обеспокоено поинтересовалась Татьяна Дмитриевна.

Лена, не дав Андрею и рта раскрыть, начала рассказывать про своё дурацкое привидение.

- Не ходите сами на второй этаж, – сказала Татьяна Дмитриевна. – Утром осмотрим дом. А эту ночь поспим в прихожей. Слишком уж тут темно.

Лаптевы стали устраиваться на ночлег. Расстелили спальные мешки, достали одеяла. Всё делали при свете фонарика и четырёх тускловатых свечек. Лена вертела головой из стороны в сторону, выискивая своего монстра. Но, кроме Лаптевых, в прихожей никого не было. Она, наверное, уже и поверила, что ей всего лишь показалось.

- А-а-а! Паук! Тут паук! – вдруг закричала Татьяна Дмитриевна, которая с самого детства панически боялась членистоногих.

На этот вопль сбежалась вся семья. Паука заметили не сразу. Он был малюсенький, с булавочную головку, чёрненький.

- Мам, ну что это за паук? – сказал Андрей. – Козявка.

- Раздави его, раздави! – зажмурившись, вопила Татьяна Дмитриевна.

Паучок болтался на паутинке на уровне лица. Андрей снял его вместе с паутинкой и отпустил.

- Всё, раздавил, – сказал он.

- Ой, спасибо, сынок. – Татьяна Дмитриевна открыла глаза. – У меня, как их увижу, прямо душа в пятки!

Перед сном решили послушать музыку. Михаил Германович достал маленькое радио на батарейках. Но настроить так и не смог. В этой глуши не принимало ни одну радиостанцию. Динамик выплёвывал хрипы и испускал ужасный вой. Деревня недаром называлась Верхние Лягуши. Тут было полно лягушек, и они выводили свои трели так громко, что могли заглушить всё на свете.

- Ну что ж, придётся слушать звуки природы, – сказал Михаил Германович, отложив приёмник в сторону.

- Под это мерзкое кваканье я не засну! – проныла Лена.

Она хотела ещё что-то сказать, но вдруг заиграла музыка. Сначала подумали, что это радио поймало какую-то волну, но, прислушавшись, Лаптевы поняли, что играет орган на втором этаже. Андрей хотел пойти посмотреть, но отец удержал его за рукав.

- Цыц! Не ходи! – прикрикнул Михаил Германович. – Кто знает, что то за холера…

Андрей остался.

- Я же говорила, – вмешалась Лена, – что тут есть призраки, а вы мне не верили…

Орган продолжал играть. Но музыка была не классическая, не похоронный марш, который «должно» играть привидение, а «Дыки Танци» западэнской Русланы.

- Это – не призрак, – уверенно сказал Андрей. – Просто кто-то нас дурачит. Призрак не может играть такую попсу!

Но тут музыка прекратилась. А после секундного затишья послышались тяжёлые, топающие шаги. Они приближались. Казалось, кто-то топает прямо по лестнице. В свете фонарика и четырёх свечек лестница была отлично видна, но на ней никого не было. Лаптевы не на шутку встревожились, прижались к холодной, замшелой стенке. «Невидимка» топал уже по прихожей.